ВВЕДЕНИЕ
Институт привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности при банкротстве хоть и имел законодательное закрепление, но долгое время оставался «дремлющим».
В связи с этим наметилась необходимость в создании эффективно работающего механизма, что и было предпринято путем реформирования названного института.
Так, соответствующие правовые нормы подверглись изменениям в 20091, 20132, 20163 годах и, наконец, в 2017 году4, когда Федеральный закон от 26.10.02 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве) был дополнен главой III.2 «Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве». Данными изменениями был введен ряд доказательственных презумпций, значительно облегчающих заявителю процесс доказывания оснований для привлечения контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности. 1 Федеральный закон от 28.04.09 № 73-ФЗ. 2 Федеральный закон от 28.06.13 № 134-ФЗ 3 Федеральный закон от 28.12.16 № 488-ФЗ. 4 Федеральный закон от 29.07.17 № 266-ФЗ.
Согласно сведениям Единого федерального реестра юридически значимых сведений о фактах деятельности юридических лиц, индивидуальных предпринимателей и иных субъектов экономической деятельности, если в 2003–2004 годах судебная практика по рассматриваемому вопросу была минимальна и в основном отрицательная, то с 2015 года институт начинает активно работать: за период с 1 октября 2015 года по 30 сентября 2017 года суды удовлетворили 18% заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности в отношении более тысячи человек, совокупным размером на 138 млрд рублей5. 5 https://fedresurs.ru/
В развитие новых законодательных положений и в целях обеспечения единства судебной практики по их применению Пленум Верховного Суда Российской Федерации (далее — ВС РФ) 21 декабря 2017 года принял постановление № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее — постановление № 53), разъяснив отдельные возникающие на практике вопросы привлечения контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве.
ПРИРОДА ТРЕБОВАНИЯ
В пункте 1 постановления № 53 Пленум ВС РФ указывает, что привлечение контролирующего лица к субсидиарной ответственности является «исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов», при применении которого надлежит учитывать как сущность конструкции юридического лица, наличие широкой свободы усмотрения у ряда лиц при принятии деловых решений, так и запрет на причинение вреда третьим лицам посредством таких решений. (Относительно сущности конструкции юридического лица следует отметить, что в судебной практике встречаются попытки привлечения к субсидиарной ответственности тещи, жены, матери должника — физического лица как контролирующих его лиц, однако такие попытки пресекаются судами ссылками на применимость данного института только к юридическим лицам (постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 04.04.18 по делу № А47-3536/2017, определение Арбитражного суда Свердловской области от 06.01.18 по делу № А60-24214/2016 и др..). — Прим. авт.)
Пленум ВС РФ также указывает, что независимо от того, на основании каких правовых норм — об убытках или о субсидиарной ответственности — заявитель сформулировал свое требование, суд самостоятельно его квалифицирует (абзац четвертый пункта 20 постановления № 53): так, если не доказаны основания для привлечения к субсидиарной ответственности, но доказана противоправность действий лица, то применяются положения об убытках.
Суды уже используют данные положения постановления № 53 при рассмотрении дел (см., например, постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 27.03.18 по делу № А06-5553/2016).
ПОНЯТИЕ КОНТРОЛИРУЮЩЕГО ДОЛЖНИКА ЛИЦА
В постановлении № 53 Пленум ВС РФ закрепляет сложившийся в судебной практике тренд на отход от формального понимания контролирующего должника лица (постановление Арбитражного суда Московского округа от 01.10.15 и определение ВС РФ от 29.01.16 № 305-ЭС14-3834 по делу № А40-119763/2010, определение ВС РФ от 15.02.18 № 302-ЭС14-1472(4,5,7)).
Так, в абзаце втором пункта 3 постановления № 53 Пленум ВС РФ указывает, что независимо от наличия или отсутствия формальных признаков аффилированности (родство или свойство, участие в уставном капитале должника и т. п.) судам надлежит изучать возможность осуществления лицом фактического контроля над должником. Это можно проверить путем установления степени вовлеченности такого лица в процесс управления должником, его влияния на принятие существенных решений относительно деятельности должника.
