Конкуренция судебных актов, принятых в рамках дела о банкротстве и за его пределами

Введение

Судебное решение является актом публичной власти, призванным в рамках гражданского (арбитражного) процесса устранить спорность материального правоотношения и утвердить определенность в отношениях между участниками. На эту цель указывает и Верховный Суд Российской Федерации (далее — ВС РФ): «Вступившим в законную силу судебным актом, содержащим выводы по существу дела, ликвидируется спор и отношениям участников этого спора придается правовая определенность» (пункт 17 Обзора судебной практики ВС РФ № 2 (2018), утвержденного Президиумом ВС РФ 4 июля 2018 года). В связи со сказанным судебный акт нуждается в свойстве законной силы, отсутствие которой лишает всякого практического смысла обращение лица за судебной защитой.

В доктрине выделяют следующие признаки законной силы судебного решения: неопровержимость, исключительность, исполнимость, обязательность, преюдициальность¹. Не вдаваясь в обстоятельное изучение каждого из них, остановимся лишь на признаке исключительности как наиболее релевантном для настоящего исследования.¹Гурвич М. А. Судебное решение. Теоретические проблемы. М., 1976. С. 135.

Под исключительностью судебного решения принято понимать невозможность преодоления его законной силы в рамках другого процесса². Однако практика применения банкротного законодательства являет нам аномальные для отечественного правопорядка примеры, когда спорное материальное правоотношение, будучи рассмотренным по существу судом в рамках обычного гражданского (арбитражного) процесса, вновь становится предметом познания, но уже арбитражного суда в рамках дела о банкротстве. Такие ситуации нередко приводят к принятию двумя судами противоречащих друг другу судебных актов. По этой причине актуальным является вопрос о самой концептуальной возможности конкуренции актов судов, принятых в рамках дела о банкротстве и за его пределами, и ее последствиях. ²Володарский Д. Б.Субъективное право и законная сила судебного решения: Дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2013. С. 46–47.

1. Сущность судебного решения и его влияние на материальное

Выводы, сделанные в настоящем исследовании, в том числе практического характера, отчасти зависят от ответа на два принципиальных вопроса общедогматического свойства:

1. каково значение судебного решения — конститутивное или констатирующее? Иными словами, порождает ли судебное решение новое правоотношение между сторонами или лишь подтверждает уже существующее?
2. какова природа устанавливаемой в результате судебного познания истины — объективная или формальная?

1.1. Российскому праву известны случаи, когда судебный акт выступает основанием возникновения (изменения, прекращения) прав и обязанностей сторон (подпункт 3 пункта 1 статьи 8 Гражданского кодекса Российской Федерации; далее — ГК РФ), например в случае вынесения решения о признании оспоримой сделки недействительной и применении последствий ее недействительности, о расторжении брака, о разделе совместного имущества супругов и т. д. В таких случаях принято говорить о том, что судебное решение носит преобразовательный, конститутивный характер³.³Более подробно про преобразовательные иски (Rechtsgesaltungsklagen) см. работу одного из первых отечественных исследователей, обосновавших существование исков о присуждении, установительных и преобразовательных исков: Васьковский Е. В.Учебник гражданского процесса. 2-е изд., перераб. М., 1917. С. 156–160.

По общему правилу, свойство конститутивности влечет принципиальную невозможность существования противоположных выводов, сделанных иным судом (в том числе в рамках дела о банкротстве), поскольку обстоятельства, нашедшие отражение в решении суда, отныне составляют неотъемлемую часть отношений сторон и не могут быть пересмотрены иначе как в порядке апелляционного или кассационного обжалования.

(Применительно к спорам об оспаривании сделок указанное отнюдь не означает, что сделка, признанная судом недействительной по одним основаниям, например корпоративным, не может быть перепроверена на наличие иных пороков (например, признаков ничтожности в силу цели причинения вреда — статьи 10, 168 ГК РФ), в том числе в рамках дела о банкротстве. Сложившаяся практика ВС РФ позволяет осуществлять такую повторную проверку (см., например, определение ВС РФ от 14.05.19 № 307-ЭС16-3765). Но, как правило, в этих ситуациях речь идет об установлении судом новых обстоятельств, связанных с совершением сделки, которые были скрыты сторонами от суда при рассмотрении первоначального спора. «Повторная» проверка законности сделки, в том числе по заявлению третьих лиц (кредиторов одной из сторон), согласуется с целью эффективной судебной защиты нарушенных прав. Вместе с тем, если суд уже пришел к выводу о том, что сделка недействительна по корпоративным основаниям, не допускается инициировать иной спор с тем, чтобы опровергнуть выводы суда и исправить допущенные в первом процессе процессуальные ошибки и неумелое ведение процесса. Что, однако, не мешает стороне воспользоваться правом на апелляционное и кассационное обжалование, а также пересмотр судебного акта в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством.

Положениями постановления Пленума ВС РФ от 25.12.18 № 48 «О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан» косвенно подтверждается тот факт, что решение суда о разделе имущества супругов не может быть пересмотрено в ином процессе. Согласно абзацу второму пункта 9 указанного постановления в рамках дела о банкротстве гражданина кредиторами или финансовым управляющим может быть оспорен внесудебный раздел имущества супругов, в то время как раздел имущества, произведенный в суде, может быть оспорен только путем подачи кредиторами и финансовым управляющим апелляционной и кассационной жалобы (абзац первый пункта 9). — Прим. авт.)

Большинство судебных актов, с которыми сталкиваются участвующие в деле о банкротстве лица, — это решения о взыскании с должника задолженности, являющиеся основанием для включения требования в реестр требований кредиторов. В связи с этим встает вопрос: а носят ли эти судебные акты (акты о присуждении) конститутивный характер и могут ли они быть пересмотрены в рамках дела о банкротстве?

В теории гражданского (арбитражного) процесса существует концепция, согласно которой вынесение судом решения (в том числе по искам о присуждении) обуславливает качественные изменения материального правоотношения, которое теперь включает некоторые элементы процессуального (концепция комплексного правоотношения)⁴. Иными словами, все судебные решения носят конститутивный характер, а потому не могут быть пересмотрены в рамках другого процесса. Вместе с тем догматически с равной успешностью может быть обоснован и противоположный подход, согласно которому субъективные права возникают вне процесса, а суд просто констатирует их наличие, не привнося ничего нового в материальные отношения сторон (теория декларации судебного акта). Выбор наиболее удачной концепции лежит в плоскости политики права, практической и экономической целесообразности.⁴Володарский Д. Б.Указ. соч. С. 40–46. Обзор мнений по вопросу о том, могут ли существовать преобразовательные решения суда, см.: Хорунжий С. Н. Преобразовательные иски и конститутивные решения суда // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2006. № 5 / Под ред. В. В. Яркова. СПб.: Изд. дом С.-Петерб. гос. ун-та, изд-во юрид. факультета С.-Петерб. гос. ун-та, 2007. С. 235–247.

