Гражданско-правовая ответственность арбитражного управляющего за убытки

В период осуществления полномочий конкурсного управляющего Ч. издал приказ о прекращении действия трудового договора, заключенного с первым заместителем генерального директора общества, и увольнении последнего на основании пункта 2 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации (далее — ТК РФ).

Решением районного суда по гражданскому делу приказ признан незаконным; гражданин восстановлен на работе в указанной должности; с общества в пользу истца взысканы 493 283 руб. 12 коп. заработной платы за период вынужденного прогула, 3090 руб. 29 коп. денежной компенсации за несвоевременную выплату заработной платы, 20 000 руб. компенсации морального вреда, всего — 516 373 руб. 41 коп.

Затем приказом гражданин был восстановлен в должности, ему начислены и выплачены денежные средства в сумме 601 798 руб. 28 коп., в том числе заработная плата за февраль 2015 года.

Сменивший Ч. конкурсный управляющий Т. обратился в арбитражный суд с заявлением о взыскании с Ч. убытков общества, полагая, что таковые возникли по вине Ч.

Суд первой инстанции пришел к выводу об обоснованности заявления в части суммы, взысканной решением районного суда, — 516 373 руб. 41 коп. При этом суд указал, что данные убытки возникли в результате неправомерных действий Ч., которые выразились в несоблюдении им как работодателем процедуры увольнения работника в связи с сокращением численности или штата работников.

Суд апелляционной инстанции отменил определение суда первой инстанции ввиду того, что в материалы дела не представлено доказательств причинно-следственной связи между действиями Ч. и возникшими у общества убытками. Суд также указал, что законодательством не установлено право требовать от руководителя общества возмещения убытков, возникших в результате принятия последним решения, связанного с управлением обществом в рамках трудовых правоотношений. Кроме того, апелляционный суд пришел к выводу, что решением районного суда факт причинения убытков по вине Ч. не установлен и не рассматривался, Ч. к участию в деле не привлекался, спор рассмотрен в его отсутствие, в связи с чем не имеет преюдициального значения для рассмотрения настоящего спора. Также суд указал, что Ч. действовал в рамках требований статьи 129 Закона о банкротстве, согласно которой им должны были быть уволены все работники должника.

Суд кассационной инстанции признал выводы апелляционного суда ошибочными, отменил постановление и оставил без изменения определение суда первой инстанции исходя из следующего.

Согласно пункту 3 статьи 53 ГК РФ лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно.

Аналогичная норма установлена пунктом 1 статьи 44 Федерального закона от 08.02.98 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее — Закон об ООО).

Пунктом 1 статьи 53.1 ГК РФ предусмотрено, что лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени (пункт 3 статьи 53 ГК РФ), обязано возместить по требованию юридического лица, его учредителей (участников), выступающих в интересах юридического лица, убытки, причиненные по его вине юридическому лицу.

Лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, несет ответственность, если будет доказано, что при осуществлении своих прав и исполнении своих обязанностей оно действовало недобросовестно или неразумно, в том числе если его действия (бездействие) не соответствовали обычным условиям гражданского оборота или обычному предпринимательскому риску.

В случаях, предусмотренных федеральными законами, руководитель организации возмещает организации убытки, причиненные его виновными действиями. При этом расчет убытков осуществляется в соответствии с нормами, предусмотренными гражданским законодательством (абзац второй статьи 277 ТК РФ).

Пунктом 6 постановления Пленума ВС РФ от 02.06.15 № 21 «О некоторых вопросах, возникших у судов при применении законодательства, регулирующего труд руководителя организации и членов коллегиального исполнительного органа организации» разъяснено, что руководитель организации (в том числе бывший) на основании части 2 статьи 277 ТК РФ возмещает организации убытки, причиненные его виновными действиями, только в случаях, предусмотренных федеральными законами (например, статьей 53.1 ГК РФ, статьей 44 Закона об ООО и др.). Расчет убытков осуществляется в соответствии с нормами гражданского законодательства, согласно которым под убытками понимается реальный ущерб, а также неполученные доходы (упущенная выгода) (статья 15 ГК РФ).

По правилам статьи 15 ГК РФ лицо, требующее возмещения убытков, обязано доказать состав гражданско-правовой ответственности, включающий в себя обоснование противоправных и виновных действий привлекаемого к ответственности лица, находящегося в причинно-следственной связи с наступившими негативными последствиями.

