Сделки в обход закона vs. притворные и мнимые сделки: отдельные вопросы квалификации

Введение

Адекватная и соответствующая смыслу правового регулирования квалификация является одним из условий эффективной защиты гражданских прав. Однако зачастую правильному и единообразному правоприменению препятствуют недостатки юридической техники, особенно в случаях с включением в гражданское законодательство новых правовых конструкций.

В этой связи, на наш взгляд, особый интерес представляет отграничение сделок, совершенных в обход закона, от притворных и мнимых сделок. Не ставя своей целью критику института обхода закона в том виде, в каком он появился в статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) и применяется с 1 марта 2013 года¹, мы считаем полезным и необходимым попытаться сформулировать практические рекомендации по применению положений статей 10 и 170 ГК РФ, несмотря на все недостатки регулирования. ¹ В редакции Федерального закона от 30.12.12 № 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 31.12.12. № 53 (ч. 1). Ст. 7627.

Поскольку норма статьи 10 ГК РФ о запрете обхода закона является новеллой для российского законодательства, содержание которой еще не в полной мере раскрыто (особенно по сравнению с институтом притворных и мнимых сделок), целесообразно последовательно сформулировать критерии квалификации сделок, совершенных в обход закона, с учетом существа указанного правового запрета, а затем сравнить их с признаками притворных и мнимых сделок.

Предварительные комментарии по проблеме запрета обхода закона

Институт запрета обхода закона еще до включения в ГК РФ стал предметом острых дискуссий сторонников² и противников³ его нормативного закрепления⁴. Поскольку запрет на обход закона в итоге нашел отражение в статье 10 ГК РФ, в настоящее время фокус проблемы, очевидно, сместился: главной задачей является раскрытие содержания запрета на обход закона в соответствии с действительным смыслом данной правовой конструкции. ² Егоров А. В.Обход закона: использование дозволенной правом формы ради запрещенной правом цели // www.privlaw.ru/files/Egorov%20tezicy.doc; Суворов Е. Д. Обход закона. Сделка, оформляющая обход закона. М.: Изд. дом В. Ема, 2008. С. 159–172; Егоров А. Обход закона: Специальная норма, не более того // Ведомости. 2011. 27 мая. С. 4. ³ Муранов А. И. Попытка внедрения понятия «обход закона» в ГК РФ и международный коммерческий арбитраж в России // Вестник международного коммерческого арбитража. 2011. № 1. С. 188–213; Он же. Законодательство: ВАС идет в обход // Вестник Федеральной палаты адвокатов РФ. 2011. № 3. С. 141–144; см. также: интернет-ресурс www.obhodu-zakona.net, на котором А. И. Мурановым собраны материалы, посвященные теме обхода закона. ⁴ Суворов Е. Д. Проблемы правовой квалификации сделок и иных действий, совершенных в обход закона: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2009; Муранов А. И. Попытка внедрения… С. 188–213.

В сущности, запрет на обход закона есть не что иное, как указание на применение любой правовой нормы не только и не столько в соответствии с ее буквой, сколько в соответствии с ее духом. Это означает такое толкование нормативного правила и основанное на этом его применение, которое призвано обеспечить баланс, справедливость и равенство юридических возможностей в рамках правового поля. Основная сложность такого подхода заключается в необходимости постоянного наполнения содержания неопределенного (открытого, оценочного) понятия с учетом конкретных обстоятельств каждой спорной ситуации. Причем ключевая роль в нахождении и обосновании компромисса между гибкостью правового регулирования и формальной определенностью закона возлагается в таком случае на суды, которые должны особенно внимательно анализировать спор и избегать политики двойных стандартов. Кроме того, необходимо учитывать, что основу любого правового исследования для целей правоприменения составляет приоритет разумности и эффективности правового регулирования перед формализмом буквы закона. «Толкуя закон, не стоит пытаться уловить истинную волю законодателя там, где эта воля либо вовсе отсутствовала, либо пришла в противоречие с потребностями современной экономики, либо изначально была несогласованной, противоречивой и просто ошибочной»⁵. ⁵ Карапетов А. Г. Расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве. М.: Статут, 2007. СПС «КонсультантПлюс».

Существо запрета на обход закона

В соответствии с пунктом 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Поскольку законодатель отказался от легального раскрытия содержания запрета на обход закона, определить его можно только посредством описания общих признаков и качеств явления, которые предопределяют границы толкования.

