О некоторых процессуальных вопросах, связанных с исполнением решений третейских судов

Растущее количество гражданско-правовых споров, передаваемых в третейские суды, с одной стороны, подтверждает их востребованность, а с другой — придает все большую актуальность проблеме обеспечения единообразной интерпретации, правовых норм, регламентирующих третейское судопроизводство и в особенности относящихся к процедуре оспаривания третейских решений и их принудительному исполнению.

Очень важное значение в связи с этим приобретает позиция Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (ВАС РФ) по упомянутым вопросам, выражаемая как в постановлениях Президиума по конкретным делам, рассмотренным в порядке надзора, так и в принятом недавно Обзоре практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов(см. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 22 декабря2005 г. № 96)¹. ¹ Далее — Обзор от 22 декабря 2005 г. Вестник ВАС РФ, № 3, 2006. КонсультантПлюс: Версия Проф, б/н — 58054.

§ Территориальная подсудность при оспаривании решений третейского суда

В делах такого рода прежде всего необходимо определить их территориальную подсудность. Согласно части третьей статьи 230 АПК РФ «заявление об отмене решения третейского суда подается в арбитражный суд субъекта Российской Федерации, на территории которого принято решение третейского суда».

В соответствии с частью третьей статьи 236 АПК РФ «заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда подается в арбитражный суд субъекта Российской Федерации по месту нахождения или месту жительства должника либо, если место нахождения или место жительства неизвестно, по месту нахождения имущества должника — стороны третейского разбирательства».

Говорящая об исключительной подсудности статья 38 АПК РФ предусматривает, что «заявления об оспаривании решения третейского суда и о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда подаются в арбитражный суд субъекта Российской Федерации, на территории которого принято решение третейского суда» (часть восьмая).

В итоге АПК РФ различает три ситуации, когда государственному арбитражному суду предстоит рассмотреть:

1) заявление об отмене решения третейского суда;

2) заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда;

3) оба упомянутых заявления одновременно.

В первом и третьем случаях дела относятся к подсудности арбитражного суда субъекта Российской Федерации, на территории которого принято решение третейского суда; во втором случае — к подсудности арбитражного суда субъекта Российской Федерации по месту нахождения или месту жительства должника, а при неизвестности этого места — по месту нахождения имущества должника.

Иными словами, заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, не сопровождаемое исходящим от должника заявлением об оспаривании этого решения, «подается в арбитражный суд субъекта Российской Федерации по месту нахождения или жительства должника либо, если место нахождения или место жительства неизвестно, по месту нахождения имущества должника» (постановление Президиума ВАС РФ от 29.11.05 № 8654/05, а также постановление Президиума ВАС РФ от 29.11.05 № 8660/05²). ² КонсультантПлюс: Судебная Практика, б/н — 22389.

Следовательно, заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда может рассматриваться арбитражным судом субъекта Российской Федерации, на территории которого принято решение третейского суда, лишь при условии, если «одновременно одной стороной третейского разбирательства подано заявление об оспаривании решения третейского суда, а другой стороной — заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение указанного решения»³. ³ Там же.

Здесь по существу возникает ситуация, аналогичная той, которая характерна для встречного иска. Последний принимается арбитражным судом, в частности, если «удовлетворение встречного иска исключает полностью или в части удовлетворение первоначального иска» (часть третья пункта 2 статьи 132 АПК РФ).

Подача заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда в тот же арбитражный суд, куда представлено заявление об оспаривании упомянутого решения третейского суда, имеет целью вынесение арбитражным судом определения об отказе в удовлетворении заявления об отмене решения третейского суда и об удовлетворении заявления о принудительном исполнении этого решения.

Неслучайно Президиум ВАС РФ, отметив, что заявление об отмене решения третейского суда и заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение этого решения являются основным и встречным требованиями, признал допустимым вынесение арбитражным судом определения «об объединении дел по заявлениям об отмене решения третейского суда и о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда в случае, если заявление об отмене решения и заявление о выдаче исполнительного листа поданы в один арбитражный суд» (пункт 13 Обзора от 22 декабря 2005 г.).

При определении территориальной подсудности дел об оспаривании решений третейских судов важно правильно установить место третейского разбирательства, предусмотренное статьей 20 Закона от 24.07.02 № 102"ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации»⁴(далее — Закон о третейских судах). ⁴ Российская газета, № 137, 27.07.02. КонсультантПлюс: Версия Проф, б/н — 37831.