С учетом приведенных нормативных положений АС СЗО признал верным вывод суда первой инстанции о доказанности всей совокупности условий, необходимых для привлечения арбитражного управляющего Ч. к гражданско-правовой ответственности.

Суд кассационной инстанции указал на то, что решением суда общей юрисдикции установлено нарушение работодателем при увольнении первого заместителя генерального директора требований ТК РФ в части порядка увольнения по основанию, предусмотренному пунктом 2 части первой статьи 81 ТК РФ (расторжение трудового договора в случае сокращения численности или штата сотрудников). При этом суд в решении указал на отсутствие доказательств того, что общество при увольнении работника предложило ему все имеющиеся вакантные должности, в том числе временные.

АС СЗО отметил, что действительно означенным решением суда общей юрисдикции не установлен факт причинения убытков по вине Ч., однако апелляционный суд не учел, что в силу подпункта 3 пунк та 3 статьи 40 Закона об ООО приказы об увольнении с должности работников общества издает единоличный исполнительный орган общества.

В силу положений пункта 1 статьи 129 Закона о банкротстве конкурсный управляющий осуществляет полномочия руководителя должника и иных органов управления должника в пределах, в порядке и на условиях, которые установлены названным законом.

Таким образом, именно конкурсный управляющий, являющийся профессиональным участником антикризисных отношений, наделен компетенцией по оперативному руководству процедурой конкурсного производства.

Предусмотренное пунктом 3 статьи 129 Закона о банкротстве право конкурсного управляющего увольнять работников должника, в том числе руководителя должника, не свидетельствует о наличии у него права на увольнение с нарушением требований трудового законодательства.

Факт незаконного увольнения первого заместителя генерального директора должника установлен вступившим в законную силу судебным актом, приказ о прекращении действия трудового договора подписан Ч., который, действуя в данном случае как единоличный исполнительный орган общества, нарушил порядок увольнения сотрудника, тем самым причинил обществу убытки в виде выплаченной заработной платы за период вынужденного прогула, денежной компенсации за несвоевременную выплату заработной платы, компенсации морального вреда.

Отказывая в удовлетворении заявления, апелляционный суд указал, что действия конкурсного управляющего заключались в принятии приказа об увольнении, при этом основанием для признания увольнения незаконным послужило не принятие незаконного приказа об увольнении, а несовершение действий по предложению работнику других вакантных должностей.

Однако издание приказа об увольнении, отметил суд кассационной инстанции, — это завершающий этап всей процедуры увольнения работника, и его принятие возможно только после совершения установленного трудовым законодательством порядка действий. Несоблюдение конкурсным управляющим как единственным исполнительным органом должника процедуры увольнения сотрудника повлекло признание в судебном порядке незаконным приказа об увольнении.

Также суд кассационной инстанции признал ошибочным вывод апелляционного суда о том, что выплата взысканного по решению суда общей юрисдикции среднего заработка за время вынужденного прогула является обязанностью общества как работодателя и не может быть отнесена к убыткам применительно к статье 15 ГК РФ.

Взыскание среднего заработка за время вынужденного прогула в связи с незаконным увольнением, как и взыскание денежной компенсации за несвоевременную выплату заработной платы и компенсации морального вреда, явилось следствием несоблюдения Ч. порядка увольнения сотрудника; в случае соблюдения требований статьи 180 ТК РФ общество как работодатель не понесло бы указанные убытки.

Учитывая, что общество находится в процедуре конкурсного производства, суммы, взысканные судом общей юрисдикции в пользу восстановленного на работе работника в качестве средней заработной платы за период вынужденного прогула, денежной компенсации за несвоевременную выплату заработной платы и компенсации морального вреда, подлежат выплате за счет конкурсной массы общества, что влечет ее уменьшение и затрагивает права кредиторов последнего, рассчитывающих на удовлетворение своих требований за счет средств конкурсной массы, на что указал АС СЗО (постановление АС СЗО от 10.07.17 по делу № А66-5572/2013; определением ВС РФ от 08.11.17 № 307-ЭС15-13915(5) в передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ отказано).

