Освобождение от страховой выплаты vs исключение из страхового покрытия

Илья Соловьев,
студент Санкт-Петербургского государственного университета

Илья Бойко,
студент Санкт-Петербургского государственного университета

Фабула дела

8 февраля 2021 года между ООО «Торговый дом «Улгран» (страхователь) и АО «СОГАЗ» (страховщик) был заключен договор страхования имущества (нежилого здания). Страховым случаем стороны определили гибель, утрату или повреждение застрахованного имущества, произошедшие в результате воздействия огня. Договором также предусматривалось, что не признаются застрахованными случаи утраты, гибели, повреждения застрахованного имущества, если их непосредственной причиной явилось нарушение страхователем установленных нормативно-правовыми актами норм противопожарной безопасности, а также вызванные применением химических материалов.

19 ноября 2021 года в принадлежащем страхователю здании произошел пожар, в результате которого застрахованному имуществу был причинен ущерб. По заключению экспертизы наиболее вероятной технической причиной возникновения пожара стало возгорание горючих материалов в зоне очага пожара в результате химического самовозгорания.

23 ноября 2021 года страхователь обратился к страховщику с заявлением о страховой выплате. Письмом от 29 апреля 2022 года страховая компания отказала заявителю в выплате страхового возмещения, указав, что согласно условиям договора гибель имущества в результате воздействия химических материалов не является страховым случаем.

Страхователь обратился в суд с иском к страховщику о выплате страхового возмещения.

Позиция нижестоящих судов

Суд первой инстанции в удовлетворении иска отказал, сославшись на выводы судебной экспертизы, согласно которым причиной пожара явилось возгорание горючих материалов работы электрооборудования в аварийном режиме (с нарушением норм пожарной безопасности). Поскольку стороны в договоре установили, что при нарушении страхователем норм противопожарной безопасности страховщик имеет право отказать в осуществлении страховой выплаты, суд признал поведение страховщика правомерным.

Апелляционный и окружной суды поддержали данную позицию.

Позиция Верховного Суда Российской Федерации

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации (далее — ВС РФ) отменила акты нижестоящих судов и направила дело на новое рассмотрение.

По мнению коллегии, необходимо разграничивать исключения из страхового покрытия и основания освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения. Исключения должны быть объективными и не могут быть связаны с действиями страхователя, если это прямо не предусмотрено законом.

В спорном договоре условия об исключении из страхового покрытия связаны с действиями самого страхователя и установлением его вины, соответственно, под видом исключения из покрытия сторонами было согласовано дополнительное основание освобождения страховщика от страховой выплаты. При этом в силу статьи 963 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) страховщик может быть освобожден от выплаты, если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя. Таким образом, условия договора, которые освобождают страховщика от выплаты возмещения при неосторожном поведении страхователя, по мнению коллегии, являются ничтожными, поскольку соответствующие условия могут быть установлены только законом (абзац второй пункта 1 статьи 963 ГК РФ).

Также коллегия признала, что, включив в договор явно обременительные условия для страхователя, который не является профессиональным участником страхового рынка, страховщик злоупотребил правом (статья 10 ГК РФ).

Комментарий

1. Разграничение пределов страхового случая и освобождения от выплаты страхового возмещения

1.1. При формулировании условий договора страхования, которыми исключается обязанность страховщика выплачивать страховое возмещение, стороны преследуют единую цель — распределение рисков. Страховщик стремится ограничить свою обязанность по выплате возмещения случаями, когда поведение страхователя упречно (в его действиях содержится умысел или грубая неосторожность). За счет такого условия страхователь получает возможность платить страховую премию в меньшем размере. В связи с этим, например, очевиден интерес страховщика не принимать на себя риск наступления страхового случая (угон автомобиля), если страхователь крайне неосмотрителен и может оставить открытым автомобиль с ключами на приборной панели. Если бы страховщик принимал на себя такой риск, то, вне всяких сомнений, этот риск был бы учтен в цене в виде повышенной страховой премии.

