Взыскание астрента за неисполнение мирового соглашения

Пётр Серебряков,
студент Санкт-Петербургского государственного университета

Фабула дела

ООО «Паркнефть» (далее — общество) обратилось в арбитражный суд с иском к АО «Сызранский нефтеперерабатывающий завод» (далее — завод) о взыскании задолженности по договору подряда. По итогам судебного разбирательства сторонами заключено мировое соглашение, согласно условиям которого общество обязалось устранить недостатки выполненных работ.

Ссылаясь на то, что общество длительное время уклоняется от исполнения мирового соглашения, завод обратился в суд с заявлением об установлении и взыскании судебной неустойки (астрента).

Позиция нижестоящих судов

Суд первой инстанции удовлетворил заявленные требования.

Апелляционный суд данное решение отменил, во взыскании судебной неустойки отказал, отметив, что она может быть назначена только после вынесения решения суда о понуждении к исполнению обязательства в натуре, но не после утверждения судом мирового соглашения. Кроме того, апелляционный суд указал на недоказанность применения к должнику мер воздействия за неисполнение судебного акта в соответствии с Федеральным законом от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», а также на то, что факт неисполнения должником судебного акта не установлен судебным приставом-исполнителем.

Эти выводы поддержал окружной суд.

Позиция Верховного Суда Российской Федерации

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации (далее — ВС РФ) отменила акты апелляционного и окружного судов и направила дело на новое рассмотрение.

Коллегия указала, что определение об утверждении мирового соглашения является таким же оканчивающим рассмотрение дела по существу судебным актом, как и решение суда, и может быть исполнено принудительно; при неисполнении условий мирового соглашения взыскатель вправе обратиться за присуждением судебной неустойки.

Комментарий

1. Астрент (судебная неустойка) впервые был представлен в современном российском праве в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее — ВАС РФ) от 04.04.2014 № 22 «О некоторых вопросах присуждения взыскателю денежных средств за неисполнение судебного акта».

В 2015 году этот правовой институт получил законодательное закрепление в предписаниях статьи 308.3 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ), которая регламентирует понятие и порядок начисления судебной неустойки на случай неисполнения судебного акта. В 2018 году правила об астренте появились в процессуальном законодательстве (часть 4 статьи 174 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее — АПК РФ), часть 3 статьи 206 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее — ГПК РФ)).

Хотя многие вопросы применения астрента были разъяснены в постановлении Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств», относительная новизна данного института до настоящего времени порождает некоторые сложности в его использовании.

2. Одной из таких сложностей является вопрос допустимости использования астрента при неисполнении мирового соглашения.

Согласно статье 308.3 ГК РФ астрент назначается за неисполнение судебного решения. Поскольку мировое соглашение утверждается определением суда, причем условия мирового соглашения указываются в самом тексте судебного акта (часть 9 статьи 141 АПК РФ), в случае его неисполнения, по мнению отдельных авторов, также может быть назначена судебная неустойка как санкция за его неисполнение¹.

Вместе с тем в литературе высказывается и противоположный подход. В частности, У. В. Корнилова указывает на невозможность установления астрента мировым соглашением сторон. Иное, как она считает, не позволило бы соблюсти баланс интересов сторон, а также установить размер астрента, соразмерный последствиям неисполнения условий мирового соглашения, так как само заключение мирового соглашения предполагает, что суд не рассматривает дело по существу².

Однако стоит заметить, что в рассматриваемом деле завод обратился с заявлением об утверждении и взыскании астрента уже после заключения мирового соглашения. В таком случае суд самостоятельно устанавливает размер астрента, он не связан волей сторон, а потому имеет возможность оценить как необходимость его установления, так и адекватный размер.

2.1. Другой аргумент, который может выдвигаться против взыскания астрента за неисполнение условий мирового соглашения, связан со свойством его окончательности. В доктрине это свойство формулируется следующим образом: мировое соглашение устраняет возможность предъявления новых требований, возникающих из того же правоотношения³.