В связи с этим, если, например, лицо определило существенные условия сделок, изменивших экономическую и (или) юридическую судьбу должника, и повлияло на их заключение, такое лицо может быть признано контролирующим должника (абзац третий пункта 3 постановления № 53).
Кроме того, согласно абзацам первому — четвертому пункта 7 постановления № 53 контролирующим будет также признано лицо, которое извлекло существенную выгоду из незаконного поведения руководителя должника (например, приобретатель актива по цепочке сделок на заведомо невыгодных для должника условиях). В данном случае привлекаемое к ответственности лицо вправе опровергнуть эту презумпцию и доказать свою добросовестность, например подтвердив соответствие условий сделки рыночным.
С одной стороны, этими положениями заявителям — не сторонам сделок облегчается процесс доказывания оснований для привлечения к ответственности: если заявителю удастся зародить сомнения суда в экономической целесообразности сделок, покупателю не должно составить труда доказать добросовестность своих намерений.
С другой стороны, презюмируется, что контрагенты должника считаются виновными в выводе активов в случае недобросовестного поведения руководителя должника. На них возлагается бремя доказывания отсутствия фактической и юридической аффилированности и иных факторов.
В отношении номинальных руководителей, то есть тех, кто не осуществлял фактическое управление должником (например, полностью передоверив управление другому лицу на основании доверенности либо принимая ключевые решения по указанию или с согласия третьего лица, не имеющего формальных на то полномочий), ВС РФ указывает, что они не утрачивают статус контролирующих лиц и будут нести субсидиарную ответственность солидарно с фактическими руководителями (абзацы первый и второй пункта 6 постановления № 53). При этом размер ответственности номинального директора может быть уменьшен, если он раскроет недоступную третьим лицам информацию о фактическом директоре и о сокрытом имуществе должника или фактического директора (абзац третий пункта 6 постановления № 53). Названные положения постановления № 53 уже получили применение в судебной практике (постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 27.03.18 по делу № А06-5553/2016, определение Арбитражного суда города Москвы от 21.02.18 по делу № А40-35432/2014).
Как следует из данных сервиса сайта Федеральной налоговой службы «Сведения о физических лицах, являющихся руководителями или учредителями (участниками) нескольких юридических лиц»6, Н. является руководителем 11 юридических лиц. При этом, согласно выписке из Единого государственного реестра юридических лиц (ЕГРЮЛ), ответу УМВД России по Астраханской области Н. зарегистрирована в Смоленской области, регистрации на территории Астраханской области никогда не имела, в то время как местом нахождения должника является Астраханская область. Таким образом, Н. является «массовым» руководителем (учредителем) большого количества юридических лиц, из чего можно сделать вывод, что контролирующие должника лица использовали механизм назначения номинального руководителя. В соответствии с разъяснением пункта 6 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.17 № 53, по общему правилу, номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность, предусмотренную статьями 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве, а также ответственность, указанную в статье 61.20 Закона о банкротстве, солидарно (постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 27.03.18 по делу № А06-5553/2016). 6 https://pb.nalog.ru/ (дата обращения к информации: 29.06.18).
В развитие позиции, ранее высказанной ВС РФ в определении от 20.07.17 № 309-ЭС17-1801, Пленум ВС РФ в абзаце первом пункта 4 постановления № 53 указывает, что в целях определения наличия оснований для привлечения к субсидиарной ответственности в расчет берется трехлетний период, предшествующий моменту, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов. Для данной ситуации ВС РФ вводит такую категорию, как «объективное банкротство»7. Указанные положения имеют целью разграничить ситуацию, когда имеется временный кассовый разрыв, который может быть преодолен, например, кредитованием, от ситуации непосредственного банкротства. 7 Подробнее о данной категории и ее развитии в судебной практике см.: Любимова Е. Е. Субсидиарная ответственность за невозможность полного погашения требований кредиторов // Арбитражные споры. 2018. № 2.