Если стороны сознательно исключили риск неосмотрительности страхователя и не учитывали его в цене страхования, то очевидно, что при наступлении страхового случая вследствие неосторожного поведения страхователя было бы несправедливо возлагать на страховщика обязанность по выплате страхового возмещения.

1.2. В отечественном правопорядке для распределения рисков в договоре страхования допустимы две модели правовой регламентации: в качестве исключения события из страхового покрытия (не является страховым случаем) и как дополнительное основание освобождения страховщика от выплаты. При этом правовые последствия двух этих условий отличаются друг от друга.

1.3. Единственной причиной, по которой нижестоящие суды отказали страхователю в выплате страхового возмещения, являлся факт гибели имущества в результате пожара при несоблюдении страхователем правил пожарной безопасности. Поскольку стороны согласовали такое условие в качестве исключения из покрытия, суды заключили, что гибель имущества по обозначенным причинам не является страховым случаем.

ВС РФ занял противоположную позицию и истолковал соответствующие положения договора в качестве освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения.

Это различие в позиции судов носит принципиальный характер, поскольку если придерживаться подхода нижестоящих судов, то можно прийти к выводу, что договор страхования безусловно действителен и страховщик не должен выплачивать страховое возмещение. Если же придерживаться позиции ВС РФ и истолковать договорное условие сторон в качестве основания освобождения страховщика от выплаты, то это условие должно быть оценено на предмет его соответствия предписаниям пункта 1 статьи 963 ГК РФ (а далее, при констатации императивности его предписаний можно прийти к выводу, что данное положение ничтожно, поскольку не указано в законе).

Судебная практика ВС РФ по данному вопросу менялась несколько раз. Например, в 2013 году ВС РФ интерпретировал подобные договорные условия вне зависимости от их формулировок в качестве освобождения от выплаты (пункт 31 постановления Пленума ВС РФ от 27.06.2013 № 20 «О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества граждан»). Однако уже в 2017 году ВС РФ изменил свой подход, признав, что стороны могут самостоятельно определять перечень случаев, признанных страховыми (пункт 2 Обзора по отдельным вопросам судебной практики, связанным с добровольным страхованием имущества граждан, утвержденного Президиумом ВС РФ 27 декабря 2017 года; далее — Обзор).

Как нам кажется, возращение ВС РФ в рамках комментируемого определения к позиции 2013 года (при действующем и не отмененном Обзоре 2017 года) является непоследовательным, а такая частая смена позиций по одному и тому же вопросу явно не способствует достижению правовой определенности и стабильности.

1.4. Отечественный правопорядок не первый столкнулся с обозначенной проблемой разграничения двух указанных конструкций. Например, разработчики Принципов европейского договорного страхового права указывают, что если условие договора страхования сформулировано в качестве исключения из покрытия, но фактически касается поведения держателя полиса (страхователя), то к такому условию будут применяться правила о «мерах предосторожности»¹. Несоблюдение этих мер дает страховщику право расторгнуть договор либо отказаться от выплаты (полностью или в части). Однако под несоблюдением страхователем «мер предосторожности» понимается несоблюдение «с намерением причинить вред или безрассудно и с сознанием того, что в результате этого, возможно, произойдет вред». Если же нарушение «мер предосторожности» произошло по небрежности держателя полиса, страховщик может пропорционально уменьшить страховую выплату при согласовании в договоре страхования четкого условия, позволяющего ему это сделать.

Введение соответствующего критерия (зависит ли наступление страхового случая от поведения страхователя) по аналогии с «мерами предосторожности» позволило бы решить обозначенную проблему и способствовало бы достижению единообразия судебной практики. Подобное решение могло бы стать гарантией защиты интересов как страховщика (который не учитывал риск грубой неосторожности в поведении страхователя в страховой премии), так и страхователя (который сможет получить страховую выплату в случае безупречности своего поведения).

2. Страхователь-предприниматель — слабая сторона?