Учитывая сказанное, вполне логично предположить, что подобные признаки и качества предопределены замыслом законодателя, «поскольку принятие какой-либо нормы всегда является выражением регулятивного намерения законодателя, цель, которую преследует норма, можно считать главным критерием при поиске ее правильного понимания»⁶. ⁶ Цит. по: Проф. д-р Юрген Базедов, д-р Евгения Курцински Сингер и др. Заключение Института им. М. Планка, подготовленное по заказу кафедры международного частного и гражданского права МГИМО (Москва, Россия) (далее — Заключение) // Вестник гражданского права. 2011. Т. 11. № 2. С. 276 (полный текст Заключения — стр. 273–285); см. также текст Заключения: http://www.rospravo.ru/files/sites/5679987959a09e5b872e8c7a2cca5e39.pdf.

Очевидно, что российский законодатель не придумал ничего нового относительно идеи запрета обхода закона, которая зародилась еще в римском праве. «Поступает в обход закона тот, кто, сохраняя слова закона, обходит его смысл»⁷. «Обход закона присутствует, когда делается то, чего закон не желает, но и не запрещает»⁸. Эта же идея в целом нашла отражение в некоторых кодификациях континентального права, к которому принадлежит и российская правовая система. Например, «действия, предпринятые на основе буквального значения нормы и нацеленные на результат, который запрещен законом или противоречит ему, считаются совершенными в обход закона и не мешают надлежащему исполнению нормы, на обход которой они были направлены» (часть 4 статьи 6 Гражданского кодекса Испании⁹). ⁷ Цит. по: Дигесты Юстиниана. Избранные фрагменты в переводе и с примечаниями И. С. Перетерского. М.: Наука, 1984. С. 33. ⁸ Бартошек М. Римское право. Понятия, термины, определения. М.: Юрид. литература, 1989. С. 396. ⁹ Цит. по: Заключение. С. 275.

Обращение к дореволюционной и советской отечественной доктрине позволяет сделать вывод о том, что до недавнего времени не было особой потребности в исследовании концепции запрета обхода закона, из-за чего она никогда не выступала предметом самостоятельного детального анализа. (Это вполне объяснимо, если принять во внимание социально-экономические и правовые условия того времени в целом и несвойственный гражданскому праву административно-командный подход к регулированию в частности. Кроме того, статья 30 ГК РСФСР 1922 года, которая содержала общее указание на недействительность сделки, совершенной с целью, противной закону или в обход закона, применялась крайне редко и критиковалась за отсутствие различий в используемых терминах¹⁰. В ГК РСФСР 1964 года и вовсе отсутствовало упоминание об обходе закона, что почти сводило на нет потенциал любой дискуссии в условиях крайнего позитивизма правового регулирования. — Прим. авт.) А если эта концепция и рассматривалась, то либо в контексте какого-либо вида неправомерного поведения, обычно смешанного с явлениями притворности и мнимости¹¹, либо в самом общем виде в рамках проблем толкования¹². ¹⁰ Рабинович Н. В. Недействительность сделок и ее последствия. Л.: Изд-во ЛГУ, 1960. С. 22–23. ¹¹ См., например, Дормидонтов Г. Ф. Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения фикций. Казань: Типо-лит. Императорского ун-та, 1895. С. 174; Он же. Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения фикций. Часть первая. Юридические фикции и презумпции // Вестник гражданского права. 2011. Т. 11. № 1, 3; Покровский И. А. Гражданское право в его основных проблемах. М., 1918. С. 227. ¹² Трубецкой Е. Н. Лекции по энциклопедии права. М.: Типография Императорского Московского ун-та, 1909.

Принимая во внимание сказанное, мы не можем не присоединиться к мнению А. В. Егорова о том, что учет положений пункта 1.1.3 § 2 раздела V проекта расширенной Концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации, утвержденной 11.03.09 и опубликованной для целей обсуждений¹³, позволяет утверждать, что включенный в статью 10 ГК РФ запрет на обход закона означает запрет на использование формально не запрещенной в конкретных обстоятельствах правовой конструкции ради достижения цели, отрицательное отношение законодателя к которой следует из установления запрета на использование иной правовой конструкции, достигающей ту же цель¹⁴. «Обход закона — это ситуация, когда закон формально запрещает какое-либо конкретное действие, но путем толкования данного запрета можно прийти к выводу, что закон запрещает не столько само это действие (или правовую форму, в которую оно облекается), сколько результат, к которому данное действие приводит. И если можно сделать такой вывод, то запрещенными этим законом должны считаться любые действия, приводящие к достижению того же самого результата, а не только действия, формально упомянутые в норме»¹⁵. В тех же случаях, когда закон содержит указание на допустимые правовые конструкции (например, способы приватизации), в контексте реализации запрета на обход закона это означает, что получить в собственность государственное (муниципальное) имущество нельзя никакими иными способами, пусть даже прямо не запрещенными законодательством о приватизации. ¹³ См.: www.privlaw.ru/concep_OPGK.rtf. ¹⁴ Егоров А. В. Обход закона: использование дозволенной правом формы ради запрещенной правом цели… ¹⁵ Егоров А. В. Обход закона: использование дозволенной правом формы ради запрещенной правом цели…