В определении ВС РФ от 26.10.17 № 305-ЭС17-8225 содержатся критерии оценки добросовестности и разумности поведения конкурсного управляющего, не оспорившего своевременно сделку должника; приведены обстоятельства, имеющие правовое значение для установления факта убытков и их причинно-следственной связи с бездействием каждого из двух привлекаемых в данном случае к ответственности конкурсных управляющих, исполнявших обязанности по управлению должником в разное время.

В рассматриваемом случае конкурсный кредитор — банк после завершения конкурсного производства в отношении ликвидируемого должника обратился в суд с иском о взыскании убытков от двух сделок, не оспоренных в установленный законом срок двумя конкурсными управляющими, последовательно исполнявшими данные обязанности.

Ключевые выводы ВС РФ по означенным вопросам сводятся к следующему.

Из пунктов 2, 4 статьи 20.3, пункта 2 статьи 129 Закона о банкротстве следует, что конкурсный управляющий, действуя добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества, должен анализировать финансовое состояние должника и результаты его финансовой, хозяйственной и инвестиционной деятельности, принимать меры по защите имущества должника, а также по поиску, выявлению и возврату имущества должника, находящегося у третьих лиц.

Интересы кредиторов в целом сводятся к максимально полному удовлетворению должником их имущественных требований.

Для реализации этих интересов и возврата должнику его имущества конкурсный управляющий наделен помимо прочего правами по оспариванию по своей инициативе сделок должника (пункт 1 статьи 61.9 Закона о банкротстве).

Потенциальная осведомленность арбитражного управляющего об обстоятельствах заключения сделки устанавливается с учетом требований о стандартах поведения, предъявляемых к среднему профессиональному арбитражному управляющему, действующему разумно и проявляющему требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность в аналогичной ситуации.

Разумный управляющий, утвержденный при введении процедуры, оперативно запрашивает всю необходимую ему для осуществления своих полномочий информацию, в том числе такую, которая может свидетельствовать о совершении подозрительных сделок и сделок с предпочтением. В частности, разумный управляющий запрашивает у руководителя должника и предыдущих управляющих бухгалтерскую и иную документацию должника (пункт 2 статьи 126 Закона о банкротстве), запрашивает у соответствующих лиц сведения о совершенных в течение трех лет до возбуждения дела о банкротстве и позднее сделках по отчуждению имущества должника.

Затем управляющий оценивает реальную возможность фактического восстановления нарушенных прав должника и его кредиторов в случае удовлетворения судом заявлений об оспаривании сделок.

Под надлежащим предъявлением в арбитражный суд требования о признании недействительным договора понимается подача заявления с соблюдением правил о форме и содержании такого заявления, а также других положений процессуального закона и Закона о банкротстве (постановление Президиума ВАС РФ от 28.02.12 № 15935/11).

Как профессиональный участник конкурсного производства арбитражный управляющий должен знать положения законодательства о последствиях пропуска срока исковой давности оспаривания сделок.

Действуя разумно и осмотрительно, конкурсный управляющий понимает, что другая сторона оспариваемой сделки может получить защиту против иска об оспаривании сделки путем применения исковой давности (пункт 2 статьи 199 ГК РФ), поэтому обращается в суд в пределах годичного срока исковой давности, предусмотренного для оспоримых сделок.

Срок исковой давности по заявлению об оспаривании сделки должника исчисляется с момента, когда первоначально утвержденный внешний или конкурсный управляющий узнал или должен был узнать о наличии оснований для оспаривания сделки, предусмотренной статьями 61.2 или 61.3 Закона о банкротстве.

Если исковая давность по требованию о признании сделки недействительной пропущена по вине арбитражного управляющего, то с него могут быть взысканы убытки, причиненные таким пропуском, в размере, определяемом судом с учетом всех обстоятельств дела, исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности (пункт 4 статьи 20.4 Закона о банкротстве, пункт 32 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.10 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона „О несостоятельности (банкротстве)“»).

Исходя из того, что в силу гражданско-правового характера ответственности конкурсного управляющего убытки подлежат взысканию посредством доказывания истцом всех признаков состава правонарушения и учитывая, что двум ответчикам вменялось бездействие по своевременному оспариванию сделок, ВС РФ указал, что в данном случае подлежали установлению следующие обстоятельства:

— дата и условия совершения сделок (в том числе цена сделок);

— период исполнения каждым из арбитражных управляющих обязанностей конкурсного управляющего;

— дата, когда первый конкурсный управляющий узнал или должен был узнать о сделках (начало течения срока исковой давности), а также дата, когда об этих сделках узнали или должны были узнать последующие конкурсные управляющие;

— наличие достаточных оснований полагать о недействительности (подозрительности или предпочтительности) сделок и дата, когда каждый из конкурсных управляющих должен был знать об указанных основаниях;

— наличие у конкурсного управляющего объективных препятствий для оспаривания сделок;

— вероятность признания сделок недействительными и возможные последствия, в том числе размер денежных средств, которые подлежали бы возвращению в конкурсную массу;

— размер убытков, причиненных конкретному кредитору.