На наш взгляд, конститутивная природа весьма мало коррелирует с функциональным предназначением судебного акта. Стороны материального правоотношения обращаются к публичному субъекту в лице суда для разрешения возникшего конфликта, а не для изменения правоотношения, ставшего предметом судебного разбирательства. При этом изменение судом материального правоотношения представляется несоразмерной, неадекватной реакцией на потребность устранения конфликта и сохранения гражданского мира. Конститутивность судебного решения влечет излишнее, на наш взгляд, смешение материального и процессуального отношений и, что более принципиально, сама концепция, в рамках которой субъективное право есть плод властного акта суда, а не соглашения (или же любого иного юридического факта) равноправных участников оборота, обладающих автономией воли и имущественной самостоятельностью, неизбежно приводит к нивелированию значения частной воли и ее игнорированию.

Представляется, что судебный акт в соответствии с его инструментальным назначением имеет исключительно констатирующую природу и не оказывает непосредственного влияния на материальное правоотношение, в связи с чем последнему может быть дана иная оценка в рамках другого судебного спора.

1.2. Принципиальная невозможность пересмотра судебного акта в другом судебном процессе может быть обусловлена еще одной причиной — установлением судом объективной истины. Сама объективная природа исключает потенциальную возможность существования альтернативной данности. Объективность всегда единолична, а потому расхождения между судебными решениями, принятыми по поводу одного и того же материального правоотношения, допустимы только при условии, что судебное познание приводит к установлению лишь формальной истины.

В дореволюционной и советской науке гражданского процесса доминирующее положение занимала концепция объективной истины⁵. Однако в рамках современного гражданского (арбитражного) процесса данная позиция не является бесспорной.⁵Гурвич М. А.Указ. соч. С. 43–63.

Утверждая принцип объективной истины в качестве основы деятельности суда, сторонники соответствующей позиции одновременно закладывали в теоретические построения и внутренние противоречия. В частности, они указывали, что основными агентами по формированию материалов дела выступают участники процесса, то есть стороны спорного материального правоотношения, имеющие определенный имущественный интерес в благоприятном для них разрешении дела судом, а потому наиболее склонные к релятивному субъективному отображению обстоятельств объективной действительности⁶.⁶Там же. С. 63–73.

Ввиду данного обстоятельства тезис об установлении объективной истины как цели судебного познания и содержания судебного решения имеет право на существование лишь при условии наделения суда правами, присущими в большей степени разыскному процессу, нежели чем состязательному. Так, М. А. Гурвич подтверждение принципа объективной истины обнаруживал в тексте действующего на тот момент процессуального законодательства — статья 16 Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик гласила: «Суд обязан, не ограничиваясь представленными материалами и объяснениями, принимать все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного выяснения действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон»⁷.⁷Закон СССР от 08.12.1961 «Об утверждении Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик».

В настоящее время процессуальное законодательство не содержит соответствующего указания. Более того, в действующем законе полномочия суда по сбору доказательств весьма ограничены, а потому не могут обеспечить поиск объективной истины в процессе судебного познания.

1.3. Обозначенные промежуточные выводы приводят нас к выводу общему. Судебный акт в актуальных условиях отечественного правопорядка не оказывает непосредственного влияния на материальное правоотношение. Более того, суд в ходе процесса познания спорного материального правоотношения устанавливает именно формальную, а не объективную истину, поскольку дает оценку спорному материальному правоотношению, основывая свои выводы на доказательствах, представленных сторонами процесса, и собственном субъективном их восприятии. Сказанное позволяет констатировать отсутствие серьезных догматических препятствий для возможности принятия арбитражным судом в рамках дела о банкротстве иного судебного акта по данному материальному правоотношению и, как следствие, конкуренции судебных решений.

Безусловно, сама концептуальная допустимость постановки под сомнение законной силы судебного решения и ослабления влияния принципа res judicata⁸ скрывает за собой ряд вполне обоснованных практических сложностей. Впрочем, обозначенные риски нивелируются ограниченностью подобной практики исключительно сферой банкротства, специфика которого обуславливает потенциальную допустимость и обоснованность существования подобных аномальных ситуаций в рамках отечественного правопорядка.⁸Res judicata (лат. — разрешенное дело) — юридический принцип, в соответствии с которым вступившее в силу окончательное решение полномочного суда обязательно для сторон спора и не может быть преодолено в рамках другого процесса.

2. Специфика банкротного процесса, обуславливающая возможность повторного рассмотрения спора, несмотря на наличие ранее состоявшегося за его пределами судебного акта

Условимся, что в дальнейшем мы будем рассматривать обозначенную выше проблему на примере споров о взыскании задолженности (в рамках обычного искового производства) и включении в реестр требований кредиторов (в рамках дел о банкротстве). При этом итоговые выводы применимы равно ко всем судебным актам, принимаемым в ходе этих двух процессов, если их спецификой не обусловлено иное.

2.1. На настоящий момент суды в рамках дел о банкротстве в большинстве случаев отказываются перепроверять обоснованность ранее принятого судебного акта даже при наличии аргументированных возражений лиц, участвующих в деле, со ссылкой на принцип обязательности судебного акта. Как правило, суды указывают: «При наличии вступившего в законную силу решения арбитражного суда или суда общей юрисдикции, подтверждающего состав и размер требований кредитора, арбитражный суд определяет возможность их предъявления в процессе несостоятельности и очередность удовлетворения, но не рассматривает спор по существу» (постановления Арбитражного суда Поволжского округа от 25.07.19 по делу № А55-5376/2018, Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 22.07.19 по делу № А45-20131/2018, Арбитражного суда Дальневосточного округа от 22.07.19 по делу № А51-13160/2018, Арбитражного суда Московского округа от 09.07.19 по делу № А40-142144/2018).

Действительно, согласно части 1 статьи 16 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее — АПК РФ) вступившие в законную силу судебные акты арбитражного суда являются обязательными для органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории Российской Федерации⁹.⁹Аналогичные положения закреплены в части 2 статьи 13 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Более того, в Федеральном законе от 26.10.02 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве) — основополагающем нормативном акте, регламентирующем проведение процедур банкротства, — указано, что разногласия по требованиям кредиторов или уполномоченных органов, подтвержденным вступившим в законную силу решением суда в части их состава и размера, не подлежат рассмотрению арбитражным судом, а заявления о таких разногласиях подлежат возвращению без рассмотрения, за исключением разногласий, связанных с исполнением судебных актов или их пересмотром (абзац второй пункта 10 статьи 16). Данное положение направлено на реализацию принципа обязательности судебного акта.

На первый взгляд, указанных норм уже достаточно для того, чтобы освободить суд в рамках дела о банкротстве от необходимости повторно давать оценку установленным обстоятельствам спора и пытаться устанавливать новые.

Вместе с тем ни для кого не секрет, что зачастую должник и «дружественные» ему кредиторы с целью участия в распределении конкурсной массы инициируют «фиктивный» судебный процесс о взыскании долга. Принятый в таком споре судебный акт существенно облегчит им процесс включения в реестр (с учетом указанной выше практики). Как арбитражному управляющему и конкурсным кредиторам воспрепятствовать включению необоснованного требования в реестр требований кредиторов, если оно подтверждено судебным актом, вступившим в законную силу?

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации (далее — КС РФ), изложенной в пункте 6 постановления от 26.05.11 № 10-П, по смыслу статей 1 (часть 1), 2, 18, 46, 55 (часть 3) и 118 Конституции Российской Федерации, обязывающих Российскую Федерацию как правовое государство к созданию эффективной системы защиты конституционных прав и свобод посредством правосудия, неотъемлемым элементом нормативного содержания права на судебную защиту, имеющего универсальный характер, является право заинтересованных лиц, в том числе не привлеченных к участию в деле, на обращение в суд за защитой своих прав, нарушенных неправосудным судебным решением.