Подобное понимание запрета на обход закона не только означает необходимость выявления действительного содержания нормы посредством толкования в каждой конкретной ситуации, но и в какой-то мере примиряет с достаточно сомнительным законодательным решением об отнесении обхода закона к формам злоупотребления правом. Очевидно, что права на обход закона, которым можно было бы злоупотребить, быть не может в принципе, а значит, обход закона, совершенный с противоправной целью или без таковой, все равно остается именно обходом закона и в любом случае не может порождать соответствующих правовых последствий. Другое дело, что наличие или отсутствие противоправной цели может быть принято во внимание при установлении негативных последствий (их тяжести) для сторон, совершивших подобный обход.

Иными словами, запрет на обход закона направлен на обеспечение эффективной реализации строго императивного по смыслу предписания, суть которого состоит в невозможности достижения того или иного результата посредством правовой конструкции, прямо не запрещенной соответствующей нормой. В этом смысле наличие запрета на обход закона обеспечивает в первую очередь именно публичный интерес. Следовательно, квалификация тех или иных действий в качестве обхода закона невозможна без выявления и раскрытия того публичного интереса, для целей обеспечения которого приходится фактически ограничивать в силу абзаца второго пункта 2 статьи 1 ГК РФ такие принципы гражданского права, как диспозитивность и свобода договора (пункт 1 статьи 1 ГК РФ).

Таким образом, на наш взгляд, можно выделить следующие признаки, раскрывающие содержание запрета на обход закона:

1) подразумеваемая строгая императивность нормы права вне зависимости от особенностей юридической техники (презумпция диспозитивности правового регулирования в данном случае исключается);

2) нормативное правило обеспечивает достижение публично значимого результата, которому отдается приоритет перед частными интересами;

3) результату придается правовое значение только в том случае, если он достигнут строго определенным образом, то есть посредством использования лишь той правовой конструкции, которая предусмотрена подразумеваемо строгой императивной нормой закона.

На наш взгляд, перечисленные выше признаки необходимы и достаточны именно для установления факта обхода закона.

Последствия такого обхода являются уже следствием совершенного действия, а потому не могут определять его содержание и влиять на квалификацию конструкции. Иначе говоря, обход закона не может привести к признанию того правового результата, на достижение которого он направлен. Будет ли аннулирование (игнорирование) правовых последствий обхода закона единственным негативным последствием или нет, уже зависит от поведения лиц, осуществивших действия по обходу закона (намеренно или нет). Однако в любом случае субъективная составляющая обхода закона ни в коем случае не исключает объективного последствия в виде непризнания правовой силы за достигнутым результатом.

Сделки, совершенные в обход закона

Законодатель не дает определения сделки, совершенной в обход закона, а равно не высказывается относительно последствий ее совершения. Невнятного указания на то, что последствия нарушения запрета на обход закона могут выражаться не только в отказе в защите права, но и в иных мерах, предусмотренных законом (пункт 3 статьи 10 ГК РФ), явно недостаточно.

Тем не менее понимание существа запрета на обход закона, а также учет правовой природы сделок как юридических фактов позволяет прийти к следующим выводам посредством систематического и логического толкования.

Согласно статье 153 ГК РФ сделками являются действия субъектов гражданского права, направленные на установление, изменение или прекращение правовых последствий. При этом сделки являются правомерным юридическим фактом, а потому их содержание не может нарушать императивные нормы закона (что также отражено в пункте 1 статьи 422 ГК РФ).

Обход закона — это достижение результата вопреки публичным интересам посредством использования юридической конструкции, которая прямо не предусмотрена и/или не запрещена подразумеваемо строгой императивной нормой, что влечет неблагоприятные последствия для лица, совершившего обход закона.

Следовательно, сделки, совершенные в обход закона, являются сделками с дефектным содержанием, которое, однако, далеко не очевидно и, напротив, выглядит формально юридически безупречным. В таких сделках нет расхождения между волей и выраженным волеизъявлением и стороны стремятся к достижению того правового результата, на который направлена сделка. Поэтому основную трудность квалификации составляет обоснование противоречия содержания сделки подразумеваемо императивной норме закона, которая обеспечивает защиту публичного интереса.