Признавая ошибочными выводы судов апелляционной и кассационной инстанций, мотивированные недоказанностью размера убытков, ВС РФ указал, что для отказа в удовлетворении иска суды должны были установить отсутствие противоправности в действиях (бездействии) каждого из управляющих, в то время как отсутствие причинно-следственной связи между действиями конкурсного управляющего и убытками в заявленном истцом размере обязывало суд самостоятельно определить их размер и удовлетворить иск исходя из этой суммы.

Важным является и вывод ВС РФ относительно недопустимости (вопреки позиции суда первой инстанции, взыскавшего спорные убытки солидарно с двух управляющих) применения в рассматриваемом случае положений статьи 1080 ГК РФ о солидарной ответственности лиц, причинивших вред совместно.

При этом ВС РФ выделено три значимых обстоятельства, подлежащих установлению судами.

Во-первых, судебной оценке подлежала деятельность каждого из управляющих с момента потенциальной или реальной осведомленности каждого из них о заключении спорных сделок до истечения годичного срока исковой давности.

Для определения даты осведомленности суду следовало установить, в связи с какими обстоятельствами конкурсный управляющий имел (должен был иметь) основания для оспаривания сделок.

В условиях продажи должником имущества накануне или во время его банкротства разумный и осмотрительный конкурсный управляющий, основываясь на совокупности различных источников информации, проверяет обстоятельства сделок на их соответствие требованиям статей 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве, в том числе сопоставляет цену отчужденного имущества с рыночной.

Во-вторых, для применения в отношении обоих управляющих статьи 1080 ГК РФ суду следовало установить, что действий каждого из них было достаточно для причинения убытков. Иными словами, оба конкурсных управляющих должны были иметь возможность своевременно оспорить каждую из сделок, однако без объективных на то препятствий не сделали этого.

В то же время в зависимости от определения даты осведомленности о заключении спорных сделок не исключалась ситуация, когда к моменту назначения второго конкурсного управляющего с учетом разумного срока, необходимого для ознакомления с имевшейся документацией конкурсного производства, могла отсутствовать реальная возможность своевременно оспорить сделки должника по отчуждению акций. При таких обстоятельствах в действиях второго управляющего не было бы признака противоправности и, как следствие, оснований для привлечения к ответственности.

В-третьих, в соответствии с пунктом 2 статьи 15 ГК РФ возмещение убытков должно привести к восстановлению нарушенного права заявившего иск кредитора — банка. В случае надлежащего исполнения арбитражными управляющими своих обязанностей и пополнения конкурсной массы по правилам статьи 61.6 Закона о банкротстве банк получил бы удовлетворение в порядке, предусмотренном статьями 134, 137, пунктом 3 статьи 142 Закона о банкротстве, то есть наряду с другими кредиторами соответствующей очереди пропорционально сумме его требований, включенных в реестр требований кредиторов.

Наконец, ВС РФ признал несостоятельными доводы ответчиков о том, что ранее в судебном порядке их действия не признавались незаконными. Поскольку в ранее принятых судебных актах суды не оценивали действия арбитражных управляющих применительно к соблюдению ими срока исковой давности по оспариванию сделок, суд не лишен возможности оценить эти обстоятельства при разрешении иска.

ВС РФ указал, что отсутствие судебного акта о недействительности сделок не препятствовало суду в данном деле оценить доводы банка о судебной перспективе оспаривания сделок при соблюдении срока исковой давности. При этом суду достаточно вывода о высокой вероятности признания сделок недействительными.

Как подчеркнул ВС РФ в другом деле, в силу пункта 1 статьи 129 Закона о банкротстве со дня утверждения конкурсного управляющего он осуществляет полномочия руководителя должника и иных органов управления должника в пределах, в порядке и на условиях, которые установлены названным законом.