В процессе реализации указанной позиции применительно к рассмотрению дел о несостоятельности Пленумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее — ВАС РФ) разъяснены конкретные правовые механизмы обеспечения права на судебную защиту лиц, не привлеченных к участию в деле, в том числе тех, чьи права и обязанности обжалуемым судебным актом непосредственно не затрагиваются.

Так, согласно пункту 24 постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.12 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» (далее — постановление № 35) если конкурсные кредиторы полагают, что их права и законные интересы нарушены судебным актом, на котором основано заявленное в деле о банкротстве требование (в частности, если они считают, что оно является необоснованным по причине недостоверности доказательств либо ничтожности сделки), то на этом основании они, а также арбитражный управляющий вправе обжаловать в общем установленном процессуальным законодательством порядке указанный судебный акт, при этом в случае пропуска ими срока на его обжалование суд вправе его восстановить с учетом того, когда подавшее жалобу лицо узнало или должно было узнать о нарушении его прав и законных интересов.

Таким образом, согласно позиции ВАС РФ действующим законодательством предусмотрен механизм пересмотра состоявшихся решений посредством обжалования судебного акта кредитором, а в последующем в случае отмены этого судебного акта — пересмотра по новым обстоятельствам определения о включении требования кредитора в реестр в ходе любой процедуры банкротства (пункт 1 части 3 статьи 311 АПК РФ).

Однако предложенное высшей судебной инстанцией решение не является единственно возможным. Проект постановления № 35 в пункте 23 содержал указание на принципиально иной способ защиты прав кредиторов. В нем указывалось, что «арбитражный управляющий и другие кредиторы, предъявившие требования к должнику, могут предъявлять любые возражения относительно указанного требования (подтвержденного вступившим в законную силу судебным актом. — Прим. авт.), в том числе о недействительности сделки, на которой основано заявленное требование»¹⁰.¹⁰ Доступ, URL: http://www.arbitr.ru/_upimg/03AEE6AA106304F8330EDE17A45A6BD1_pres_02Mar2012.pdf (дата доступа — 22.07.19).

Иными словами, проект прямо допускал возможность повторного рассмотрения спорного материального правоотношения уже с участием всех заинтересованных лиц в рамках дела о банкротстве, игнорируя состоявшийся судебный акт.

И хотя в итоговый вариант постановления № 35 указанное разъяснение не вошло, данная идея в последнее время все чаще получает поддержку в литературе, одновременно с критикой выбранного ВАС РФ подхода¹¹.¹¹ Подробнее о проблеме борьбы с просуженными требованиями кредиторов см.: Мифтахутдинов Р. Т . Ограниченная относительность судебного акта при банкротстве: как добросовестным кредиторам защититься от необоснованного требования, подтвержденного судебным актом // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2018. № 4. С. 104–125; Саркисян А. В. Сам себе кредитор, или К проблеме манипуляций дружественными кредиторами в банкротстве. Комментарий к определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 28.04.17 № 305-ЭС16-19572 // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2017. № 5. С. 25–30.

2.2. Видимо, осознавая неудобство и неэффективность позиции ВАС РФ в современных реалиях, суды первой и апелляционной инстанций все чаще, возможно, не подозревая этого, реализуют проект постановления № 35 и допускают фактический пересмотр состоявшихся судебных актов в рамках дел о банкротстве¹².¹² Подробнее см. пункт 2.3 настоящей статьи.

Поскольку авторы настоящей статьи поддерживают такой подход de lege ferenda¹³, далее предлагается рассмотреть возможные аргументы в его защиту, обусловленные спецификой банкротного процесса и процессуальной экономией.¹³De lege ferenda (лат.) — с точки зрения желательного (необходимого) закона.

2.2.1. Указанные ниже особенности правоотношений, складывающихся в ходе банкротства организации или гражданина, на наш взгляд, не позволяют безапелляционно ссылаться на вступивший в законную силу судебный акт, принятый за пределами дела о банкротстве.

(1) Различный субъектный состав спора

В обычном гражданском (арбитражном) процессе участвуют две противоборствующие стороны — истец и ответчик. Наличие иных участников процесса, в частности третьих лиц, не заявляющих состоятельных требований, скорее исключение из правил и обусловлено особенностями спора. Вынесенное судом решение о присуждении является основанием для перераспределения денежных и иных ресурсов между сторонами спора и, в случае финансовой состоятельности проигравшей стороны, никоим образом не повлияет на права и интересы иных лиц (в том числе кредиторов последней).

Однако если будет установлено, что проигравшая сторона не способна в полном объеме рассчитаться по обязательствам со своими кредиторами, и будет возбуждено дело о ее банкротстве, становится очевидным, что вынесенный судебный акт косвенно затрагивает права лиц, которые не участвовали в процессе его вынесения, — кредиторов должника, уполномоченного органа.

На данное очевидное обстоятельство неоднократно указывал и ВС РФ. «В случае банкротства ответчика такой судебный акт (о взыскании задолженности. — Прим. авт.) по своей природе объективно противопоставляется интересам иных кредиторов, не участвовавших в рассмотрении дела, поскольку включение подтвержденного судебным актом долга в реестр уменьшает долю удовлетворения требований иных кредиторов, а в случаях, когда истец выступает заявителем по делу о банкротстве, — кроме того, дает ему право на предложение кандидатуры арбитражного управляющего (пункт 9 статьи 42 Закона о банкротстве)»¹⁴(определение ВС РФ от 06.06.19 № 307-ЭС19-1984. Схожие позиции см.: определения ВС РФ от 24.12.15 № 304-ЭС15-12643, от 26.09.16 № 309-ЭС16-7158, от 26.06.17 № 302-ЭС17-1318).¹⁴ Подробнее о нарушении интересов кредиторов из-за уменьшения конкурсной массы см.: Егоров А. В. Дело «Открытое акционерное общество „СЭБ-банк“ (конкурсный кредитор) о пересмотре судебного акта, принятого по спору между обществом с ограниченной ответственностью „Промтранс“ и обществом с ограниченной ответственностью „Фаэтон-Аэро“» (комментарий к постановлению Президиума от 8 июня 2010 года № 2751/10) // Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: избранные постановления за 2010 год с комментариями / Под ред. А. А. Иванова. М., 2015. С. 107–116.

Иными словами, в условиях недостаточности имущества должника спор возникает уже не столько между кредитором и должником, сколько между конкурсными кредиторами за возможность получить удовлетворение своих требований в большем размере, в том числе путем воспрепятствования включению в реестр требований кредиторов необоснованных притязаний.