Согласно данной статье «в постоянно действующем третейском суде место третейского разбирательства определяется в соответствии с правилами постоянно действующего третейского суда.

Если в правилах постоянно действующего третейского суда нет указания на место третейского разбирательства либо порядок его определения, то место третейского разбирательства определяется составом третейского суда с учетом всех обстоятельств дела, включая фактор удобства для сторон».

Изложенные правила позволяют сделать два вывода.

1. Место третейского разбирательства может не совпадать с местом нахождения штаб"квартиры постоянно действующего третейского суда. Нет препятствий к тому, чтобы арбитражный состав Третейского суда при Санкт"Петербургской торгово-промышленной палате решил провести разбирательство какого-либо дела не в Санкт"Петербурге, а, например, в Новгороде (если там находятся обе стороны спора, сосредоточены все доказательства и т. д.).

2. Третейское разбирательство необязательно должно проводиться в одном месте. Третейский суд, в частности, может провести одно заседание в Новгороде, а другое (закончившееся вынесением решения) — в Санкт"Петербурге.

Поскольку эти города расположены на территориях различных субъектов Российской Федерации, возникает вопрос, в арбитражный суд какого из них следует направить заявление об оспаривании решения третейского суда по данному делу.

Здесь необходимо принять во внимание норму пункта 4 статьи 32 упомянутого Закона, в силу которой «решение третейского суда считается принятым в месте третейского разбирательства в день, когда оно подписано третейскими судьями, входящими в состав третейского суда».

Отсюда явствует, что при ответе на поставленный вопрос нужно ориентироваться на то место судебного разбирательства, где было принято решение третейского суда.

С еще большей определенностью об этом сказано в части третьей статьи 230 АПК РФ, относящей рассмотрение дела об отмене решения третейского суда к подсудности арбитражного суда «субъекта Российской Федерации, на территории которого принято решение третейского суда».

Следовательно, в приведенном выше примере заявление об оспаривании решения третейского суда должно быть направлено в арбитражный суд Санкт"Петербурга и Ленинградской области.

Если такое заявление будет подано в другой арбитражный суд, оно подлежит возврату заявителю (см. часть четвертую статьи 231 АПК РФ).

На соблюдение изложенных правил нацеливает и ВАС РФ. Установив, что разбирательство спора, переданного в Региональный коммерческий арбитражный суд со штаб-квартирой в Армавире, производилось в Москве, Президиум ВАС РФ признал, что ссылка в решении третейского суда на Армавир как место разрешения спора была ошибочной (постановление по делу от 29.11.05 № 8657/05⁵, постановление по делу от 29.11.05 № 8660/05). ⁵ Вестник ВАС РФ, 2006, № 5. КонсультантПлюс: Судебная Практика, б/н — 22388.

К тому же в данном деле предметом рассмотрения государственного арбитражного суда было не заявление об оспаривании решения третейского суда, а заявление о выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение. Это заявление подается в арбитражный суд субъекта Российской Федерации по месту нахождения должника (см. часть третью статьи 236 АПК РФ). Поскольку место нахождения должника — Тульская область, то и упомянутое заявление подлежит рассмотрению в Арбитражном суде Тульской области. Между тем оно было рассмотрено и удовлетворено Арбитражным судом Краснодарского края с нарушением правил о территориальной подсудности.

С учетом этого обстоятельства Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа отменил определение Арбитражного суда Краснодарского края.

Правовые последствия принятия дела к производству с нарушением правил о подсудности заключаются в передаче дела на рассмотрение другого арбитражного суда, к подсудности которого оно относится (см. пункт 3 части второй статьи 39 АПК РФ). В данном случае суд кассационной инстанции должен был, руководствуясь приведенной нормой Кодекса, направить дело в Арбитражный суд Тульской области.

Вместо этого суд кассационной инстанции рассмотрел дело по существу и вынес постановление об отказе в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, затронув тем самым проблему оснований для отказа в обращении решения третейского суда к исполнению.

