О моменте прекращения обязательства зачетом

Тариел Саргсян,
студент Санкт-Петербургского государственного университета

Фабула дела

Общество «Пожтехника» (подрядчик, истец) и общество «Кортекс» (заказчик, ответчик) заключили договор подряда. Согласно условиям данного договора заказчик производит резервирование денежных средств в размере 10% от стоимости принятых работ для формирования гарантийного удержания в сумме 768 472 руб. 48 коп. Гарантийное удержание возвращается на расчетный счет подрядчика в течение 30 дней после выполнения всех работ и подписания заказчиком итогового акта сдачи-приемки результата работ.

Подрядчик выполнил свои обязательства и сдал результат работ заказчику. Стороны подписали акты о приемке выполненных работ.

Поскольку заказчик частично не оплатил работы, подрядчик обратился в суд с иском о взыскании задолженности в размере 2 001 323 руб. 39 коп. и 724 607 руб. 37 коп. неустойки.

Заказчик предъявил встречный иск о взыскании неустойки за нарушение срока окончания выполнения работ в размере 811 265 руб. 11 коп.

Позиция нижестоящих cудов

Суд первой инстанции первоначальные и встречные исковые требования удовлетворил частично.

Апелляционный суд отменил решение суда первой инстанции, посчитав, что итоговые акты между заказчиком и подрядчиком не подписывались, в связи с чем у ответчика не наступила обязанность по возврату гарантийного депозита. Апелляционный суд частично удовлетворил первоначальный иск, взыскав с заказчика задолженность в размере 1 232 850 руб. 91 коп. и 724 607 руб. 37 коп. неустойки. Относительно встречных исковых требований суд установил, что неустойка за нарушение срока окончания работ составляет 768 472 руб. 48 коп. При этом, сочтя данную неустойку явно несоразмерной последствиям нарушения, суд на основании статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) снизил ее размер до 724 607 руб. 37 коп. Также апелляционный суд произвел зачет требований, в результате которого с заказчика в пользу подрядчика взыскана задолженность в размере 1 232 850 руб. 91 коп.

Суд кассационной инстанции оставил в силе решение апелляционного суда.

Позиция Верховного Суда Российской Федерации

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации (далее — ВС РФ) отменила акты нижестоящих судов и направила дело на новое рассмотрение.

В обоснование своей позиции ВС РФ указал, что независимо от процедуры проведения зачета (внесудебный, судебный) обязательства считаются прекращенными ретроспективно: не с момента заявления о зачете, подписания акта о зачете, заявления встречного иска, принятия/вступления в законную силу решения суда, а тогда, когда обязательства стали способны к зачету, то есть наступили условия для прекращения обязательств зачетом. Только до обозначенного момента сторона, срок исполнения обязательства которой наступил ранее, находится в просрочке и несет соответствующую ответственность.

Кроме того, коллегия обратила внимание на неправильное применение судами положений статьи 333 ГК РФ.

Комментарий

1. Согласно пункту 1 статьи 333 ГК РФ, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку. Если обязательство нарушено лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, суд вправе уменьшить неустойку при условии заявления должника о таком уменьшении¹.

Суд вправе уменьшить неустойку по собственной инициативе (ex officio), если должником, обязанным к ее уплате, является лицо, не осуществляющее предпринимательскую деятельность. Когда же таким должником является лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность, снижение неустойки возможно только по заявлению такого лица.

Поскольку в рассматриваемом деле обе стороны договора — предприниматели, ВС РФ акцентировал внимание, что снижение неустойки судом допускается только по обоснованному заявлению должника, которое может быть сделано в любой форме (пункт 71 постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств»).

Однако, вопреки букве закона и указанным разъяснениям, апелляционный суд снизил размер неустойки, заявленной заказчиком по встречному иску, в отсутствие в материалах дела ходатайства о снижении неустойки.

Коллегия также обратила внимание, что в суде первой инстанции заказчик заявлял о снижении размера неустойки за несвоевременную оплату, однако данное заявление было проигнорировано судами.

Позицию ВС РФ в этом вопросе следует лишь поддержать.

2. Одним из дискуссионных вопросов зачета как способа прекращения обязательств является вопрос о моменте прекращения зачитываемых обязательств. Одни исследователи высказываются в пользу ретроспективной модели (обратной силы) зачета², другие — перспективной³. При этом данная проблема⁴ является одной из наиболее важных, в том числе с практической точки зрения, поскольку влияет на исчисление регулятивных и охранительных процентов, неустойки и т. д.