Таким образом, именно конкурсный управляющий, являющийся профессиональным участником антикризисных отношений, наделен компетенцией по оперативному руководству процедурой конкурсного производства. В круг основных обязанностей конкурсного управляющего входит формирование конкурсной массы. Для достижения этой цели арбитражный управляющий обязан принимать управленческие решения, направленные на поиск, выявление и возврат имущества должника, находящегося у третьих лиц, он вправе по своей инициативе подавать в суд заявления о признании сделок недействительными (пункты 2 и 3 статьи 129, пункт 1 статьи 61.9 Закона о банкротстве) (определение ВС РФ от 12.09.16 № 306-ЭС16-4837).

Заслуживают внимания правовые выводы по вопросу о солидарной ответственности бывшего руководителя и конкурсного управляющего должника за причиненные последнему убытки, высказанные АС СЗО в постановлении по приведенному ниже делу.

Основанием заявленных требований послужили следующие обстоятельства.

После кончины А. — единственного участника общества — функции доверительного управления наследственным имуществом умершего (долей в размере 100% в уставном капитале общества) были возложены нотариусом на М. в соответствии с договором доверительного управления.

Решением доверительного управляющего М. генеральным директором общества сроком на один год был назначен К.

Апелляционным определением суда общей юрисдикции по иску наследников признаны недействительными договоры доверительного управления имуществом умершего А. и дополнительные соглашения к ним в части условий, устанавливающих выплату доверительному управляющему вознаграждения, в связи с тем что установленный размер ежемесячного вознаграждения доверительного управляющего 1 900 000 руб. не соответствует постановлению Правительства Российской Федерации от 27.05.02 № 350 «Об утверждении предельного размера вознаграждения по договору хранения наследственного имущества и договору доверительного управления наследственным имуществом», установившему запрет на выплату вознаграждения в размере более 3% от оценочной стоимости имущества. При этом суд отметил, что на момент заключения договоров (дополнительных соглашений) такая оценка не производилась.

Общество было привлечено в качестве третьего лица к рассмотрению означенного гражданского дела.

В последующем (18.04.14) общество в лице генерального директора К. заключило с М. договор возмездной уступки права требования, по которому М. уступлено обществу право требования к правопреемникам А. выплаты вознаграждения за выполненную работу по доверительному управлению наследственным имуществом. Стоимость уступленных прав составила 72 200 000 руб., которые были перечислены обществом в пользу М.

Между тем определением арбитражного суда от 01.11.13 в отношении общества введена процедура наблюдения, решением от 28.04.14 — конкурсное производство, в реестр требований кредиторов на дату заключения указанного договора цессии включены требования на 2 591 849 877 руб. 44 коп.

Полагая, что действия К. по заключению договора от 18.04.14 и перечислению М. 72 200 000 руб. не отвечают принципам разумности, добросовестности, выходят за обычные условия делового оборота, участники общества обратились в арбитражный суд в рамках дела о банкротстве общества с заявлением о взыскании убытков с К.

В ходе рассмотрения спора заявители ходатайствовали о привлечении в качестве соответчика конкурсного управляющего С., просили взыскать 72 200 000 руб. убытков солидарно с К. и С., утверждая, что основанием для солидарной ответственности является то обстоятельство, что руководитель произвел выплату по договору цессии в период нахождения общества в процедуре наблюдения без согласования с временным управляющим, а конкурсный управляющий не оспорил договор.

Суд первой инстанции взыскал заявленные убытки в конкурсную массу общества с К., отказав в удовлетворении требований в остальной части.

Апелляционный суд отменил определение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении заявления в отношении конкурсного управляющего С. и взыскал с него в конкурсную массу общества 72 200 000 руб. солидарно с К.

При этом апелляционный суд указал, что С. при наличии у него информации о совершении должником в процедуре наблюдения подозрительной сделки уступки прав (требования) от 18.04.14, связанной с выплатой значительной суммы денежных средств должника доверительному управляющему без согласования с временным управляющим должника, и при наличии судебных споров относительно оспаривания условий договоров доверительного управления наследственным имуществом А. должен был проанализировать условия договора уступки и оценить реальные возможности восстановления нарушенных прав должника и его кредиторов посредством подачи заявления об оспаривании указанной сделки.

Апелляционный суд учел, что вступившим в законную силу судебным актом в рамках другого обособленного спора признано незаконным бездействие С. по оспариванию договора цессии.