В целом следует отметить, что ВС РФ в части определения контролирующего должника лица вводит множество оценочных категорий: «существенные деловые решения», «существенные условия сделок», «существенная выгода», «существенный актив», «существенные преимущества». ВС РФ оставляет на усмотрение судов в каждом конкретном случае установление такой «существенности».
СУБСИДИАРНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НЕПОДАЧУ (НЕСВОЕВРЕМЕННУЮ ПОДАЧУ) ЗАЯВЛЕНИЯ ДОЛЖНИКА О СОБСТВЕННОМ БАНКРОТСТВЕ
Названный вид субсидиарной ответственности был введен для защиты тех кредиторов, которые, не будучи своевременно проинформированными о состоянии объективного банкротства должника, вступили с ним в договорные отношения. Фактически они могли бы не вступать в отношения с должником в этом случае, или их требования являлись бы «текущими».
Так, в определении ВС РФ от 31.03.16 № 309-ЭС15-16713, положенном в основу соответствующих разъяснений постановления № 53, указано следующее.
Исходя из положений статьи 10 ГК РФ руководитель хозяйственного общества обязан действовать добросовестно не только по отношению к возглавляемому им юридическому лицу, но и по отношению к такой группе лиц, как кредиторы. Это означает, что он должен учитывать права и законные интересы последних, содействовать им, в том числе в получении необходимой информации.
Применительно к гражданским договорным отношениям невыполнение руководителем требований Закона о банкротстве об обращении в арбитражный суд с заявлением должника о его собственном банкротстве свидетельствует, по сути, о недобросовестном сокрытии от кредиторов информации о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица. Подобное поведение руководителя влечет за собой принятие несостоятельным должником дополнительных долговых реестровых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов, от которых были скрыты действительные факты, и, как следствие, возникновение убытков на стороне этих новых кредиторов, введенных в заблуждение в момент предоставления должнику исполнения.
Одним из правовых механизмов, обеспечивающих защиту кредиторов, не осведомленных по вине руководителя должника о возникшей существенной диспропорции между объемом обязательств должника и размером его активов, является возложение на такого руководителя субсидиарной ответственности по новым гражданским обязательствам при недостаточности конкурсной массы.
Аналогичная позиция отражена в пункте 8 Обзора судебной практики ВС РФ № 1 (2016), утвержденного Президиумом ВС РФ 13 апреля 2016 года (Судебная коллегия по экономическим спорам, раздел «Процессуальные вопросы»).
В абзаце первом пункта 9 постановления № 53 Пленум ВС РФ указывает, что обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштабы деятельности должника, должен был объективно определить наличие оснований для обращения в суд с заявлением о собственном банкротстве. (В соответствии с пунктом 1 статьи 9 Закона о банкротстве руководитель должника обязан обратиться с заявлением должника в арбитражный суд в случае, если: удовлетворение требований одного кредитора или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств по уплате платежей в полном объеме перед другими кредиторами; обращение взыскания на имущество должника существенно осложнит или сделает невозможной хозяйственную деятельность должника; должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества и др. — Прим. авт.) Эта позиция закреплена в постановлении № 53 в развитие пункта 26 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, утвержденного Президиумом ВС РФ 20 декабря 2016 года, и определения ВС РФ от 20.07.17 № 309-ЭС17-1801.
Если же руководитель в течение месяца с даты возникновения соответствующих обстоятельств не обратился в суд, то он может быть привлечен к субсидиарной ответственности (абзац первый пункта 8 постановления № 53). При этом не имеет значения, имелись ли у должника средства на финансирование процедур банкротства (пункт 10 постановления № 53).