§ Основания для отказа в выдаче исполнительного листа по решению третейского суда

Известно, что такие основания аналогичным образом изложены в статье 239 АПК РФ и в статье 46 Закона о третейских судах в виде исчерпывающего перечня, не подлежащего распространительному толкованию. При этом, если в пункте 3 части второй статьи 239 АПК РФ общим образом указано на ситуацию, когда процедура третейского разбирательства не соответствовала «соглашению сторон или Федеральному закону», то в абзаце 4 пункта 1 части второй статьи 46 Закона о третейских судах уточняется, что речь идет о несоответствии третейского разбирательства «требованиям статей 8, 10, 11 или 19 настоящего Федерального закона».

Суд кассационной инстанции вынес постановление об отказе в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, сославшись на нарушение третейским судом положений статей 20, 32, 33 Закона о третейских судах.

Однако, как отмечено в постановлении Президиума ВАС РФ, нарушений третейским судом норм статей 8, 10, 11 или 19 Закона о третейских судах судом кассационной инстанции установлено не было, а несоответствие решения третейского суда правилам статьи 20 названного Закона о месте третейского разбирательства в перечне предусмотренных законом оснований для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда не фигурирует.

Таким образом, в обращении решения третейского суда к принудительному исполнению было отказано по основанию, не предусмотренному законом.

Далее необходимо учитывать, что императивными нормами закона функции арбитражного суда при рассмотрении дела о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда ограничены установлением наличия или отсутствия оснований для обращения решения третейского суда к принудительному исполнению (см. часть четвертую статьи 238 АПК РФ), при этом арбитражный суд «не вправе исследовать обстоятельства, установленные третейским судом, либо пересматривать решение третейского суда по существу» (часть первая статьи 46 Закона о третейских судах).

Упуская из виду изложенные предписания закона, арбитражный суд выходит за пределы своей компетенции по делам такого рода.

В упомянутых выше делах, пересмотренных Президиумом ВАС РФ в порядке надзора, суд кассационной инстанции в своем постановлении об отказе в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда сослался, в частности, на неправильное применение третейским судом в одном случае статьи 395 ГК РСФСР при исчислении размера процентов за пользование чужими денежными средствами, а в другом — абзаца 1 статьи 333 ГК РФ о праве суда уменьшить неустойку, явно несоразмерную последствиям нарушения обязательства.

Президиум ВАС РФ справедливо усмотрел здесь попытку пересмотра решения третейского суда по существу и переоценку установленных им обстоятельств дела (постановление Президиума ВАС РФ от 29.11.05 № 8657/05, постановление Президиума ВАС РФ от 29.11.05 № 8660/05).

Кроме того, в обоих делах третейский суд отклонил ходатайство ответчика о назначении экспертизы, что было расценено арбитражным судом кассационной инстанции как нарушение принципов законности, состязательности и равноправия сторон, закрепленных в статье 18 Закона о третейских судах.

Президиум ВАС РФ признал этот вывод необоснованным, поскольку в силу статьи 29 Закона о третейских судах назначение экспертизы является правом, а не обязанностью третейского суда.

§ Вопросы наличия или отсутствия нарушений законодательства третейским судом

Принципы законности, состязательности и равноправия сторон, безусловно, следует отнести к основополагающим принципам российского права, нарушение которых третейским судом влечет отказ в принудительном исполнении вынесенного им решения (см. пункт 2(2) статьи 46 Закона о третейских судах).

Аналогичная по смыслу (хотя изложенная в иной редакции) формулировка содержится в пункте 1 (2) статьи 36 Закона от 07.07.93 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже»⁶ и легитимизирует компетентный суд на отказ в принудительном исполнении решения арбитража, если суд найдет, что «признание и приведение в исполнение этого арбитражного решения противоречат публичному порядку Российской Федерации», под которым понимаются основы правопорядка нашей страны (см. абзац 1 статьи 1193 ГК РФ). ⁶ Российская газета, № 156, 14.08.93. КонсультантПлюс: Версия Проф, б/н — 2303.

Президиум ВАС РФ воздержался от квалификации в качестве нарушения основополагающих принципов российского права ошибочного, по мнению арбитражного суда кассационной инстанции, применения третейским судом норм статей 333 и 395 ГК РФ, а также отказа третейского суда в назначении экспертизы.