Более того, если говорить о процедуре банкротства юридических лиц и конкурсном производстве, которым оканчивается более 97 процентов дел о банкротстве¹⁵, то с момента признания должника банкротом он как самостоятельный субъект de facto перестает существовать. Хотя строго формально исключение записи из Единого государственного реестра юридических лиц произойдет только после завершения процедуры банкротства (пункт 3 статьи 149 Закона о банкротстве), однако фактически правоспособность такого лица значительно ограничивается, в частности за счет появления фигуры арбитражного управляющего, осуществляющего полномочия руководителя должника, но не являющегося его органом управления и не осуществляющего функции учредителя (пункт 2 статьи 126 Закона о банкротстве) (см., например, постановления Арбитражного суда Северо-Западного округа от 16.12.15 по делу № А56-67786/2010, от 30.06.15 по делу № А56-32156/2014). Роль и статус арбитражного управляющего (представитель должника, орган управления должника, представитель кредиторов, представитель конкурсной массы и т. д.) являлись предметом дискуссий как в дореволюционной¹⁶, так и в современной литературе¹⁷. Для настоящей статьи этот вопрос иррелевантен, констатируем лишь, что в условиях, когда все действия от имени должника осуществляет арбитражный управляющий, который в силу пункта 4 статьи 20.3 Закона о банкротстве обязан действовать добросовестно и разумно не только в интересах должника, но и в интересах кредиторов и общества, наличие у должника самостоятельного интереса в деле о банкротстве вызывает большие вопросы. Восстановление платеже способности и сохранение должника как самостоятельной экономической единицы становится уделом участников (акционеров) должника, которые в деле о банкротстве представлены самостоятельной процессуальной фигурой — представителем участников (акционеров), осуществляющим все права лица, участвующего в арбитражном процессе по делу о банкротстве, и являющимся непосредственным участником всех обособленных споров (пункт 1 статьи 35 Закона о банкротстве, абзацы второй — третий пункта 15 постановления № 35).¹⁵Статистику см.: URL: https://fedresurs.ru/news/4b24791f-d649-4640-b2be-99d95b9b6f86 (дата обращения: 29.07.19).¹⁶Шершеневич Г. Ф. Учение о несостоятельности. Казань, 1890. С. 286–293; Гессен Я. М. Устав торговый с разъяснениями. СПб., 1910. С. 55; Бардзкий А. Э. О пределах власти окружного суда при назначении присяжных попечителей по делам несостоятельных должников // Журнал гражданского и уголовного права. 1886. № 10. С. 35.¹⁷Денисов С. А., Егоров А. В., Сарбаш С. В. Реабилитационные процедуры в деле о банкротстве: Постатейный комментарий к главам V, VI, VIII Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)». М., 2003. С. 30–37; Тай Ю. В. Правовые проблемы арбитражного управления: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 154.

Таким образом, обычный гражданский (арбитражный) спор «кредитор vs должник» в рамках дела о банкротстве трансформируется в спор «кредитор vs иные конкурсные кредиторы / уполномоченный орган / арбитражный управляющий / участники (акционеры) должника». 

Косвенное подтверждение этой теории можно найти и в тексте закона, и в разъяснениях высших судов.

Во-первых, как уже было сказано, конкурсные кредиторы, являясь непосредственными участниками всех обособленных споров об установлении требований кредиторов, вправе заявлять возражения по существу заявленных требований (подпункты 1, 2 пункта 15 постановления № 35).

Во-вторых, конкурсные кредиторы наделены правом обжалования судебных актов о включении требований в реестр требований кредиторов (пункты 14, 30 постановления № 35).

В-третьих, проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором — с другой стороны (пункт 26 постановления № 35). Иными словами, даже если должник признает требование и формально будет отсутствовать спор между кредитором и должником, суд обязан проверить требование, несмотря на указанное признание, игнорируя процессуальное поведение должника.

При таких обстоятельствах автоматическое включение в реестр требований кредиторов требования, подтвержденного судебным актом со ссылкой на обязательный его характер и преюдицию, допускаться не должно: кредиторы не являлись участниками спора, по итогам которого принято решение, оно не может быть им противопоставлено, а потому обоснованность требования должна устанавливаться заново. (Применительно к гражданскому процессу высшей судебной инстанцией даны следующие разъяснения: «Исходя из смысла части 4 статьи 13, частей 2 и 3 статьи 61, части 2 статьи 209 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации лица, не участвовавшие в деле, по которому судом общей юрисдикции или арбитражным судом вынесено соответствующее судебное постановление, вправе при рассмотрении другого гражданского дела с их участием оспаривать обстоятельства, установленные этими судебными актами. В указанном случае суд выносит решение на основе исследованных в судебном заседании доказательств» (пункт 9 постановления Пленума ВС РФ от 19.12.03 № 23 «О судебном решении»). — Прим. авт.)

(2) Различные цели судебных процессов

Целью обычного гражданского (арбитражного) процесса является защита и восстановление нарушенного права (законного интереса) с последующим непосредственным удовлетворением притязания. Как уже указывалось, вынесенный судебный акт по итогам процесса послужит основанием для перераспределения ресурсов спорящих сторон на стадии его исполнения.

В то же время целью банкротного процесса является наиболее полное и справедливое удовлетворение требований кредиторов, получение максимального экономического эффекта в условиях, когда имущества должника для полного удовлетворения требований не хватает (см., например, определения ВС РФ от 01.07.16 № 306-ЭС16-3230, от 22.10.14 № 306-ЭС14-60, постановление Президиума ВАС РФ от 15.04.14 № 18346/13). Если возможно восстановление платежеспособности должника, эта цель достигается путем проведения реабилитационных процедур (финансового оздоровления, внешнего управления, реструктуризации долгов гражданина), а в случае отсутствия такой возможности — через ликвидацию должника — юридического лица (реализацию имущества гражданина).

Увеличение вероятности столкнуться со злоупотреблениями, а также рост цены ошибки в случае признания необоснованного требования подлежащим включению в реестр требований кредиторов требуют от судов более тщательной проверки заявленных сторонами доводов¹⁸. Такая проверка априори не осуществляется в обычном гражданском (арбитражном) процессе, где суд исходит из того, что принятое решение скажется лишь на правах, явленных перед ним сторонами спора, а потому в большей мере связан их позициями.¹⁸О повышенном стандарте доказывания в делах о банкротстве см. часть 3 настоящей статьи.

Если суд в обычном деле устанавливает просто факт наличия задолженности, то суд в рамках дела о банкротстве погружается во все нюансы, связанные с обстоятельствами образования задолженности, с тем чтобы определить, а не была ли она создана искусственно с целью причинить вред иным кредиторам, лишить их контроля над процедурой банкротства и т. д. При ином подходе цель банкротства недостижима.

(3) Наличие публичного интереса в деле о банкротстве

В отличие от гражданского (арбитражного) спора, разбирательства в рамках дела о банкротстве сопряжены с реализацией публичного интереса. (Речь в данном случае идет не только о тех делах о банкротстве, в которых уполномоченным органом поданы заявления о включении в реестр требований кредиторов задолженности перед бюджетом, но и в общем обо всех делах о банкротстве. В первом случае публичный интерес более очевидный. В литературе встречается позиция, согласно которой все правоотношения с момента получения обязанной стороной статуса должника в деле о банкротстве приобретают частноправовой характер, трансформируются в денежные отношения, регламентируемые гражданским законодательством (даже отношения по выплате обязательных платежей)¹⁹. Однако представляется, что характер требования с момента введения процедуры банкротства не изменяется в отсутствие на то прямого указания законодателя. Более того, зачастую этот характер требования (из трудовых отношений, из отношений по причинению вреда жизни и здоровью и т. д.) императивно определяет очередность удовлетворения требований кредитора. — Прим. авт.)¹⁹Попондопуло В. Ф.Конкурсное право. М., 2001. С. 34; Пустовалова Е. Ю. Судьба требований кредиторов при банкротстве должника. М., 2003. С. 17.