Кроме того, Пленум ВС РФ отмечает, что помимо руководителя должника к субсидиарной ответственности по данному основанию может быть также привлечено лицо, которое (1) признано контролирующим должника; (2) не могло не знать о нахождении должника в состоянии, при котором руководитель был обязан обратиться в суд, и о том, что руководитель этого не сделал; (3) имело полномочия по созыву общего собрания участников (акционеров) должника; (4) но не созвало общее собрание для решения вопроса об обращении в суд или препятствовало такому решению (пункт 13 постановления № 53). Данное лицо будет нести субсидиарную ответственность солидарно с руководителем должника.
В абзаце втором пункта 9 постановления № 53 закреплено основание для освобождения руководителя должника от ответственности, если он докажет, что само по себе возникновение признаков неплатежеспособности не свидетельствовало об объективном банкротстве и он, несмотря на временные финансовые затруднения, добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил необходимые усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план. Данная позиция была ранее закреплена в определениях ВС РФ от 31.03.16 № 309-ЭС15-16713, от 14.06.16 № 309-ЭС16-1553, от 20.07.17 № 309 -ЭС17-1801.
Если все перечисленные обстоятельства будут доказаны, руководитель может быть освобожден от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах.
Названные положения постановления № 53 активно применяются судами при рассмотрении дел (постановления Семнадца того арбитражного апелляционного суда от 10.01.18 по делу № А50-8807/2013, Седьмого арбитражного апелляционного суда от 02.04.18 по делу № А27-15115/2016, определения Арбитражного суда города Москвы от 23.03.18 по делу № А40-529/2017, от 16.02.18 по делу № А40-109326/2014, от 22.03.18 по делу № А40-117013/2015, Арбитражного суда Амурской области от 15.01.18 по делу № А04-9221/2015 и др.).
Так, в определении ВС РФ от 29.03.18 № 306-ЭС17-13670(3) указано, что сами по себе кратковременные и устранимые, в том числе своевременными эффективными действиями руководителя, затруднения не могут рассматриваться как безусловное доказательство возникновения необходимости обращения последнего в суд с заявлением о банкротстве.
В своих возражениях З. в том числе ссылался на осуществление заводом совместно с обществом-1 экономически обоснованного плана — производственной программы по изготовлению и реализации буровых установок в рамках заключенного последним с обществом-2 контракта на сумму свыше 6 млрд руб., реализация которой позволяла погасить кредиторскую задолженность. Кроме этого, З. указал, что, являясь поручителем по заключенным между обществом-1 и банком кредитным договорам, он принимал меры по урегулированию возникшего между сторонами спора, в результате чего 15.02.14 достигнуто мировое соглашение, впоследствии утвержденное судом, предоставляющее значительную рассрочку возврата денежных средств и освобождение от выплаты существенной неустойки.
Как пояснили в судебном заседании представители З., осуществление упомянутой программы, а также расчеты с кредиторами продолжались и в 2014 году.
Указанные доводы оставлены судами первой и апелляционной инстанций без должной оценки, а обстоятельства, связанные с принятием З. мер, направленных на финансовую стабилизацию завода, — без исследования. В частности, суды не выяснили, являлся ли его план экономически обоснованным, до какого момента выполнение этого плана являлось разумным, какие причины привели к возникновению кризисной ситуации, ее развитию и переходу в стадию объективного банкротства (критический момент, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов).
В развитие еще одной ранее высказанной в определении ВС РФ от 31.03.16 № 309-ЭС15-16713 позиции в пункте 12 постановления № 53 закрепляется презумпция наличия причинно-следственной связи между неподачей руководителем должника заявления о банкротстве и невозможностью удовлетворения требований кредиторов, обязательства перед которыми возникли в период просрочки подачи заявления о банкротстве.
Следовательно, лицо, обратившееся в суд с требованием о привлечении руководителя должника к субсидиарной ответственности по данному основанию, не обязано отдельно доказывать противоправность поведения (бездействия) руководителя, негативные (вредные) последствия такого поведения, причинно-следственную связь между ними, виновность его бездействия. Бремя доказывания обратного лежит на лице, привлекаемом к субсидиарной ответственности.