Правильность позиции Президиума ВАС РФ не вызывает сомнений, ибо сама по себе ссылка закона на то, что основанием для отказа в принудительном исполнении решения третейского суда является нарушение последним не любых вообще, а только основополагающих принципов российского права, указывает на недопустимость отказа в обращении третейского решения к принудительному исполнению, кроме как в исключительных случаях. Ошибка третейского суда в применении норм процессуального или материального права не может служить препятствием к принудительному исполнению третейского решения, если она не подрывает фундаментальных положений российского законодательства.

Такой подход получил свое отражение как в отечественной, так и в иностранной специальной литературе. Например, как справедливо отмечает О. Ю. Скворцов, «из смысла действующего процессуального законодательства можно сделать вывод о том, что, прибегая к понятию «основополагающие принципы российского права», государственный суд не должен заниматься проверкой правильности применения третейским судом норм материального и процессуального права, то есть не должен выполнять своеобразную кассационную функцию по отношению к решениям третейского суда. Даже если третейский суд неправильно применил нормы материального или процессуального права, это не означает, что такое решение в силу этого одного обстоятельства подлежит отмене»⁷. ⁷ Скворцов О. Ю. Третейское разбирательство предпринимательских споров в России. Проблемы. Тенденции. Перспективы. М., 2005. С. 582.

К аналогичным выводам приходят и зарубежные авторы, подчеркивающие, что не всякое нарушение императивного правила страны, где должно исполняться арбитражное решение, может оправдать отказ в его признании или принудительном исполнении. Такой отказ оправдан лишь в случаях, когда арбитражное решение противоречит принципам, рассматриваемым в стране исполнения как отражающие фундаментальные положения или как имеющие абсолютную, универсальную ценность⁸. ⁸ Fouchard, Gaillard, Goldman. On International Commercial Arbitration. Edited by Emmanuel Gaillardand John Savage. The Hague, Boston, London, 1999, p. 996.

Возникает поэтому необходимость в выявлении критерия (возможно, и не одного), который позволял бы с уверенностью констатировать несовместимость решения третейского суда с основополагающими принципами российского права или, пользуясь терминологией Закона «О международном коммерческом арбитраже», с публичным порядком Российской Федерации.

Как отмечалось в литературе, такая несовместимость налицо, в частности, когда исполнение решения третейского суда повлекло бы исполнение сделки, совершенной «с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности» и потому признаваемой ничтожной нормами статьи 169 ГК РФ, тем более что употребленный в данной статье термин «основы правопорядка» фигурирует в статье 1193 ГК РФ в качестве синонима понятия «публичный порядок»⁹. ⁹ Мусин В. А. О взаимоотношениях арбитражных и третейских судов. «Арбитражные споры», 2004, № 1. С. 102.

Гражданский оборот (внутренний и международный) выражается именно в совершении и исполнении сделок, в связи с чем приведенный критерий вполне работоспособен. Он, однако, не является единственным, поскольку нарушение основополагающих принципов российского права может выражаться не только в ничтожных сделках, предусмотренных статьей 169 ГК РФ.

Другим примером такого нарушения, влекущим отказ в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, Президиум ВАС РФ считает ситуацию, когда это решение основано на подложных документах¹⁰. ¹⁰ Пункт 30 Обзора от 22 декабря 2005 г.

Решение государственного суда в подобной ситуации подлежит пересмотру по вновь открывшимся обстоятельствам, основанием для чего служат, в частности, «установленные вступившим в законную силу приговором суда фальсификация доказательства, заведомо ложное заключение эксперта, заведомо ложные показания свидетеля, заведомо неправильный перевод, повлекшие за собой принятие незаконного или необоснованного судебного акта по данному делу» (пункт 2 статьи 311 АПК РФ).

Но институт пересмотра решения по вновь открывшимся обстоятельствам законодательству о третейских судах неизвестен; в то же время случаи отказа в обращении решения третейского суда к принудительному исполнению перечислены в законе исчерпывающим образом. Возникает поэтому вопрос, к какому из них следует отнести изложенную ситуацию.

Здесь необходимо учесть формулировку части первой статьи 64 АПК РФ, согласно которой «доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном настоящим кодексом и другими федеральными законами порядке сведения о фактах, на основании которых арбитражный суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела».