Как указывал КС РФ, процедуры банкротства носят публично-правовой характер (постановления КС РФ от 22.07.02 № 14-П, от 19.12.05 № 12-П и др.). Публично-правовой целью института банкротства является обеспечение баланса прав и законных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, имеющих различные, зачастую диаметрально противоположные интересы. Эта цель достигается посредством соблюдения закрепленного в части 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации принципа, в соответствии с которым осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Поэтому нарушением публичного порядка Российской Федерации является создание в преддверии банкротства видимости спора с отнесением его на рассмотрение суда для получения в последующем формальных оснований для упрощенного включения необоснованной задолженности в реестр требований кредиторов должника в целях влияния на ход дела о банкротстве. Такие действия затрагивают не только частные интересы должника и его кредитора, но и всех иных кредиторов, вовлеченных в процесс банкротства, препятствуя справедливому рассмотрению дела о несостоятельности и окончательному его разрешению (как в части определения судьбы должника и его имущества, так и в части распределения конкурсной массы между добросовестными кредиторами) (определение ВС РФ от 05.12.16 № 305-ЭС16-10852).

Тот факт, что в деле о банкротстве присутствует публичное начало, подтверждается как участием в нем уполномоченных на контроль государственных органов (налоговый орган, территориальный орган Росреестра и т. д.) (пункт 1 статьи 34 Закона о банкротстве), так и контрольной функцией суда (элементами разыскного процесса)²⁰.²⁰Карелина С. А. Роль арбитражного суда в процессе несостоятельности (банкротства) // Правовые основы несостоятельности (банкротства). М., 2004.

(4) Различный круг обстоятельств, устанавливаемый при рассмотрении требований в обычном процессе и в рамках дела о банкротстве

Отказывая в перепроверке требований, подтвержденных вступившими в законную силу судебными актами, суды обращают внимание, что согласно части 2 статьи 69 АПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица.

По мнению многих судов (а ссылка на статью 69 АПК РФ идет, как правило, вкупе со ссылкой на принцип обязательности судебных актов), если в рамках искового процесса суд установил наличие долга перед кредитором, то в рамках дела о банкротстве данное обстоятельство не должно устанавливаться вновь.

На наш взгляд, подобный подход к преюдиции некорректен, поскольку суды так или иначе приходят к тому, что они связаны данной в рамках другого спора квалификацией отношений сторон, а не установленными судами фактами объективной действительности.

Вместе с тем в определении КС РФ от 06.11.14 № 2528-О указано, что в системе действующего правового регулирования предусмотренное частью 2 статьи 69 АПК РФ основание освобождения от доказывания во взаимосвязи с положениями части 1 статьи 64 и части 4 статьи 170 того же Кодекса означает, что только фактические обстоятельства (факты), установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица (определения КС РФ от 21.03.13 № 407-О, от 16.07.13 № 1201-О, от 24.10.13 № 1642-О).

Именно такое толкование и применение части 2 статьи 69 АПК РФ нашло отражение в сложившейся практике высших судов, последовательно придерживающихся позиции, что указанная норма освобождает от доказывания фактических обстоятельств дела, но не исключает их различной правовой оценки, которая зависит от характера конкретного спора (см., например, постановления Президиума ВАС РФ от 15.06.04 № 2045/04, от 31.01.06 № 11297/05, от 25.07.11 № 3318/11, определения ВС РФ от 12.07.19 № 303-ЭС18-18778, от 13.03.19 № 306-КГ18-19998). Аналогичное понимание преюдициальности как невозможности повторного доказывания юридических фактов, однажды установленных вступившим в законную силу юрисдикционным (как правило, судебным) актом, принято и в доктрине²¹.²¹Нефедьев Е. А. Учебник русского гражданского судопроизводства. Краснодар, 2005. С. 37–38; Яблочков Т . М. Учебник русского гражданского судопроизводства. Ярославль, 1912. С. 267.

Более того, согласно пункту 2 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.09 № 57 «О некоторых процессуальных вопросах практики рассмотрения дел, связанных с неисполнением либо ненадлежащим исполнением договорных обязательств» оценка, данная судом обстоятельствам, которые установлены в деле, рассмотренном ранее, учитывается судом, рассматривающим второе дело, но суд, рассматривающий второе дело, вправе прийти к иным выводам.

Таким образом, по смыслу приведенных норм, признавая требование кредитора подлежащим включению в реестр только и исключительно на основании судебных актов, суд должен последовательно констатировать два элемента:

(1) круг обстоятельств, которые были установлены ранее судом, совпадает с кругом обстоятельств, которые должен установить суд в деле о банкротстве, разрешая вопрос об обоснованности требования кредитора;

(2) правовая оценка установленных обстоятельств совпадает с той правовой оценкой, которая уже была дана иным судом.

Однако уже на первом пункте арбитражный суд должен прийти к выводу, что круг обстоятельств, устанавливаемый в деле о банкротстве, гораздо шире того, что устанавливает и исследует суд за рамками банкротного дела.

В качестве примера рассмотрим простой спор о взыскании задолженности по договору займа, предоставленного по расписке в наличной форме.

В рамках обычного искового процесса для того, чтобы удовлетворить требование, суду достаточно установить факт передачи денежных средств по договору займа и неисполнение обязанности по его возврату. При этом в качестве фактов объективной реальности, подтверждающих данные обстоятельства, выступают выдача расписки со всеми необходимыми реквизитами заемщиком и ее нахождение во владении займодавца на момент рассмотрения спора (пункт 1 раздела «Разрешение споров, возникающих из договорных отношений» (Судебная коллегия по гражданским делам) Обзора судебной практики ВС РФ № 1 (2016), утвержденного Президиумом ВС РФ 13 апреля 2016 года).

В рамках дела о банкротстве указанных обстоятельств уже недостаточно для того, чтобы признать требование обоснованным и включить его в реестр требований кредиторов. Так, согласно пункту 26 постановления № 35 при оценке достоверности факта наличия требования, основанного на передаче должнику наличных денежных средств, подтверждаемого только его распиской или квитанцией к приходному кассовому ордеру, суду надлежит учитывать среди прочего следующие обстоятельства: позволяло ли финансовое положение кредитора (с учетом его доходов) предоставить должнику соответствующие денежные средства, имеются ли в деле удовлетворительные сведения о том, как полученные средства были истрачены должником, отражалось ли получение этих средств в бухгалтерском и налоговом учете и отчетности и т. д.

Иными словами, в рамках дела о банкротстве, установив, что, в судебном акте, на который ссылается кредитор, не устанавливались и не рассматривались вопросы о наличии финансовой возможности выдать заем, о том, куда денежные средства были направлены должником, суд должен сам приступить к такому фактоустановлению.

Таким образом, на наш взгляд, существуют все предпосылки для того, чтобы позволить судам в рамках дела о банкротстве заново осуществлять проверку требований кредиторов, подтвержденных судебным актом.