Таким образом, в предмет доказывания по спорам о привлечении руководителей к субсидиарной ответственности будет входить установление следующих обстоятельств: (1) возникновение одного из условий для обращения в суд с заявлением о собственном банкротстве; (2) момент возникновения данного условия; (3) факт неподачи руководителем в суд заявления о банкротстве должника в течение месяца со дня возникновения соответствующего условия; (4) объем обязательств должника, возникших после истечения такого месячного срока.
СУБСИДИАРНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НЕВОЗМОЖНОСТЬ ПОЛНОГО ПОГАШЕНИЯ ТРЕБОВАНИЙ КРЕДИТОРОВ
Относительно данного основания ответственности8 Пленум ВС РФ указывает на необходимость оценки судом существенности влияния действий (бездействия) контролирующего лица на судьбу должника. Для привлечения к субсидиарной ответственности требуется, чтобы действия указанного лица являлись необходимой причиной фактически наступившего объективного банкротства и невозможности погашения требований кредиторов (абзац первый пункта 16 постановления № 53). 8 Подробнее об этом основании см.: Любимова Е. Е. Указ. соч.
В судебной практике можно найти немало примеров применения соответствующих положений (постановления Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 07.12.12 по делу № А42-4832/2011, Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 08.10.10 по делу № А27-22462/2009, Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 25.06.15 по делу № А58-6342/2014 и др.).
В абзаце втором пункта 16 постановления № 53 Пленум ВС РФ приводит перечень неправомерных действий контролирующего лица, которые могут быть признаны предпосылками банкротства. К таковым относятся:
— заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях;
— заключение сделок с лицом, заведомо неспособным исполнить обязательство (например, с «фирмой-однодневкой»);
— дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций;
— назначение на руководящие должности лиц, которые очевидно будут действовать не в интересах организации;
— создание и поддержание системы управления должником, нацеленной на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и др.
Пленум ВС РФ указывает на то, что по общему правилу не может быть признана единственной предпосылкой банкротства последняя инициированная руководителем сделка. Суду в любом случае надлежит исследовать всю совокупность сделок, совершенных контролирующим лицом (абзац третий пункта 16 постановления № 53).
Пленум ВС РФ выделяет обстоятельства, при наличии которых презюмируется причинно-следственная связь между действиями контролирующего лица и невозможностью полного погашения требований кредиторов.
Первым из таких обстоятельств является доведение до банкротства в результате совершения существенно невыгодной сделки. Наличия вступившего в законную силу судебного акта о признании такой сделки недействительной при этом не требуется (пункт 23 постановления № 53). Для применения данной презумпции заявителю достаточно доказать, что сделка являлась для должника значимой (с учетом масштабов его деятельности) и существенно убыточной.
В качестве примера можно привести следующее дело.
В постановлении Восьмого арбитражного апелляционного суда от 27.03.18 по делу № А70-11814/2015, принятом со ссылками на указанные пункты постановления № 53, отмечено, что существенная убыточность сделки является оценочной категорией. Суд оценивает сделку на предмет ее существенной убыточности исходя из конкретных обстоятельств ее совершения.
В рассматриваемом случае исполнение займодавцем (общество-1) в лице М. договора займа № 01/06-2013 привело к тому, что должник лишился значительной денежной суммы 28 177 186 руб. 84 коп., которая не была возвращена заемщиком (общество-2) в результате ликвидации в 2014 году. При этом в рамках данного обособленного спора М. не опровергла выводы, содержащиеся в постановлении апелляционного суда от 28.07.17:
— сделка по выводу денежных средств из общества-1 путем предоставления займа обществу-2 находится за пределами разумного предпринимательского риска, поскольку в деле отсутствуют доказательства соблюдения руководителем должника стандарта поведения разумного незаинтересованного менеджера по проверке платежеспособности контрагента (общества-2) и обеспечению возвратности столь значительной суммы займа;
— доказательств добросовестного поведения должника по истребованию займа и/или процентов по займу до ликвидации контрагента в деле нет, а сам заем предоставлен без всяких гарантий на три года лицу, которое, по утверждению ответчика, не связано с должником и не обеспечивало никаким образом реализацию имущественных интересов должника;
— данная сделка прикрывала вывод денежных средств на подконтрольное М. или тесно связанное с ней лицо.