Аналогичный подход был закреплен в пункте 15 постановления Пленума ВАС РФ от 18.07.2014 № 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе»: «С учетом положений части 2 статьи 9 АПК РФ, если стороны при заключении мирового соглашения прямо не оговорили в нем иные правовые последствия для соответствующего правоотношения (включающего как основное обязательство, из которого возникло заявленное в суд требование (требования), так и дополнительные), такое соглашение сторон означает полное прекращение спора, возникшего из этого правоотношения. В связи с этим последующее выдвижение в суде новых требований из того же правоотношения, независимо от того, возникло такое требование из основного либо из дополнительного обязательства, не допускается».

Соответственно, в качестве препятствия к назначению астрента можно было бы указать, что требование о взыскании судебной неустойки возникает из того же правоотношения, что и остальные требования, оговоренные в мировом соглашении, следовательно, если текст мирового соглашения не предусматривал взыскание астрента в определенном размере или хотя бы оговорки о возможности обращения в суд с таким требованием (как в комментируемом деле), то требование о присуждении астрента не может быть удовлетворено.

Вместе с тем, как указывает А. А. Смола, свойство окончательности мирового соглашения и соответствующее разъяснение Пленума ВАС РФ необходимо толковать в контексте принципа добросовестности и принципа эстоппель. Предъявление новых требований после заключения мирового соглашения, которым стороны уже урегулировали соответствующий спор, представляет непоследовательное (противоречивое) поведение и, как следствие, злоупотребление правом⁴. Предъявление же требования о взыскании судебной неустойки, напротив, не противоречит предшествующему поведению стороны в споре, так как она все еще стремится получить столько, сколько намеревалась получить при согласовании мирового соглашения, а требование о взыскании астрента заявляет с целью понудить должника к исполнению его обязательства из мирового соглашения. Окончательность мирового соглашения не противоречит возможности взыскания неоговоренного в нем астрента еще и потому, что иное ставило бы под удар сам институт мировых соглашений, их заключение без возможности последующего принуждения посредством астрента становилось бы слишком рискованным⁵. Возможность взыскания астрента, если в мировом соглашении оговорка о нем отсутствует, также имеет косвенное подтверждение в практике ВС РФ⁶.

2.2. В рассматриваемом деле против взыскания астрента были выдвинуты следующие аргументы. Апелляционный и окружной суды сослались на пункт 28 постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7, в соответствии с которым астрент может быть взыскан при неисполнении судебного акта о понуждении ответчика к исполнению обязательства в натуре или об устранении нарушения права собственности, не связанного с лишением владения, а также на пункт 1 статьи 308.3 ГК РФ, который упоминает только судебный акт о понуждении к исполнению в натуре в качестве основания для установления астрента.

При этом часть 4 статьи 174 АПК РФ (как и аналогичная ей часть 3 статьи 206 ГПК РФ) связывает возможность взыскания судебной неустойки с неисполнением судебного акта, обязывающего сторону совершить определенные действия. Соответственно, часть 4 статьи 174 АПК РФ значительно расширяет сферу применения судебной неустойки по сравнению с предписаниями пункта 1 статьи 308.3 ГК РФ. В этой связи коллегия справедливо указала, что предпочтительно именно толкование, предложенное в АПК РФ.

В обоснование своего подхода коллегия сослалась на цель применения института астрента: «Судебная неустойка в отличие от классической неустойки несет в себе публично-правовую составляющую, поскольку является мерой ответственности на случай неисполнения судебного акта, устанавливаемой судом, в целях дополнительного воздействия на должника». При таком понимании природы астрента было бы непоследовательно ограничивать его применение исключительно судебными актами о понуждении к исполнению обязательства в натуре, так как астрент, по мысли коллегии, может быть применен для побуждения должника к исполнению любого судебного акта.

3. Как видно из приведенной выше цитаты, с точки зрения коллегии, судебная неустойка «несет в себе публично-правовую составляющую».

Этот тезис является дискуссионным. Так, одни авторы отмечают, что норма об астренте подлежит включению в процессуальное законодательство; другие, напротив, находят в астренте явные признаки частноправового института⁷.

Формулировка, аналогичная приведенной в комментируемом определении, уже была использована коллегией ранее (определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 05.06.2018 № 305-ЭС15-9591). В юридической литературе эта формулировка воспринимается как признание за астрентом как частноправовой, так и процессуальной, то есть публичной, составляющей. С одной стороны, судебная неустойка позволяет кредиторам добиться исполнения от должника, с другой — обеспечивает реализацию конституционных принципов исполнимости и общеобязательности судебных актов⁸.