Согласно статье 168 ГК РФ любая сделка, нарушающая требования закона, недействительна. Вместе с тем законодатель отказался от упрощенной презумпции о том, что все сделки, противоречащие закону, являются ничтожными. Согласно новой редакции статьи 168 ГК РФ, действующей с 1 сентября 2013 года¹⁶, сделка, по общему правилу, является оспоримой, если она нарушает требования закона (пункт 1 статьи 168 ГК РФ). Только тогда, когда сделка нарушает закон и при этом обязательно посягает на публичные интересы или охраняемые законом интересы третьих лиц (пункт 2 статьи 168 ГК РФ), она ничтожна. ¹⁶ В редакции Федерального закона от 07.05.13 № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 13.05.13. № 19. Ст. 2327.

В целом учет существа запрета на обход закона, а также положений пункта 2 статьи 168 ГК РФ позволяет утверждать, что сделки, совершенные в обход закона, являются именно ничтожными. Однако существенным нюансом (даже по сравнению с притворными и мнимыми сделками, на ничтожность которых содержится прямое указание в статье 170 ГК РФ) следует признать то, что само по себе нарушение нормы закона сделкой, совершенной в обход, далеко не очевидно, как не очевидно и нарушение публичного интереса. Поэтому для признания сделки, совершенной в обход закона, ничтожной недостаточно просто установить признаки обхода закона, но необходимо также привести аргументы в пользу того, что указанная сделка может быть признана ничтожной на основе критериев, закрепленных в пункте 2 статьи 168 ГК РФ.

Притворные и мнимые сделки

Институт притворных и мнимых сделок основывается на том, что у таких сделок отсутствует основание, поскольку стороны вовсе не стремятся к достижению того правового результата, который должен возникнуть из данной сделки. Совершая мнимую или притворную сделку, стороны хотят лишь создать видимость возникновения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей, которые вытекают из этой сделки, и в этом смысле преследуют незаконную цель. Таким образом, мнимая и притворная сделки не отвечают признакам гражданско-правовой сделки (статья 153 ГК РФ).

Этим своим качеством мнимые и притворные сделки ничем не отличаются друг от друга. Однако если мнимые сделки заключаются лишь для того, чтобы создать у третьих лиц ложное представление о намерениях участников сделки, то притворные сделки совершаются не просто для вида, а для прикрытия другой сделки, которую стороны намерены в действительности совершить. Поэтому в притворной сделке принято различать две сделки: а) собственно притворную сделку, совершаемую для вида (прикрывающая сделка); б) сделку, в действительности совершаемую сторонами (прикрываемая сделка). При этом первая сделка, как не имеющая основания, всегда недействительна (ничтожна), а действительность второй сделки оценивается с позиций применимых к ней правил закона.

Таким образом, притворные и мнимые сделки относятся к сделкам с пороками воли, поскольку волеизъявление сторон, облеченное в надлежащую форму, расходится с их внутренней волей. Между тем несовпадение выраженного сторонами в сделке волеизъявления с их истинной волей является далеко не очевидным фактом, который нуждается также в убедительных доказательствах, но совершенно особого (по сравнению со сделками, совершенными в обход закона) свойства. Как отметил Конституционный Суд РФ в пункте 2 определения от 24.09.13 № 1255-О, посвященный характеристике мнимой сделки пункт 1 статьи 170 ГК РФ направлен на защиту от недобросовестности участников гражданского оборота. Однако недобросовестность эта заключается не в нарушении закона как такового, а в использовании конструкции сделки в противоречии с ее назначением в виде правомерного юридического факта, порождающего те или иные правовые последствия.

Сказанное позволяет выделить следующие отличительные признаки притворных и мнимых сделок:

1) стремление сторон замаскировать путем совершения соответствующей сделки свои подлинные намерения;

2) несовершение сторонами тех действий, которые предусматриваются данной сделкой, то есть использование конструкции сделки вопреки ее назначению.

То, с какой целью совершаются сделки (противоправной/противозаконной), а равно совпадают ли стороны в прикрывающей и прикрываемой сделках, не влияет само по себе на факт квалификации сделок в качестве притворных и мнимых, хотя и может иметь значение в процессе обоснования соответствующей позиции.

На практике вопрос о недействительности сделок по статье 170 ГК РФ решается в каждом конкретном случае также с учетом всех фактических обстоятельств. Если заинтересованному лицу доказать притворность или мнимость сделки не удается, следует исходить из презумпции того, что выраженное сторонами волеизъявление правильно отражает их внутреннюю волю, а значит, прийти к выводу о действительности той сделки, которая совершена сторонами.