М. не указала мотивы, которыми она руководствовалась при предоставлении займа обществу-2 в сумме 28 177 186 руб. 84 коп., не привела разумного объяснения предоставления займа без обепечения его возвратности, не раскрыла причин, по которым займодавец — общество-1 не оспорил ликвидацию заемщика в 2014 году, либо не участвовал в процедуре предъявления кредиторами общества требований для их включения в ликвидационный баланс, либо не обращался с заявлением о признании ликвидируемого должника несостоятельным (банкротом).
Ни в суде первой инстанции, ни в суде апелляционной инстанции М. не исключила, что договор займа № 01/06-2013 заключался с единственной целью — с целью вывода активов на близкое к ответчику лицо с последующей ликвидацией последнего.
Договор займа № 01/06-2013 при таких обстоятельствах имеет признаки ничтожной сделки в соответствии со статьями 10, 168 ГК РФ.
Второе из обстоятельств, при наличии которых презюмируется причинно-следственная связь между действиями контролирующего лица и невозможностью полного погашения требований кредиторов, — это нарушение обязанности по предоставлению арбитражному управляющему документации или искажение такой документации. Оно является одним из наиболее распространенных оснований привлечения к субсидиарной ответственности.
На практике подаче заявления о привлечении к субсидиарной ответственности предшествует направление арбитражным управляющим руководителю должника соответствующих запросов, при отсутствии ответа на них документация истребуется арбитражным управляющим в судебном порядке, далее следует работа арбитражного управляющего с судебным приставом.
Как ранее указывалось в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 06.11.12 № 9127/12, такая ответственность соотносится с нормами об ответственности руководителя за организацию бухгалтерского учета в организациях, соблюдение законодательства при выполнении хозяйственных операций, организацию хранения учетных документов, регистров бухгалтерского учета и бухгалтерской отчетности (пункт 1 статьи 6, пункт 3 статьи 17 Федерального закона от 21.11.96 № 129-ФЗ «О бухгалтерском учете») и обязанностью руководителя должника в установенных случаях предоставить арбитражному управляющему бухгалтерскую документацию (пункт 3.2 статьи 64, пункт 2 статьи 126 Закона о банкротстве).
Данная ответственность направлена на обеспечение надлежащего исполнения руководителем должника указанных обязанностей, защиту прав и законных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, через реализацию возможности сформировать конкурсную массу должника, в том числе путем предъявления к третьим лицам исков о взыскании долга, исполнении обязательств, возврате имущества должника из чужого незаконного владения и оспаривания сделок должника.
При этом ВС РФ указывает, что к субсидиарной ответственности по данному основанию также могут быть привлечены лица, на которых возложены обязанности непосредственного ведения бухгалтерского учета и хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника, то есть бухгалтер или юрисконсульт организации, если они отвечают признакам контролирующего должника лица. Для привлечения лица к ответственности заявитель должен представить объяснения, как именно отсутствие документации или искажение содержащихся в ней сведений существенно затруднило проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве (пункт 24 постановления № 53).
Аналогичная позиция содержится в принятом ранее определении ВС РФ от 13.10.17 № 305-ЭС17-9683.
На примере следующего дела можно проиллюстрировать применение названных положений.
В постановлении Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.03.18 по делу № А56-22893/2016, принятом со ссылками на указанные пункты постановления № 53, отмечено следующее.