АС СЗО признал обоснованными выводы судов первой и апелляционной инстанций о том, что действия директора К., заключившего от лица общества, в отношении которого проводилась процедура банкротства, означенный договор цессии, нельзя признать добросовестным и разумным поведением директора; произведенная К. выплата 72 200 000 руб. со счета должника в пользу М. нарушает права кредиторов должника и является убытком общества, возникшим вследствие действий К.

Суд кассационной инстанции отметил, что в материалах дела отсутствуют доказательства правомерности поведения директора К. и того, что он принял необходимые меры для согласования своих действий с временным управляющим общества; в нарушение положений пункта 2 постановления № 62 и статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее — АПК РФ) доказательства того, что заключенная директором сделка хотя и была сама по себе невыгодной, но являлась частью взаимосвязанных сделок, объединенных общей хозяйственной целью, в результате которых предполагалось получение выгоды юридическим лицом, а также доказательства того, что невыгодная сделка заключена для предотвращения еще большего ущерба интересам юридического лица, суду не представлены.

Между тем суд кассационной инстанции не согласился с позицией апелляционного суда о наличии совокупности условий для привлечения к ответственности арбитражного управляющего С. солидарно с К.

Суд кассационной инстанции указал, что убытки с арбитражного управляющего, возможность взыскания которых предусмотрена пунктом 4 статьи 20.4 Закона о банкротстве, взыскиваются по общим правилам, установленным статьей 15 ГК РФ, то есть применение такой меры гражданско-правовой ответственности, как возмещение убытков, возможно при доказанности не только противоправности действий причинителя убытков, но и причинной связи между противоправными действиями и возникшими убытками.

Апелляционным судом не учтено, что по иску общества в лице его участников (наследников А.) решением суда договор цессии от 18.04.14 признан недействительным, применены последствия его недействительности в виде взыскания с М. в конкурсную массу должника 72 200 000 руб.; заявители не доказали невозможности обращения в суд с данным требованием в более ранние сроки, а также причинение обществу убытков тем, что иск был инициирован не С., а участниками общества.

Суд кассационной инстанции также нашел недостаточно обоснованным вывод апелляционного суда о наличии причинно-следственной связи между противоправным бездействием конкурсного управляющего С. и тем, что взысканные с М. судом денежные средства на момент рассмотрения данного спора не поступили в конкурсную массу должника.

Как отметил суд кассационной инстанции, несмотря на то что конкурсный управляющий С. имеющимся у него правом на оспаривание подозрительной сделки не воспользовался, подачу соответствующего заявления не инициировал, это не привело к невозможности взыскания спорной суммы с М.

Суд кассационной инстанции отменил постановление апелляционного суда в части привлечения С. к ответственности и взыскания с него 72 200 000 руб. убытков солидарно с К. и оставил в силе определение суда первой инстанции (постановление АС СЗО от 31.10.17 по делу № А56-58410/2013).

В другом деле суд кассационной инстанции оставил без изменения постановление апелляционного суда, которым было отменено решение суда первой инстанции и частично удовлетворен иск Федеральной налоговой службы (далее — ФНС), являвшейся единственным кредитором в деле о банкротстве, требования которой не были погашены в связи с отсутствием в достаточном объеме сформированной конкурсной массы должника ввиду пропуска арбитражным управляющим срока давности для предъявления требований к потенциальному дебитору.

Как утверждал в кассационной жалобе арбитражный управляющий, ФНС не представила доказательств того, что он, располагая сведениями о наличии у должника дебиторской задолженности, уклонялся от принятия мер по ее взысканию и что существует причинно-следственная связь между бездействием управляющего и наступившими последствиями.

Суд кассационной инстанции отклонил данный довод, поскольку апелляционным судом было обоснованно учтено, что факт нарушения Закона о банкротстве и причинения убытков кредитору установлен вступившим в законную силу определением арбитражного суда по обособленному спору в деле о банкротстве.

В частности, было установлено, что управляющий не предъявил требования об оспаривании сделок должника по договорам займа, перечисление денежных средств по которым было отражено в выписке о движении денежных средств. Уклонение от оспаривания спорных сделок должника, о которых конкурсный управляющий считается осведомленным с того момента, когда в соответствии с пунктом 2 статьи 126 Закона о банкротстве получил или должен был получить все необходимые документы, а также доступ к банковским сведениям о движении денежных средств должника, привело к затягиванию процедуры банкротства, что повлияло на формирование реестра требований кредиторов должника и повлекло пропуск материальных сроков для обращения в суд.

