Свобода усмотрения сторон при согласовании оснований и порядка прекращения договора выкупного лизинга

Владислава Михайлова,
студентка Санкт-Петербургского государственного университета

Фабула дела

09.01.2019 между обществом «Регион Групп Лизинг» (лизингодатель) и индивидуальным предпринимателем А. (лизингополучатель) заключен договор лизинга. В соответствии с условиями договора лизингодатель приобрел у поставщика предмет лизинга (автобус) по цене 4 897 033 руб. 90 коп. Стороны согласовали переход к лизингополучателю права собственности на предмет лизинга по окончании срока лизинга при условии уплаты причитающихся по договору платежей в полном объеме. Общая сумма договора лизинга с учетом подлежащих внесению лизинговых платежей и выкупной цены предмета лизинга составила 6 144 404 руб. 70 коп.

Согласно условиям договора лизингодатель вправе отказаться от договора в случае невнесения лизингополучателем лизинговых платежей два и более раз подряд по истечении установленного графиком платежей срока. В связи с тем, что на стороне лизингополучателя образовалась задолженность по уплате лизинговых платежей за август и сентябрь 2021 года в размере 326 282 руб. 80 коп., лизингодатель 24.09.2021 заявил об отказе от договора и потребовал от лизингополучателя погасить задолженность и возвратить предмет лизинга.

Лизингополучатель, добровольно возвратив предмет лизинга и частично погасив задолженность, в результате чего ее размер уменьшился до 192 348 руб. 80 коп., обратился в суд с иском о признании незаконным одностороннего отказа лизингодателя от договора, а договора лизинга — действующим.

Позиция нижестоящих судов

Решением суда первой инстанции, оставленным без из менения постановлениями судов апелляционной и кассационной инстанций, в удовлетворении исковых требований отказано. Суды исходили из того, что односторонний отказ лизингодателя является правомерным, поскольку право на односторонний отказ было предоставлено лизингодателю договором, лизингополучатель более двух раз не исполнил обязанность по внесению лизинговых платежей, размер задолженности по договору составил более пяти процентов от стоимости предмета лизинга.

Позиция Верховного Суда Российской Федерации

Коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации (далее — ВС РФ) отменила акты нижестоящих судов и направила дело на новое рассмотрение.

Коллегия указала, что расторжение договора выкупного лизинга, в том числе на основании допущенной лизингополучателем просрочки уплаты лизинговых платежей, не должно влечь за собой получение лизингодателем таких благ, которые поставили бы его в лучшее имущественное положение, чем то, в котором он находился бы при надлежащем исполнении лизингополучателем обязанностей, предусмотренных договором.

Право собственности лизингодателя на предмет лизинга имеет обеспечительную природу, следовательно, по общему правилу право на односторонний отказ от договора и последующее изъятие предмета лизинга реализуются лизингодателем в целях удовлетворения требований к лизингополучателю за счет полученной от продажи предмета лизинга выручки. С учетом обеспечительной природы права собственности лизингодателя по смыслу пункта 1 статьи 6, пункта 2 статьи 348 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) изъятие предмета лизинга недопустимо при явной несоразмерности задолженности на стороне лизингополучателя и стоимости предмета лизинга. Такая несоразмерность презюмируется, если сумма неисполненного обязательства составляет менее пяти процентов от размера стоимости предмета лизинга, а период просрочки исполнения обязательства лизингополучателем — менее трех месяцев.

При оценке допустимости изъятия предмета лизинга суд учитывает, не приведет ли лишение лизингополучателя возможности владеть и пользоваться предметом лизинга к наступлению для него значительных имущественных потерь, а также есть ли у лизингодателя возможность удовлетворения требований в порядке исполнительного производства без изъятия имущества.

Коллегия обратила внимание, что срок договора лизинга на момент одностороннего отказа лизингодателя не истек, общая сумма долга незначительна; пользуясь предметом лизинга, лизингополучатель имел возможность произвести расчеты с лизингодателем.

Комментарий

1. Несмотря на то что положения о лизинге в ГК РФ помещены в главу об аренде, а сам договор лизинга поименован договором финансовой аренды, по своей природе лизинговые отношения являются заемными¹. Данная (кредитная) концепция лизинга в настоящее время воспринята и российской судебной практикой, что отражено, в частности, в пункте 2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.03.2014 № 17 «Об отдельных вопросах, связанных с договором выкупного лизинга» и в Обзоре судебной практики по спорам, связанным с договором финансовой аренды (лизинга), утвержденном Президиумом ВС РФ 27 октября 2021 года.

Конструкция лизинга предполагает кредитование лизингополучателя лизингодателем путем приобретения последним имущества, в использовании которого заинтересован лизингополучатель. При этом за лизингодателем сохраняется право собственности на приобретенное им имущество, но лишь в целях обеспечения исполнения обязательств лизингополучателем, поскольку лизингодатель непосредственно заинтересован не в использовании предмета лизинга, а в получении лизинговых платежей, в сумму которых включается основная сумма финансирования (стоимость приобретаемого лизингодателем имущества) и проценты за пользование финансированием.

Таким образом, разрешение споров, связанных с односторонним отказом от договора лизинга, требует учета следующих аспектов: выплата лизинговых платежей представляет собой возврат лизингополучателем заемных денежных средств (финансирования); сохранение права собственности за лизингодателем является механизмом обеспечения возврата займа.

2. Стороны прямо согласовали возможность одностороннего отказа лизингодателя от договора в случае допущенной лизингополучателем просрочки. Представляется, что игнорирование ВС РФ этого условия договора, фактически означающее либо признание его включения в договор неправомерным, либо признание применения этого условия в конкретных обстоятельствах злоупотреблением правом, требует серьезного обоснования.