Отсутствие первичной документации, вопреки доводам подателя апелляционной жалобы, исключает возможность формирования конкурсной массы за счет реализации права требования должника к дебиторам, поскольку не дает возможности как установить необходимую информацию о дебиторах, в том числе адресе места их нахождения, так и подтвердить обоснованность заявленных к ним требований в случае отказа дебиторов добровольно погасить задолженность. Наличие возможности получения указанных сведений из иных источников, если бы она и имелась, не исключает выводов о виновности ответчика в отсутствие соответствующих документов у должника и правовых последствий предусмотренных законом презумпций и о затруднении формирования конкурсной массы по причине несоблюдения бывшим руководителем должника обязанностей по обеспечению сохранности первичных документов должника, равно как об ответственности бывшего руководителя.
Согласно абзацу пятому пункта 24 постановления № 53 привлекаемое к ответственности лицо вправе опровергнуть названные презумпции, доказав, что недостатки представленной управляющему документации не привели к существенному затруднению проведения процедур банкротства, либо доказав отсутствие вины в непередаче, ненадлежащем хранении документации, в частности подтвердив, что им приняты все необходимые меры для исполнения обязанностей по ведению, хранению и передаче документации при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась (см., например, определения ВС РФ от 18.08.15 № 303-ЭС15 -9824 , от 13.10.17 № 305 -ЭС17-9683, от 16.10.17 № 302-ЭС17-9244 , от 01.07.16 № 308 -ЭС16 – 6886, от 21.10.16 № 306-ЭС16-8660, постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 06.11.12 № 9127/12, Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 20.05.16 по делу № А58-3023/2014, определения Арбитражного суда города Москвы от 05.02.18 по делу № А40-183936/2016, от 06.02.18 по делу № А40-89587/2016, от 01.03.18 по делу № А40-22376/2014, от 12.03.18 по делу № А40-28742/2016 и др.).
Третье обстоятельство — это невнесение информации или внесение недостоверной информации в ЕГРЮЛ или реестр сведений о фактах деятельности юридических лиц. Заявитель при привлечении контролирующего лица к ответственности должен доказать, что невнесение или внесение недостоверных сведений в реестр существенно затруднило применение процедур, применяемых в деле о банкротстве.
ОСВОБОЖДЕНИЕ КОНТРОЛИРУЮЩЕГО ДОЛЖНИКА ЛИЦА ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Пленум ВС РФ предусматривает основания для освобождения контролирующего должника лица от возложения на него субсидиарной ответственности.
Первое из таких — когда действия (бездействие) контролирующего лица, повлекшие негативные последствия на стороне должника, не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов кредиторов (пункт 18 постановления № 53). По сути, данное положение является «правилом о защите делового решения», широко применяемым в корпоративных отношениях (абзац второй пункта 1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.13 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», пункт 25 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.15 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).
Второе — когда банкротство было обусловлено исключительно внешними факторами (неблагоприятной рыночной конъюнктурой, финансовым кризисом, существенным изменением условий ведения бизнеса, авариями, стихийными бедствиями, иными событиями и т. п.) (абзац второй пункта 19 постановления № 53).
При этом если банкротство наступило в результате действий (бездействия) контролирующего лица, однако помимо названных действий (бездействия) увеличению размера долговых обязательств способствовали и внешние факторы (например, имели место неправомерный вывод активов должника под влиянием контролирующего лица и одновременно порча произведенной должником продукции в результате наводнения), то размер субсидиарной ответственности контролирующего лица может быть уменьшен (абзац третий пункта 19 постановления № 53).
Бремя доказывания таких обстоятельств также лежит на привлекаемом к субсидиарной ответственности лице, которому рекомендуется занять активную позицию в обоснование своей невиновности.
Между тем необходимо отметить что идея, изложенная ВС РФ в пункте 19 постановления № 53, не является совершенно новой для судебной практики. Так, применительно к вопросам привлечения к ответственности руководителей юридического лица вне рамок дел о банкротстве имеется разъяснение пункта 1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.13 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», согласно которому директор вправе ссылаться на причины возникновения убытков у юридического лица, в том числе на «неблагоприятную рыночную конъюнктуру».