Как отметил суд кассационной инстанции, сведения о перечислениях денежных средств с расчетного счета должника иным лицам были получены путем соответствующих запросов, что предопределяло необходимость тщательного анализа полученной информации и оперативного процессуального реагирования в отношении оспаривания сделок с участием должника либо предъявления соответствующих требований о взыскании дебиторской задолженности; конкурсному управляющему надлежало получить сведения из банковских учреждений, в которых должник ранее имел счета за трехлетний период подозрительности, в том числе и с учетом сроков давности, установленных ГК РФ. Таких сведений конкурсный управляющий должника оперативно не запросил.

Неисполнение обязанности по обращению в суд с соответствующим требованием повлекло за собой пропуск срока исковой давности и фактическую недостижимость даже потенциального положительного результата в виде пополнения конкурсной массы должника и погашения как текущей, так и реестровой задолженности (постановление АС СЗО от 20.06.16 по делу № А21-4192/2014).

В рамках одного из дел суды отказали в удовлетворении требования о взыскании убытков с конкурсного управляющего ввиду отсутствия вины управляющего в пропуске срока исковой давности по оспариванию сделки.

При этом суды исходили из того, что вступившим в законную силу судебным актом по другому обособленному спору был установлен факт истечения срока исковой давности по требованию о признании сделок недействительными, применении последствий недействительности до утверждения конкурсным управляющим лица, привлекаемого к ответственности.

Учитывая изложенное, суд кассационной инстанции признал правомерным вывод судов о недоказанности заявителем совокупности условий для привлечения арбитражного управляющего к ответственности в виде взыскания убытков (постановление АС СЗО от 22.04.16 по делу № А21-4227/2010).

В следующем случае суды отклонили иск кредитора о взыскании убытков, мотивированный тем, что конкурсный управляющий не предпринял действий по оспариванию подозрительных сделок должника, не привлек к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, не осуществил действия, направленные на взыскание дебиторской задолженности.

Суды первой и апелляционной инстанций констатировали отсутствие доказательств, должным образом свидетельствующих о том, что бездействие по оспариванию сделок должника со стороны его конкурсного управляющего, а также по обращению в суд с заявлением о привлечении контролирующих общество лиц к субсидиарной ответственности является следствием его недобросовестного отношения к исполнению своих обязанностей и привело к возникновению убытков на стороне кредиторов. Судами также установлено, что продажа дебиторской задолженности осуществлена с соблюдением положений статей 139, 140 Закона о банкротстве.

При таких обстоятельствах суды пришли к единому выводу о недоказанности заявителем совокупности условий, необходимых для привлечения управляющего к ответственности в виде возмещения убытков.

С указанной оценкой доказательств согласился суд кассационной инстанции, отметив, что при решении вопроса о необходимости обращения в суд с заявлением об оспаривании сделок должника конкурсным управляющим должна приниматься во внимание в том числе целесообразность такого обращения с учетом предстоящих судебных расходов, вероятного результата спора и размера денежных средств, которые могут быть взысканы в конкурсную массу (постановление АС СЗО от 15.07.16 по делу № А56-33869/2015; определением ВС РФ от 10.10.16 № 307-ЭС16-12337 в передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ отказано).

Исковое заявление единственного участника должника Т. в другом деле было обосновано тем, что ответчик при исполнении обязанностей конкурсного управляющего должника не обратился своевременно с иском к третьему лицу — закрытому акционерному обществу (ЗАО) о взыскании 20 371 813 руб. 79 коп. страхового возмещения, что привело к уменьшению конкурсной массы и повлекло убытки кредиторов в указанном размере.

В рамках дела о банкротстве должника определением суда было удовлетворено заявление конкурсного управляющего о признании недействительным соглашения об отступном путем цессии, в соответствии с которым общество-должник передало Т. право требования к ЗАО страхового возмещения вследствие наступления страхового случая в отношении имущества должника, застрахованного по договору страхования имущества юридических лиц от огня и других опасностей.

Как установили суды первой и апелляционной инстанций, на момент принятия указанного определения в деле о банкротстве срок исковой давности для предъявления обществом иска к ЗАО истек.