2.2.2. Более того, представляется очевидным, что повторное рассмотрение материального правоотношения в рамках дела о банкротстве влечет меньшие временные и материальные издерж ки, чем обжалование состоявшегося судебного акта.

Во-первых, согласно пункту 24 постановления № 35 при обжаловании состоявшегося судебного акта копия жалобы направляется ее заявителем представителю собрания (комитета) кредиторов (при его наличии), который также извещается судом о рассмотрении жалобы. Все конкурсные кредиторы, требования которых заявлены в деле о банкротстве, а также арбитражный управляющий вправе принять участие в рассмотрении жалобы, в том числе представить новые доказательства и заявить новые доводы. Принимая во внимание, что повторное обжалование названными лицами по тем же основаниям того же судебного акта не допускается, конкурсные кредиторы будут стремиться принять участие в апелляционном (кассационном) обжаловании. Суд будет вынужден привлечь и уведомить о судебном процессе, в котором раньше, скорее всего, было два участника (истец и ответчик), всех заинтересованных лиц (конкурсных кредиторов и уполномоченный орган). Ведь если Пленум ВАС РФ в постановлении № 35 исходит из наличия у конкурсных кредиторов права на обжалование судебного акта и считает, что данный акт косвенно затрагивает их права, участие в судебном процессе должно быть обеспечено для всех кредиторов, чьи требования уже заявлены в деле о банкротстве.

В случае же пересмотра требования в рамках банкротного процесса никакое дополнительное привлечение и извещение кредиторов не потребуется. Согласно пункту 1 статьи 34 Закона о банк ротстве лицами, участвующими в деле о банкротстве, являются, в частности, должник, арбитражный управляющий, конкурсные кредиторы, уполномоченные органы. По смыслу части 6 статьи 121 АПК РФ, пунктов 15, 17 постановления № 35 конкурсные кредиторы и уполномоченные органы с момента получения ими определения суда о принятии их требований к производству самостоятельно получают информацию о движении дела о банкротстве, в том числе о принятии к производству требований иных кредиторов, и при наличии заинтересованности принимают участие в рассмотрении этих требований, заявляют возражения, ходатайства и пользуются всеми правами лица, участвующего в деле.

Иными словами, «стечение» кредиторов, которое уже состоялось в деле о банкротстве, не потребуется обеспечивать в рамках иного процесса, в том числе в суде общей юрисдикции.

Во-вторых, не исключено, что при обжаловании состоявшегося судебного акта кредиторы столкнутся со сложностью применения разъяснений постановления № 35. Несмотря на то что постановление № 35 было принято больше семи лет назад, до сих пор у судов возникают вопросы о правах конкурсных кредиторов, разрешаемые только на уровне высшей судебной инстанции. Например, вопрос о том, в какой момент конкурсный кредитор приобретает право на обжалование судебного акта, который является основанием для включения требования в реестр требований кредиторов (в момент включения требования конкурсного кредитора в реестр или в момент принятия требования к производству), несмотря на наличие разъяснений ВАС РФ²², вновь и вновь рассматривается ВС РФ (определения ВС РФ от 06.06.19 № 307-ЭС19-1984, от 30.05.19 № 306-ЭС18-25689, от 27.02.19 № 305-ЭС18-19058).²²Согласно пункту 30 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.09 № 60 «О некоторых вопросах, связанных с принятием Федерального закона от 30.12.08 № 296-ФЗ „О внесении изменений в Федеральный закон „О несостоятельности (банкротстве)“» статус лица, участвующего в деле о банкротстве, и соответствующие права, необходимые для реализации права на заявление возражений, возникают у кредитора с момента принятия его требования к рассмотрению судом.

Кроме того, у судов за рамками дела о банкротстве могут возникнуть сложности с использованием так называемого повышенного стандарта доказывания при проверке обоснованности требований кредиторов. ВС РФ приходилось отдельно указывать, что в случае обжалования кредиторами состоявшегося судебного акта в рамках апелляционного (кассационного) производства проверка обоснованности заявленных кредитором требований осуществляется судом более углубленно по сравнению с обычным исковым гражданским процессом (см., например, определение ВС РФ от 20.09.18 № 305-ЭС18-6622).

В-третьих, обжалование состоявшегося судебного акта зачастую может повлечь дополнительные издержки для кредиторов, связанные с обеспечением участия в судебных заседаниях. Так, в отношении дел о банкротстве АПК РФ установлена исключительная подсудность — по месту нахождения должника (часть 4 статьи 38 АПК РФ). Решение законодателя во многом обусловлено тем, что здесь, как правило, аккумулируется имущество должника, документы, относящиеся к хозяйственной деятельности, находятся большинство кредиторов. Попытки должников искусственно изменить подсудность спора (путем смены юридического адреса организации или регистрации места жительства гражданина незадолго перед банкротством на другой регион) обоснованно пресекаются судами со ссылками на злоупотребление правом (определения ВС РФ от 25.02.19 № 305-ЭС18-16327 и 310-ЭС18-16329, от 21.03.19 № 308-ЭС18-25635).

В то же время спор о взыскании задолженности, по итогам которого вынесено решение, обжалуемое кредиторами, может находиться на рассмотрении совершенно любого суда (арбитражного суда или суда общей юрисдикции) в любом регионе Российской Федерации при использовании сторонами договорной подсудности.

Очевидно, что рассмотрение обоснованности требования в рамках дела о банкротстве по месту нахождения должника (и большинства кредиторов), например в Арбитражном суде города Санкт-Петербурга и Ленинградской области, удобнее и целесообразнее, нежели обжалование решения районного суда города Владивостока.

И если доказать злоупотребления при так называемом банкротном туризме с учетом сложившейся судебной практики вполне реально, то доказать, что стороны намеренно инициировали спор о взыскании задолженности по договору займа, заключенному между гражданином, проживающим в городе Владивостоке (займодавец), и должником из Санкт-Петербурга (заемщик) за три года до банкротства последнего, на стадии решения вопроса о подсудности спора очень проблематично.

Таким образом, на наш взгляд, существуют все предпосылки для того, чтобы de lege ferenda наделить суды правом на повторную проверку обоснованности требований в рамках дела о банкротстве.

2.3. Отдельные суды нижестоящих инстанций уже сегодня при имеющемся инструментарии осуществляют полноценную проверку требований, подтвержденных вступившим в законную силу судебным актом.

Аналогичные выводы изложены в постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда от 02.07.19 по делу № А40-239265/17.

Выводы судов в приведенных примерах нам представляются абсолютно верными. Суд в рамках дела о банкротстве не должен быть связан решением суда, принятым за его пределами, в случае если этот суд не устанавливал никаких обстоятельств либо набор этих обстоятельств являлся минимальным²³. По этой причине, на наш взгляд, судебные акты, принятые в рамках приказного (фактически — бесспорного) порядка, в результате признания иска ответчиком или такого пассивного его поведения, следствием чего стало удовлетворение иска исключительно на основании позиции истца, не должны априори являться основанием для включения требования в реестр требований кредиторов. (Отметим, что на сегодняшний момент и в отношении судебного приказа у нас установлен порядок его обжалования кредиторами. Так, согласно пункту 44 постановления Пленума ВС РФ от 27.12.16 № 62 «О некоторых вопросах применения судами положений Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации о приказном производстве», если судебным приказом разрешен вопрос о правах и обязанностях лица, не участвовавшего в приказном производстве, такое лицо (например, конкурсные кредиторы, уполномоченный орган, арбитражный управляющий) вправе обжаловать судебный приказ применительно к части 11 статьи 229.5 АПК РФ. В случае если вынесенный судебный приказ влечет или может повлечь необоснованное увеличение кредиторской задолженности в ущерб конкурсной массе, суд кассационной инстанции отменяет судебный приказ применительно к пункту 4 части 4 статьи 288 АПК РФ.²³Подробное обоснование приводилось выше — см. пункт 4 части 2.2.1 настоящей статьи.