2.1. Сославшись на статьи 10, 428 ГК РФ, коллегия упрекнула страховщика, который, являясь более сильной стороной страховых отношений, минимизировал свой предпринимательский риск, поставив возможность выплаты страхового возмещения в зависимость от любых действий страхователя, а не от факта наступления страхового случая как объективно произошедшего события.

2.2. Коммерческая деятельность сопряжена с риском, а значит, просчеты предпринимателей в оценке адекватности принимаемых условий по общему правилу исправляться судами не должны. Характер несбалансированности условий, оправдывающий пересмотр достигнутых договоренностей на основании статьи 428 ГК РФ, может и должен зависеть от того, направлено ли вторжение суда на защиту интересов некоммерческого субъекта оборота (в том числе потребителя) либо профессионального предпринимателя, как правило, способного адекватно оценить существо добровольно принимаемых им договорных условий. При определении неравенства переговорных возможностей в полной мере следует учитывать положения пункта 10 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах», согласно которому при оценке условий суд, в частности, «определяет фактическое соотношение переговорных возможностей сторон и выясняет, было ли присоединение к предложенным условиям вынужденным, а также учитывает уровень профессионализма сторон в соответствующей сфере, конкуренцию на соответствующем рынке, наличие у присоединившейся стороны реальной возможности вести переговоры или заключить аналогичный договор с третьими лицами на иных условиях и т. д.»².

2.3. Для оценки обоснованности вывода коллегии о том, что страхователь был лишен возможности согласования иных условий, чем те, которые предложил ему страховщик, обратимся к информации о конкретных условиях страхования, представленной на сайте страховщика (АО «СОГАЗ»)³. Так, в Страховых тарифах по страхованию имущества от огня и других опасностей установлены различные коэффициенты по расчету страховой премии. Например, в случае страхования риска «Огонь» (с условием об исключении из покрытия в случае несоблюдения правил пожарной безопасности) страховая премия будет ниже, так как ее расчет будет исчисляться по коэффициенту 0,11%. Однако в случае страхования «С ответственностью за все риски» (с условием о том, что страховое возмещение выплачивается даже при нарушении правил противопожарной безопасности) страховая премия вырастет, поскольку коэффициент увеличивается до 0,93%.

В комментируемом определении коллегия почему-то не приняла во внимание возможность страхователя выбрать полис без оговорки о необходимости соблюдения правил пожарной безопасности, но за более высокую цену, хотя сам ВС РФ ранее обращал внимание на это обстоятельство (определение Судебной коллегии по гражданским делам от 13.08.2019 № 46-КГ19-16). С учетом сказанного вывод коллегии о навязывании в рассматриваемом сюжете страхователю-предпринимателю несправедливых договорных условий кажется нам сомнительным и необоснованным.

3. Пределы договорной свободы в отношениях страхования

3.1. Согласно пункту 1 статьи 963 ГК РФ основанием освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения является умысел страхователя, а его грубая неосторожность — в случаях, установленных законом.

Насколько императивно это установление? В абзаце втором пункта 51 постановления от 25.06.2024 № 19 «О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества» Пленум ВС РФ указал, что если страхователем является потребитель, то установление в договоре страхования дополнительных оснований освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения недопустимо. Тем самым императивность предписаний пункта 1 статьи 963 ГК РФ была прямо признана для договоров с участием страхователя-потребителя, что достаточно очевидно, поскольку последний является слабой стороной. Этот подход разделяется и разработчиками Концепции развития положений части второй Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре страхования. В пункте 50 Концепции установлено, что для договоров со страхователями-потребителями возможность страховщика отказать в выплате возмещения со ссылкой на грубую неосторожность в поведении страхователя должна быть исключена, поскольку в противном случае страхователь может лишиться страховой защиты, на которую он рассчитывает при заключении договора⁴.