В отличие от ряда зарубежных правопорядков, в современном российском законодательстве (статьи 410–412 ГК РФ) не содержится правил о моменте прекращения зачитываемых обязательств. Умолчание со стороны законодателя относительно столь принципиального вопроса перекладывает на плечи судебной системы непростую задачу — определение момента прекращения обязательств зачетом.

Российская судебная практика на протяжении многих лет пытается продвигать идею ретроспективной модели зачета. Так, еще в пункте 3 информационного письма от 29.12.2001 № 65 «Обзор практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований» Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее — ВАС РФ) указал: «Обязательства считаются прекращенными зачетом с момента наступления срока исполнения того обязательства, срок исполнения которого наступил позднее»⁵.

ВС РФ впервые подтвердил приверженность ретроактивной модели зачета в определении от 16.08.2018 № 305-ЭС18-3914. Впоследствии данная идея была закреплена в пункте 15 постановления Пленума ВС РФ от 11.06.2020 № 6 «О некоторых вопросах применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о прекращении обязательств».

Комментируемое определение следует в фарватере складывающейся практики ВС РФ. По мнению коллегии, независимо от процедуры проведения зачета (внесудебный, судебный) обязательства считаются прекращенными ретроспективно: не с момента заявления о зачете, подписания акта о зачете, заявления встречного иска, принятия/вступления в законную силу решения суда, а тогда, когда обязательства стали способны к зачету, то есть наступили условия для прекращения обязательств зачетом. Только до обозначенного момента сторона, срок исполнения обязательства которой наступил ранее, находится в просрочке и несет соответствующую ответственность.

3. Комментируемое определение подтвердило позицию ВС РФ относительно момента прекращения обязательств зачетом.

Однако возникает вопрос: если уже более 20 (!) лет высшие судебные инстанции высказывают свою приверженность модели ретроактивного действия (обратной силы) зачета, почему нижестоящие суды до сих пор не принимают данную позицию? Почему за эти два десятилетия идея ретроактивности зачета не стала в практике нижестоящих судов не только общепринятой, но даже и преобладающей⁶? Почему в этом (казалось бы) давно решенном вопросе вновь и вновь требуется вмешательство ВС РФ и новое повторение им тезиса о ретроактивном действии зачета?

Это наводит на мысль, что, возможно, что-то не так с самой идеей ретроактивности. Может быть, нижестоящие суды не принимают ее, сомневаясь в ее обоснованности с позиций догматики и/или политики права?

Следует признать, что аргументы апологетов ретроактивности зачета отнюдь небесспорны⁷.

Во-первых, обоснование ретроактивности крайне сложно отыскать в позитивном праве и цивилистической догматике.

Во-вторых, ссылка на соответствие именно обратной силы зачета подразумеваемым интересам и ожиданиям сторон, используемая в качестве аргумента сторонниками ретроактивности, противоречит действительности. Свой интерес стороны наглядно демонстрируют своим поведением. И если, имея право на зачет, они не делали заявления о зачете, следовательно, они не желали в тот момент прекращения соответствующих обязательств.

В-третьих, сторонники ретроактивной модели указывают, что на зачитываемые требования могут начислять разные по размеру штрафные санкции (неустойки, проценты и т. д.). Это якобы свидетельствует о несправедливости: одна сторона может получить больше, чем другая. Цель же ретроактивной модели — уравнять положение сторон и нивелировать сложившуюся «несправедливость». Однако возникает вопрос: почему подобная ситуация признается аномальной и несправедливой? В силу каких политико-правовых оснований позиция одной стороны, которая в ходе заключения договора добилась повышенной неустойки, должна приравниваться к позиции другой, не предпринявшей усилий выговорить себе таковую? Стороны изначально выразили волю на согласование подобных условий. Действительно ли здравый смысл подсказывает нам, что мы должны игнорировать волю сторон во имя «справедливости»? Если по одному обязательству стороны согласовали начисление процентов, а по другому — нет, за этим могли стоять определенные соображения и нуллификация этих элементов программы каждого из таких обязательств представляет собой достаточно спорный патернализм, который может нарушить ожидания сторон⁸.

В-четвертых, попытки апеллировать к опыту зарубежных правопорядков выглядят перверсией компаративного метода. Без сомнения, сравнительно-правовой анализ чрезвычайно важен, но тот факт, что подобное решение закреплено во многих правовых системах, сам по себе не является решающим аргументом в пользу его необходимости и в российском праве. Кроме того, показательным является то, что в новейших наднациональных унификациях единодушно отражен перспективный эффект зачета. Так, в статье 8.5 (3) Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА⁹ подчеркивается, что зачет вступает в силу с момента уведомления и не имеет обратной силы¹⁰.