• 2.1. Для исключения ущемляющих сторону условий могут быть использованы различные механизмы, например признание заключенного соглашения договором присоединения и дальнейшее изменение его условий (статья 428 ГК РФ), признание условия несправедливым и грубо нарушающим баланс интересов сторон и т. д. Основания такого исключения договорных условий должны устанавливаться путем исследования обстоятельств конкретного дела, в частности определения действительных возможностей стороны влиять на включаемые в договор условия. В рассматриваемом случае речь может идти о профессионализме лизингодателя на соответствующем рынке, о том, что договор лизинга является стандартным и сконструирован по модели договора присоединения, а также о том, что переговорные возможности крупной лизинговой компании и индивидуального предпринимателя явно несоразмерны. Тем не менее все эти обстоятельства должны быть исследованы и при их подтверждении прямо отражены в судебном акте.

• 2.2. Для признания формально правомерных действий лизингодателя злоупотреблением правом необходимо, чтобы посредством совершения таких действий лизингодатель намеревался причинить вред лизингополучателю либо иным образом проявлял недобросовестность. Однако в любом случае направленность действий на причинение вреда должна быть доказана и не может предполагаться, равно как и не может предполагаться недобросовестность стороны договора в целом (пункт 1 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»). Принцип сотрудничества, представляющий собой эманацию принципа добросовестности, не должен трактоваться как возлагающий на одного из контрагентов бремя заботы о возможности продолжения деятельности вторым контрагентом, тем более допустившим нарушение договора.

• 2.3. Односторонний отказ представляет собой радикальную меру защиты, которая может применяться при существенном нарушении договора контрагентом. В то же время стороны, определяя в договоре, что конкретное нарушение является основанием для выхода из договорных отношений, тем самым в отношениях между собой имплицитно квалифицируют такое нарушение как существенное. В этой связи вывод коллегии о незначительности просрочки противоречит отраженной в договоре воле сторон.

• 2.4. То обстоятельство, что при одностороннем отказе лизингодателя от договора оказывается не соблюденным баланс встречных предоставлений сторон, само по себе не означает неприменимости условия договора, предусматривающего односторонний отказ. Такие негативные последствия преодолеваются иным образом, а именно — путем сальдирования встречных предоставлений сторон, в рамках которого лизингополучатель может претендовать на частичный возврат уплаченных им лизинговых платежей. При таком подходе не происходит искажения выраженной в договоре воли сторон и одновременно нарушения эквивалентности встречных предоставлений. На наш взгляд, целью суда должно быть не замещение воли сторон собственными представлениями о справедливости, а защита интересов лизингополучателя путем применения механизмов, которые не вступают в противоречие с изначально согласованными условиями. Их корректировка же требует отдельного обоснования через призму пределов договорной свободы.

• 2.5. Защита лизингополучателя, допустившего просрочку, от изъятия предусмотренного договором предмета лизинга в силу того лишь обстоятельства, что использование предмета лизинга приносит лизингополучателю прибыль, представляется нам излишним патернализмом со стороны коллегии. Для его проявления в отношении субъекта предпринимательской деятельности требуются крайне веские политико-правовые причины. Кроме того, неясно, какие именно существенные потери понесет индивидуальный предприниматель при изъятии у него предмета лизинга, если при этом будет произведено сальдирование встречных предоставлений.

3. Сохранение права собственности на имущество за лизингодателем представляет собой прямо предусмотренный законом механизм титульного обеспечения исполнения обязательства. ГК РФ не содержит общих положений, регулирующих отношения, связанные с предоставлением титульного обеспечения, ввиду чего судебная практика избрала путь применения к соответствующим отношениям по аналогии норм о залоге². Такая аналогия в принципе допустима, поскольку обе конструкции представляют собой механизмы вещного обеспечения, а практическое различие между ними состоит преимущественно в степени надежности для кредитора.

• 3.1. Пункт 2 статьи 348 ГК РФ, к которому делает отсылку коллегия, предусматривает, что обращение взыскания на предмет залога не допускается, если стоимость предмета залога явно несоразмерна размеру требований. При этом нет оснований полагать, что критерии презумпции несоразмерности, установленные этой нормой, а также пункт 3 статьи 348 ГК РФ (сумма неисполненного обязательства составляет менее пяти процентов от размера стоимости предмета залога, нарушение сроков внесения периодических платежей более чем три раза в течение двенадцати месяцев) императивны и не могут быть изменены соглашением сторон. Более того, на допустимость договорного изменения данного критерия прямо указывает пункт 3 статьи 348 ГК РФ.

Представляется, что согласование сторонами в договоре лизинга возможности изъятия предмета лизинга при ином процентном соотношении суммы просрочки и стоимости предмета лизинга, а также ином сроке просрочки является допустимым изменением установленной законом презумпции. Преодоление таким образом сформулированной в договоре презумпции возможно лишь при признании соответствующего договорного условия не подлежащим применению, для чего, как было сказано выше, требуются веские основания.

Таким образом, свобода договора, безусловно, может быть ограничена в рамках судебного ex post контроля. Однако такое ограничение должно быть обосновано в судебном решении путем прямого обозначения отдельных договорных условий как несправедливых, ущемляющих слабую сторону договора и т. д. При этом требуется также обоснование того, почему соответствующего субъекта следует считать слабой стороной и по каким причинам он принял не соответствующие его интересам условия договора (исследование этого вопроса представляется нам важным, поскольку вряд ли стоит проявлять патернализм в отношении предпринимателя, который даже не пытался вступить в переговоры по поводу договорных условий, а возможно, и вовсе не читал договор). Как нам кажется, именно на необходимость исследования этих обстоятельств коллегия должна была указать нижестоящим судам.