Например, при рассмотрении дела о банкротстве банка суды восприняли аргументы ответчиков в обоснование своей невиновности в финансовом крахе банка, ссылавшихся на такие внешние факторы, как резкое падение спроса на рынке первичного жилья в 2008 году, затруднения при сбыте продукции в ходе осуществления предпринимательской деятельности (постановления Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.02.15 и от 22.12.15 по делу № А56-2290/2009).
Также в качестве примера судебной практики по данному вопросу можно привести следующее дело.
Материалами дела подтверждается, что общество прекратило вести активную деятельность в начале 2015 года (показатели строк баланса: на 31.12.14 денежные средства — 2575, на 31.12.13 — 94 131, актив баланса на 31.12.14 — 50 116, на 31.12.13 — 134 207) в связи с введением запрета на ввоз термически необработанной свинины из стран ЕС и последующим введением российских санкций на поставку мясной продукции из стран ЕС, Канады, США и других 5 февраля 2014 года.
Указанными в деле документами фактически был запрещен на неопределенное время импорт в Российскую Федерацию сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия, страной происхождения которых являлись США, страны ЕС, Канада, Австралия, Королевство Норвегия, Украина, Республика Албания, Черногория, Республика Исландия и Княжество Лихтенштейн.
Как установлено материалами налоговой проверки и признается ответчиками, общество в рамках исполнения договоров комиссии и агентских договоров импортировало из-за рубежа мясное сырье и сопутствующие товары для размещения заказа на изготовление консервов. Общество лишилось возможности импортировать сырье, необходимое для производства, по конкурентным ценам.
Таким образом, имелся факт неблагоприятной рыночной конъюнктуры, препятствующей продолжению ведения деятельности на прежних условиях.
Как и многие положения постановления № 53, данный пункт сформулирован довольно абстрактно. ВС РФ намеренно не дает четких указаний по вопросу о том, какими внешними факторами может быть обусловлена финансовая несостоятельность бизнеса, каким образом необходимо доказать наличие этих внешних факторов, каким критериям они должны отвечать, а перечень таких внешних факторов остается открытым.
В связи с этим суду в каждом конкретном случае надлежит оценивать обоснованность аргументов привлекаемого к субсидиарной ответственности лица о наличии внешних факторов, обусловивших банкротство.
Представляется, что в подтверждение своей позиции привлекаемое к ответственности лицо может представить соответствующие экспертные заключения (специалистов по валютному рынку в обоснование скачка курса, специалистов по санкциям в обоснование ограничений и убытков в связи с ними и т. п.), материалы федеральных СМИ, высказанные публично мнения экспертов рынка и т. п. Также следует пользоваться официальными источниками,в частности данными Правительства Российской Федерации, профильных министерств и Федеральной службы государственной статистики.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В целом можно отметить направленность разъяснений Пленума ВС РФ на оценку действий (бездействия) контролирующих должника лиц с учетом дискреции руководителей юридических лиц при принятии решений в сфере бизнеса и рисков, связанных с принятием управленческих решений.
Заметна тенденция отказа от формальных критериев при определении того, является ли лицо контролирующим, при оценке возможности лица влиять на принятие решений должником.
Особое значение в постановлении Пленума ВС РФ придается критерию существенности, используемому при оценке влияния действий контролирующего лица на поведение должника.
Путем введения таких оценочных категорий, как «существенный вред», «стандартная управленческая практика», «экономическая обоснованность» и т. п., не имеющих четкого определения, ВС РФ значительно расширил сферу судебного усмотрения по обозначенной категории дел.
Судебная практика (в том числе самого ВС РФ) свидетельствует, что суды применяют разъяснения постановления № 53 и к заявлениям о привлечении к субсидиарной ответственности, предъявленным в суд до принятия указанного постановления.