¹ Схожее правило содержится также в наднациональных унификациях (пункт 2 статьи III.-3:712 Модельных правил европейского частного права, пункт 2 статьи 7.4.13 Принципов УНИДРУА).

² Вавин Н. Г. Зачет обязательств. 2-е изд. М., 1914. С. 30 и след.; Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Общее учение об обязательстве. М., 1950. С. 403 (автор главы — Л. А. Лунц); Крашенинников Е. А. Основные проблемы зачета // Очерки по торговому праву: Сб. науч. тр. Ярославль, 2009. Вып. 16. С. 23–24; Бевзенко Р. С., Фахретдинов Т. Р. Зачет в гражданском праве: Опыт исследования теоретической конструкции и обобщения судебной практики. М., 2006. С. 115–117; Егоров А. В. Германская модель зачета в приложении к российским реалиям: теория и практика // Вестник ВАС РФ. 2014. № 3. С. 21–24; Бисултанов Я. Х.-М. Ретроактивность правового эффекта зачета в Германии и России: происхождение, обоснование и актуальность // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2019. № 8. С. 74–112; Сарбаш С. В. Комментарий к постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 11.06.2020 № 6 «О некоторых вопросах применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о прекращении обязательств» // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2021. № 3 (приложение). С. 104–105.

³ Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 3. Права обязательственные. СПб., 1901. С. 459–460; Павлов А. А. Момент прекращения обязательств зачетом (к вопросу о феномене «обратной силы») // Арбитражные споры. 2006. № 4. С. 111–118; Исполнение и прекращение обязательства: комментарий к статьям 307–328 и 407–419 Гражданского кодекса Российской Федерации Электронное издание. Редакция 2.0 / Отв. ред. А. Г. Карапетов. М.: М-Логос, 2022. С. 1203–1205 (автор комментария к статье 410 ГК РФ — А. А. Павлов).

⁴ В разных зарубежных правопорядках отражены разные подходы. Во многих закреплена идея ретроактивности зачета (например, Германия (§ 389 BGB), Австрия (§ 1438 ABGB), Швейцария (abs. 2 art. 124 OR), Франция (статья 1347 ФГК)). В других, напротив, признается феномен перспективности зачета (Англия, скандинавские страны).

⁵ Следует обратить внимание, что одновременно в пунктах 10 и 14 информационного письма Президиума ВАС РФ от 29.12.2001 № 65 содержатся выводы, противоречащие концепции ретроактивности зачета.

⁶ По состоянию на 2019 год (то есть почти 18 лет действия пункта 3 информационного письма Президиума ВАС РФ от 29.12.2001 № 65, провозгласившего ретроактивность зачета) в почти 70% случаев нижестоящие суды руководствовались прямо противоположной идеей — перспективности зачета (см. подробнее: Романова О. И. Анализ судебной практики по вопросу момента прекращения обязательств зачетом // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2019. № 9. С. 172–188).

⁷ См. подробнее: Zimmermann R. Comparative foundations of a European law of set-off and prescription, Second Edition. Cambridge University Press, 2004. Р. 36–43.

⁸ Исполнение и прекращение обязательства: комментарий к статьям 307–328 и 407–419 Гражданского кодекса Российской Федерации. С. 1204 (автор комментария к статье 410 ГК РФ — А. А. Павлов).

⁹ Аналогичный подход закреплен во многих других наднациональных унификациях: статья 13:106 Принципов Европейского договорного права, статья 8/5 Проекта OHADA, статья III.-6:107 Модельных правил европейского частного права.

¹⁰ См.: The UNIDROIT Principles in Practice / 2nd ed. by M. Bonell (2006). P. 444. В унисон с этой идеей высказываются авторы комментария к DCFR: «Зачет не действует задним числом. <…> он вступает в силу с момента, когда все требования для зачета выполнены и когда уведомление о зачете вступило в силу» (см. подробнее: Principles, Definitions and Model Rules of European Private Law. Draft Common Frame of Reference (DCFR) / Ed. by Ch. von Bar, E. Clive, et al. 2009. P. 513). Аналогичные выводы см.: Principles of European Contract Law: Parts III / Ed. by O. Lando, E. Clive, A. Prüm and R. Zimmermann. P. 151.