Если согласиться с таким подходом, то получается, что стороны лишены возможности согласовать дополнительные основания освобождения от ответственности, но могут расширить перечень случаев, которые не являются страховыми. Такое решение может стать серьезной угрозой для интересов страхователя, поскольку страховщики будут формулировать условия, освобождающие их от обязанности по выплате, в качестве исключения из покрытия. И в связи с этим запрет на согласование иных условий освобождения от ответственности не достигает своей цели, поскольку интересы потребителя могут быть нарушены в любом случае. Тогда нужно быть последовательными и сказать, что в договорах, где страхователем является потребитель, стороны не могут определить случаи исключения из покрытия. Но при такой постановке вопроса мы лишаем стороны права определить предмет договора страхования, что явно недопустимо. Вследствие сказанного сама дифференциация двух правовых режимов кажется нам неочевидной, поскольку стороны договора преследуют защиту одного и того же интереса — оценить зависимость наступления страхового случая от поведения страхователя. Но правовые последствия будут зависеть от того, как стороны сформулируют соответствующее условие. Возможно, в отношениях с участием потребителя было бы уместным внедрение объективного критерия (зависело ли наступление страхового случая от поведения страхователя). С этой точки зрения формулировка соответствующего договорного условия должна быть иррелевантной, а правовые последствия будут зависеть от поведения страхователя.

3.2. При всей очевидности позиции Пленума ВС РФ в вопросе императивности предписаний пункта 1 статьи 963 ГК РФ применительно к договорам с участием страхователя-потребителя соответствующая оценка этих правил в отношении договоров с участием страхователя-предпринимателя не столь ясна.

Сам текст абзаца второго пункта 51 постановления от 25.06.2024 № 19, где Пленум ВС РФ специально указывает лишь на недопустимость установления дополнительных оснований освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения договором, в котором страхователем является потребитель, может восприниматься как достаточно лояльное отношение к возможности установления таких дополнительных оснований в договоре с участием страхователя-предпринимателя. Более того, с позиций общих пределов договорной свободы (постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.03.2014 № 16), на наш взгляд, соответствующие правила пункта 1 статьи 963 ГК РФ в рамках договора, в котором в качестве страхователя выступает предприниматель, следует рассматривать как диспозитивные. Введение таким договором дополнительных оснований освобождения от выплаты страхового возмещения не нарушает публичных интересов и интересов третьих лиц, слабая же сторона в таких отношениях отсутствует.

Коллегия в комментируемом определении, видимо, придерживается иного подхода. Хотя и не указывая прямо на абсолютную императивность предписаний пункта 1 статьи 963 ГК РФ, ВС РФ констатировал ничтожность договорных условий, которые освобождают страховщика от выплаты возмещения при неосторожном поведении страхователя-предпринимателя. К сожалению, коллегия никак не аргументировала эту свою позицию, поэтому анализ ее обоснованности затруднителен.

4. Проблема обратной силы правовых позиций высшего суда

Выше (пункт 1.3) мы уже отмечали, что в комментируемом определении ВС РФ, по сути, вернулся к своей позиции 2013 года об «абсолютной» защите страхователя и необходимости оценивать соответствующее условие (исключение из покрытия) через призму статьи 963 ГК РФ.

Оставляя в стороне обоснованность такого подхода, нельзя не заметить, что стороны рассматриваемого дела заключили договор страхования в 2021 году и, скорее всего, ориентировались на позицию высшей судебной инстанции 2017 года, согласно которой интерпретация договорных условий должна осуществляться в зависимости от их буквального воплощения: условие, согласованное в качестве исключения из покрытия, должно восприниматься подобным образом безотносительно к тому, зависит соответствующее изъятие из покрытия от поведения страхователя или нет (пункт 2 Обзора).

В связи с этим возникает вопрос: насколько справедливо ретроспективное распространение новой позиции ВС РФ (продемонстрированной в настоящем деле), ее применение к отношениям сторон, возникшим до ее официального опубликования? На наш взгляд, такое решение крайне сомнительно, поскольку оно нарушает разумные ожидания участников оборота, которые не могли предвидеть изменение позиции ВС РФ⁵.

---