Определения доказательств законодательство о третейских судах не содержит; следовательно, нет препятствий к тому, чтобы определение, изложенное в АПК РФ, использовать (по аналогии закона) и в третейском судопроизводстве. Не подлежит сомнению, что правильное рассмотрение дела является целью производства в любом суде: как государственном, так и третейском.

Правильное рассмотрение дела означает установление истины по делу, и какой бы концепции истины ни придерживаться — объективной или формальной, — ни та, ни другая несовместимы с обманом. Соответственно, решение суда (государственного или третейского), основанное на подложных документах, а значит — на обмане, нарушает не какие-либо отдельные, а все, без исключения, основополагающие принципы российского права. Вот почему приведенный выше вывод Президиума ВАС РФ вполне обоснован.

Есть, как представляется, и еще один случай, который следует квалифицировать как нарушение третейским судом основополагающих принципов российского права. Имеется в виду ситуация, когда решение третейского суда определяет права и обязанности лиц, не привлеченных к участию в деле.

При этом решение третейского суда выносится в отношении лиц, не являющихся сторонами третейского соглашения и не связанных его условиями; к тому же, не будучи привлечены к участию в деле, они лишены возможности изложить суду свою позицию по делу. Здесь налицо явное противоречие основам нашего правопорядка, служащее основанием для отказа в обращении решения третейского суда к принудительному исполнению.

Таким образом, решение третейского суда нарушает основополагающие принципы российского права в любом из рассмотренных выше случаев, а именно, если оно:

1. предписывает исполнение ничтожной сделки, предусмотренной статьей 169 ГК РФ;

2. основано на подложных документах;

3. регламентирует права и обязанности лиц, не привлеченных к участию в деле.

Не согласной с вынесенным третейским судом решением стороне третейского разбирательства законом предоставлены две возможности для защиты своих интересов: оспаривание решения третейского суда в компетентный суд (статья 40) и возражения против выдачи исполнительного лица на принудительное исполнение решения третейского суда (статья 46).

При этом проигравшая сторона вправе прибегнуть к первому варианту, лишь «если в третейском соглашении не предусмотрено, что решение третейского суда является окончательным» (пункт 9).

Развернутая аргументация данного подхода высказана в приведенном в Обзоре постановлении Президиума ВАС РФ по одному из дел, рассмотренных в порядке надзора, когда, оставляя без изменения судебные акты нижестоящих инстанций, Президиум указал на следующее.

«Суд первой инстанции выяснил, что третейское соглашение содержало условие об окончательности решения третейского суда. Соглашение и указанное условие были подписаны надлежащими лицами в пределах их полномочий. Исходя из изложенного, арбитражный суд посчитал волю сторон на придание решению третейского суда характера окончательного решения установленной и прекратил производство по делу на основании пункта 1 части первой статьи 150 АПК РФ.

Суд кассационной инстанции, оставив судебный акт первой инстанции без изменения, указал, что в силу части четвертой статьи 238 АПК РФ при рассмотрении заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда арбитражный суд проверяет наличие или отсутствие оснований, предусмотренных статьей 239 Кодекса. Данные основания аналогичны основаниям для отмены арбитражным судом решения третейского суда, определенным статьей 233 Кодекса, в связи с чем нарушения, допущенные при рассмотрении дела третейским судом и являющиеся основаниями для отмены решения, могут быть обнаружены на стадии выдачи исполнительного листа. При таких обстоятельствах прекращение производства по настоящему делу не лишает заявителя возможности дальнейшей судебной защиты своих прав и законных интересов» (пункт 9).

Допустим теперь, что в самом третейском соглашении ничего не сказано об окончательности решения третейского суда, но оговорка такого рода содержится в регламенте постоянно действующего третейского суда, на разрешение которого стороны передали возникший между ними спор. Подобная формулировка имеется, например, в Регламенте МКАС при ТПП РФ, предусматривающем, что «Решение МКАС является окончательным и обязательным с даты его вынесения» (пункт 1 части 44).

По прямому указанию Закона о третейских судах, «если стороны не договорились об ином, то при передаче спора в постоянно действующий третейский суд правила постоянно действующего третейского суда рассматриваются в качестве неотъемлемой части третейского соглашения» (пункт 3 статьи 7).

Толкование норм пункта 3 статьи 7 и статьи 40 Закона в их системной связи позволяет сделать вывод о недопустимости оспаривания решения третейского суда и в данной ситуации.