Критерии разграничения сделок

Приведенные выше характеристики сделок, совершенных в обход закона, и притворных и мнимых сделок позволяют сделать следующие выводы о характере их разграничения:

1) сделки, совершенные в обход закона, действительно направлены на достижение отраженного в них правового результата, имеют правовое основание и отражают волю сторон. Однако их содержание незаконно и нарушает не только подразумеваемо императивную норму, но и публичный интерес. Вместе с тем формально сделка выглядит как содержательно законная и ничему не противоречит. Это, очевидно, смещает акценты в процессе доказывания: необходимо обосновать, что сделка незаконна по своей сути;

2) притворные и мнимые сделки, напротив, законны по своему содержанию, но не имеют основания ввиду того, что воля не соответствует закрепленному в сделке волеизъявлению, из-за чего предметом доказывания является именно видимость сделок, то есть отсутствие (нежелание сторонами) того результата, на который сделка направлена.

Правильная квалификация сделок в подобной ситуации имеет первостепенное значение, поскольку лежащие в их основе признаки, по сути, взаимоисключающие. Либо стороны стремятся к достижению правового результата, который незаконен (а значит, такой сделки не может быть в принципе по объективным причинам), либо стороны не желают достижения соответствующего закону результата (и в этом смысле по субъективным причинам не совершают действительно правомерных действий, типичных для той или иной правовой конструкции).

Формирование судебной практики

Анализ складывающейся судебной практики позволяет с сожалением констатировать, что пока судами не выработано четких и единообразных критериев разграничения сделок, совершенных в обход закона, и притворных и мнимых сделок. Как правило, происходит терминологическое смешение, которое было характерно для судебной практики, сложившейся до включения в статью 10 ГК РФ положения о запрете обхода закона.

Например, достаточно типичной является следующая правовая оценка, построенная на смешении обхода закона и притворных и мнимых сделок: «Суд кассационной инстанции пришел к выводу, что сделка по продаже объектов, закрепленных за МУП… в собственность общества… является притворной и прикрывает сделку по передаче МУП… имущества в частную собственность в обход требований статьи 217 ГК РФ… и Закона № 178-ФЗ¹⁷. Установив, что у муниципальных органов городского округа отсутствовало действительное намерение о наделении МУП… упомянутым имуществом как необходимым ему для использования в уставной деятельности, а передача ему этого муниципального имущества была связана с последующим отчуждением его в собственность обществу… в обход законодательства о приватизации и с нарушением интересов неопределенного круга лиц, публичных интересов, суды с учетом положений статьи 168, пункта 2 статьи 170 ГК РФ пришли к выводу о ничтожности спорных сделок, являющихся взаимосвязанными и в действительности прикрывающими сделку по приватизации муниципального имущества» (определение Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 10.02.14 № ВАС-1084/14, которым поддержан и признан правильным вывод судов о том, что сделка по продаже здания в собственность заявителя является притворной и прикрывает сделку по приватизации муниципального имущества в обход законодательства о приватизации). ¹⁷ Федеральный закон от 21.12.01 № 178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества».

Подобный подход, в общем-то, отражает тенденцию по бессистемному использованию термина «обход закона», которая наметилась еще до включения в статью 10 ГК РФ запрета на обход закона. Например, можно сослаться на постановления:

— ФАС Дальневосточного округа от 28.01.11 № Ф03-9508/2010 об отказе в удовлетворении требования о признании права собственности на жилое помещение, поскольку этим обходится порядок перевода помещений из нежилого в жилое;

— ФАС Поволжского округа от 08.08.11 по делу № А06-4967/2010, которым подтверждена правильность отмены решения третейского суда по делу о признании права собственности на нежилое строение — самовольную постройку для целей регистрации права собственности, поскольку указанное решение затрагивает вопросы публично-правового характера, которые не могут быть предметом рассмотрения в третейском суде;

— ФАС Западно-Сибирского округа от 05.06.12 по делу № А70-11050/2011 об отказе в удовлетворении требования об изменении условий договора аренды земельного участка, поскольку оно направлено на предоставление участка для осуществления строительства многоквартирных жилых домов в обход установленной процедуре, предусматривающей проведение аукциона;

— ФАС Восточно-Сибирского округа от 07.09.12 по делу № А19-21059/2011 об отказе в удовлетворении требования о признании права собственности на самовольное строение ввиду непредставления доказательств того, что до начала строительства истец обращался в компетентные органы для получения необходимых разрешений и согласований и не имел возможности получить данные документы.

Вместе с тем в условиях действия статьи 10 ГК РФ в новой редакции потребность в надлежащей правовой квалификации сделок очевидна, а термин «обход закона» уже не может использоваться как синоним притворности и мнимости сделки.