Указанное разъяснение Пленума ВС РФ успешно реализуется на практике (см., например, постановления Арбитражного суда Северо-Западного округа от 21.06.19 по делу № А56-110916/2017, от 16.05.19 по делу № А56-57356/2018, от 16.04.19 по делу № А56-109868/2017, от 04.04.19 по делу № А56-109873/2017).

Вместе с тем сам механизм такой защиты прав кредиторов видится необоснованным и громоздким по причинам, указанным в части 2 настоящей статьи. — Прим. авт.)

Согласимся, что ряд обстоятельств, которые имеют значение при банкротстве должника, просто не устанавливаются и не должны устанавливаться в рамках обычного судебного процесса в силу принципа состязательности.

Например, при взыскании суммы займа в исковом процессе суду иррелевантны вопросы наличия аффилированности между сторонами спора. Законодательство не содержит запрета на предоставление займов корпоративно связанными структурами или участниками (акционерами) обществ в пользу организации. В то же время в рамках дела о банкротстве данное обстоятельство имеет существенное значение. Интересы должника-банкрота и аффилированного с ним кредитора («дружественного» кредитора) в судебном споре могут совпадать в ущерб интересам прочих кредиторов. Для создания видимости долга в суд могут быть представлены внешне безупречные доказательства исполнения по существу фиктивной сделки. Сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. Реальной целью сторон сделки может быть, например, искусственное создание задолженности должника-банкрота для последующего распределения конкурсной массы в пользу «дружественного» кредитора, в связи с чем суды более внимательно относятся к требованиям аффилированных лиц при проверке их обоснованности (определения ВС РФ от 11.02.19 № 305-ЭС18-17063(5), от 11.09.17 № 301-ЭС17-4784).

Кроме того, сформирована судебная практика, согласно которой при определенных обстоятельствах участнику либо иному аффилированному по отношению к должнику лицу может быть отказано во включении его требования в реестр, в частности когда заем прикрывал (пункт 2 статьи 170 ГК РФ) корпоративные отношения по увеличению уставного капитала либо когда финансирование предоставлялось в рамках реализации публично не раскрытого плана выхода фактически несостоятельного должника из кризиса при условии, что такой план не удалось реализовать (определения ВС РФ от 06.07.17 № 308-ЭС17-1556(1), (2), от 12.02.18 № 305-ЭС15-5734(4, 5), от 21.02.18 № 310-ЭС17-17994(1, 2)).

Желание суда защитить кредиторов от недобросовестных действий третьих лиц (в случае наличия злоупотребления) вызывает одобрение с той только оговоркой, что действующий закон не содержит столь смелого указания на приоритет судебных актов, принятых в рамках дела о банкротстве, о чем подробнее будет сказано далее.

Вместе с тем все указанные выше судебные акты приняты на уровне первой и апелляционной инстанций и, возможно, являются началом формирования новой практики.

3. Разрешение конфликта судебных актов в рамках дела о банкротстве

Существование в рамках банкротного процесса двух судебных решений касательно одного спорного материального правоотношения неизбежно актуализирует вопрос о том, какой из судебных актов должен иметь приоритет в рамках дела о банкротстве.

Приведенные в предыдущих частях исследования соображения о специфике банкротного процесса в сравнении с обычным гражданским (арбитражным) процессом детерминируют вывод, отстаиваемый авторами настоящей статьи²⁵. По нашему убеждению, приоритет должен быть отдан акту, принятому в рамках дела о банкротстве.²⁵О специфике банкротного процесса см. часть 2 настоящей статьи.

Косвенное подтверждение данного обстоятельства можно обнаружить в пункте 29 постановления № 35. Высшая судебная инстанция, анализируя различные ситуации, связанные с тем, что требование к должнику может быть заявлено одновременно как в обычном исковом процессе, так и в рамках дела о банкротстве, приходит к следующему выводу: «Если будут вынесены и определение по результатам рассмотрения требования в деле о банкротстве, и решение суда в рамках искового производства, то в случае противоречия этих судебных актов рассматривающий дело о банкротстве суд руководствуется принятым в рамках дела о банкротстве судебным актом».

Однако встречающаяся судебная практика исходит из того, что данное разъяснение подлежит применению в ограниченном количестве ситуаций: когда при принятии противоречащих друг другу судебных актов суды не знали о наличии тождественных требований (см., например, постановления Девятого арбитражного апелляционного суда от 28.05.15 по делу № А40-102354/14, Восьмого арбитражного апелляционного суда от 05.02.18 по делу № А70-11340/2016). По сути, норма рассчитана на применение в случаях, когда суд по каким-то причинам не был поставлен сторонами в известность о том, что требование параллельно рассматривается в двух разных судах.

Однако, как правило, суд в рамках дела о банкротстве уже знает о том, что состоялось решение суда за его пределами, которое, по мнению кредитора, и является основанием для включения его требования в реестр. Разъяснение Пленума ВАС РФ при буквальном его толковании не подлежит применению в таких ситуациях.

Вместе с тем нам представляется, что аналогичное решение должно приниматься во всех случаях конфликта судебных актов. Мы уже начали рассматривать вопрос о круге обстоятельств, которые устанавливаются в рамках дела о банкротстве²⁶, остановимся на нем более подобно.²⁶См. пункт 4 части 2.2.1 настоящей статьи.

В силу правовой позиции, изложенной в определении ВС РФ от 23.08.18 № 305-ЭС18-3533, требование о включении в реестр задолженности по договору по своей правовой природе аналогично исковому требованию о взыскании долга по соответствующему виду договора, за тем исключением, что в первом случае в отношении ответчика проводятся процедуры несостоятельности.

Нахождение ответчика в статусе банкротящегося лица с высокой степенью вероятности может свидетельствовать о том, что денежных средств для погашения долга перед всеми кредиторами недостаточно. Поэтому в результате признания каждого нового требования обоснованным доля удовлетворения требований этих кредиторов снижается, в связи с чем они объективно заинтересованы, чтобы в реестр включалась только реально существующая задолженность (см., например, определение ВС РФ от 08.05.19 № 305-ЭС18-25788(2)).

Поскольку институт банкротства юридически опосредует состояние экономического конфликта, чреватого злоупотреблениями участников соответствующих отношений, априорная убежденность суда в достоверности доказываемых сторонами процесса фактов значительно ниже в сравнении с общеисковым гражданским процессом. Также немаловажным обстоятельством является существенно бóльшая палитра негативных последствий вынесения неправосудного решения. (В рамках гражданского процесса интенсивность негативных последствий необоснованного присуждения в пользу истца определенной денежной суммы и необоснованного отказа в удовлетворении иска, по общему правилу, тождественны. Банкротство же являет нам совершенно иную картину, в рамках которой необоснованное включение требований кредитора в реестр требований кредиторов ущемляет более права и законные интересы множества других конкурсных кредиторов, нежели чем непосредственно самого несостоятельного должника²⁷. — Прим. авт.)²⁷Подробнее см.: Карапетов А. Г., Косарев А. С. Стандарты и доказывания: аналитическое и эмпирическое исследование // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2019. № 5 (спецвыпуск). С. 3–96.

Указанные особенности предопределяют необходимость использования в рамках дела о банкротстве повышенного стандарта доказывания. При всей терминологической неопределенности и дискуссионности рассматриваемой категории в рамках отечественного гражданского (арбитражного) процесса, на наш взгляд, необходимо констатировать, что российские суды все более интенсивно применяют в своей практике стандарты доказывания. Обозначенная тенденция характерна и для банкротного процесса.

Так, в ряде актов ВС РФ высказывал позицию о необходимости использования в рамках дела о банкротстве повышенного стандарта доказывания, впрочем, не раскрывая при этом сущностного содержания названного абстрактного стандарта доказывания (определения ВС РФ от 17.05.19 № 302-ЭС19-5458, от 23.04.19 № 309-ЭС19-4473, от 04.04.19 № 305-ЭС18-25788).

В связи с этим еще большего интереса заслуживает определение ВС РФ от 04.06.18 № 305-ЭС18-413, в котором суд дал более точные и содержательные наименования стандартам доказывания: «При рассмотрении заявлений о включении рядовых гражданско-правовых кредиторов суд осуществляет более тщательную проверку обоснованности требований по сравнению с общеисковым гражданским процессом, то есть основанием к включению являются ясные и убедительные доказательства наличия и размера задолженности». Используемые высшей судебной инстанцией формулировки, на наш взгляд, позволяют заключить, что отечественное доказательственное право, по-видимому, склонно заимствовать наработки американской трехчленной системы стандартов доказывания, в рамках которой «ясные и убедительные доказательства» выступают повышенным стандартом по отношению к общепринятому в гражданском процессе стандарту «баланс вероятностей»²⁸.²⁸Будылин С. Л. Внутреннее убеждение или баланс вероятностей? Стандарты доказывания в России и за рубежом // Вестник ВАС РФ. 2014. № 4.

Выработанные арбитражной практикой стандарты доказывания приведены в таблице:

Нам представляется вполне очевидным, что при конкуренции судебного решения, вынесенного в рамках дела о банкротстве и за его пределами, приоритет должен быть отдан первому как предусматривающему более высокий стандарт доказывания, ввиду того, что принятое решение с большей долей вероятности является истинным. Исследование большего количества обстоятельств и доказательств приближает суд к римской максиме res judicata pro veritate accipitur²⁹.²⁹Res judicata pro veritate accipitur (лат.) — состоявшееся судебное решение принимается за истину.

4. Разрешение конфликта судебных актов после прекращения дела о банкротстве

Куда более сложным является вопрос о том, какому судебному акту отдавать приоритет после завершения дела о банкротстве.

Дело в том, что процедура банкротства может быть завершена не только ликвидацией должника и, соответственно, прекращением всех споров с ним. Согласно пункту 1 статьи 57 Закона о банкротстве арбитражный суд прекращает производство по делу о банкротстве, в частности, в случаях: восстановления платежеспособности должника; заключения мирового соглашения; отказа всех кредиторов, участвующих в деле о банкротстве, от заявленных требований или требования о признании должника банкротом; удовлетворения всех требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, в ходе любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве; отсутствия средств, достаточных для возмещения судебных расходов на проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе расходов на выплату вознаграждения арбитражному управляющему; в иных предусмотренных Законом о банкротстве случаях. 

В случае прекращения дела о банкротстве по указанным основаниям должник не утрачивает правосубъектности и в отношении него продолжают существовать два судебных акта, выводы в которых могут быть диаметрально противоположными. Например, судебным актом, принятым за рамками дела о банкротстве, с должника могла быть взыскана задолженность, в то время как в результате проверки требования в деле о банкротстве, с учетом повышенного стандарта доказывания, суд пришел к выводу об отсутствии спорного требования.

Важно отметить, что судебным актом, принятым в рамках дела о банкротстве, не производится отмена ранее состоявшегося судебного решения (что процессуально невозможно). В то же время с завершением процедуры банкротства не утрачивают силу принятые в ходе его рассмотрения судебные акты. (Указанная позиция прямо сформирована ВС РФ применительно к судебным актам об оспаривании сделок. «Из системного толкования положений действующего законодательства, с учетом приведенных разъяснений, следует, что принятый в рамках дела о банкротстве судебный акт о признании сделки недействительной распространяет свое действие и в случае прекращения производства по делу о банкротстве. Исключение могут составлять случаи, когда судебный акт после прекращения производства по делу о банкротстве будет пересмотрен по правилам главы 37 АПК РФ при наличии соответствующих оснований» (определение ВС РФ от 15.11.18 № 305-ЭС18-9344). — Прим. авт.)

Как в таком случае будет решаться вопрос о том, каким судебным актом руководствоваться сторонам в своих правоотношениях? С этой стороны, как уже было указано выше, за счет более высокого стандарта доказывания, глубокой и основательной проверки обстоятельств дела выводы, сделанные в судебном акте в рамках дела о банкротстве, с большей долей вероятности соответствуют объективной действительности, и уже поэтому приоритет должен отдаваться судебному акту, принятому в рамках дела о банкротстве.

С другой стороны, необходимость самостоятельного рассмотрения требования, несмотря на наличие вступившего в силу судебного акта, в рамках дела о банкротстве была вызвана спецификой процедуры, в первую очередь нехваткой средств для расчетов со всеми кредиторами, и интересом кредиторов в том, чтобы получить удовлетворение в большем объеме, не допустив к распределению средств должника лиц с необоснованными требованиями.

После завершения процедуры банкротства, по крайней мере по обстоятельствам, которые исключают конкуренцию кредиторов за возможность получить удовлетворение своих требований (например, в связи с восстановлением платежеспособности должника), такие условия отпадают. В связи с чем с равной успешностью может быть объяснен подход, согласно которому те судебные акты, которые были приняты в рамках дела о банкротстве, имеют приоритет только в процедуре банкротства. После прекращения дела о банкротстве приоритет может быть отдан ранее состоявшемуся судебному акту за его пределами³⁰.³⁰Данный вопрос заслуживает отдельного всестороннего исследования. Судебных актов, в которых бы анализировалась эта проблема, найти не удалось.

Заключение

Таким образом, представляется, что в рамках отечественного правопорядка отсутствуют какие-либо препятствия доктринального и догматического характера для возникновения ситуации конкуренции судебных актов. Арбитражным судам при рассмотрении дел о банкротстве не следует уклоняться от повторной проверки требований, подтвержденных вступившими в законную силу судебными актами. При этом в случае, если суд в ходе такой повторной проверки придет к противоположным выводам, по сравнению с теми, которые были сделаны судом в рамках обычного гражданского (арбитражного) процесса, приоритет в рамках дела о банкротстве должен быть отдан тому судебному акту, который был принят в ходе самого банкротного процесса.