Суд кассационной инстанции признал верным вывод судов о том, что означенное обстоятельство исключает возможность вывода о наличии прямой причинно-следственной связи между действиями конкурсного управляющего и причинением истцу убытков (постановление АС СЗО от 17.02.15 по делу № А56-11667/2014; определением ВС РФ от 28.05.15 № 307-ЭС15-5503 в передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ отказано).

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением апелляционного суда, было признано незаконным бездействие конкурсного управляющего, выразившееся в непринятии мер по взысканию дебиторской задолженности, и действия в части необоснованного расходования конкурсной массы, с конкурсного управляющего в конкурсную массу взыскано 10 958 875 руб. 05 коп.

Суд кассационной инстанции оставил судебные акты без изменения, указав, что вопреки доводам кассационных жалоб конкурсный управляющий не опроверг относимыми и допустимыми (бухгалтерскими документами) доказательствами доводы заявителей, не доказал, что в ходе процедуры банкротства он правильно организовал свою работу и работу привлеченных лиц (работников должника) и что представленные им документы соответствуют нормальному бухгалтерскому учету.

Расходы в сумме 5 958 875 руб. 05 коп., не подтвержденные необходимыми для этого случая документами, и отсутствие связи между снятыми конкурсным управляющим денежными средствами и использованными из кассы на нужды должника для последнего являются убытками.

Утрата должником возможности возвратить денежные средства в размере 5 000 000 руб., необоснованно и бесконтрольно перечисленных в пользу третьего лица, также является для должника убытком.

При этом в обоих случаях конкурсный управляющий, действуя осмотрительно, добросовестно и разумно, мог бы предотвратить возникновение спорных убытков (постановление АС СЗО от 17.07.17 по делу № А05-1323/2013).

Бывший работник общества обратился в суд с иском к арбитражному управляющему о взыскании 567 101 руб. убытков, ссылаясь на то, что заработная плата в указанном размере, взысканная решением суда, ему не выплачена в ходе конкурсного производства по вине ответчика, нарушившего установленную Законом о банкротстве календарную очередность при удовлетворении требований кредиторов по текущим платежам.

Вступившим в законную силу судебным актом установлено, что конкурсный управляющий с нарушением очередности по текущим платежам вместо платежей по оплате труда работников должника произвел выплаты вознаграждения привлеченным лицам на сумму 2 400 000 руб.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением апелляционного суда, требования истца удовлетворены в заявленном размере, исходя из того, что конкурсный управляющий должен был 2 400 000 руб. направить на выплату задолженности по заработной плате перед работниками должника.

Суд кассационной инстанции направил дело на новое рассмотрение, указав на необходимость определения размера убытков, подлежащих взысканию в пользу истца, с учетом непогашенной задолженности перед другими работниками должника.

Как следует из материалов дела, истец являлся не единственным работником, предъявившим требования в ходе процедуры банкротства должника, коль скоро в реестр требований его кредиторов внесены сведения о задолженности по заработной плате перед пятьюдесятью пятью работниками.

При распределении с соблюдением положений статьи 134 Закона о банкротстве суммы 2 400 000 руб. кредиторы соответствующей очереди, в частности работники должника, получили бы в ходе конкурсного производства удовлетворение требований в пределах указанной суммы.

Суд первой инстанции, взыскивая в пользу истца в полном объеме убытки в размере 567 101 руб., не установил, достаточно ли суммы 2 400 000 руб. для столь же полного погашения задолженности перед другими работниками должника. Это обстоятельство является существенным для правильного разрешения спора, поскольку без его выяснения невозможно определить размер убытков, подлежащих взысканию в пользу истца, — в полном объеме или пропорционально сумме всех требований по заработной плате, которые не были удовлетворены вследствие неправомерных действий конкурсного управляющего в виде погашения задолженности по текущим платежам с нарушением установленной Законом о банкротстве очередности.

Конкурсный управляющий может нести ответственность за причинение убытков только в пределах, которые охватываются его виновными действиями, то есть при наличии причинно-следственной связи между его виновными действиями и наступившими негативными последствиями.

Если бы сумма 2 400 000 руб. в ходе конкурсного производства была распределена для погашения задолженности по заработной плате, то работники получили бы полное удовлетворение своих требований в случае достаточности такой суммы, а при ее недостаточности их требования были бы удовлетворены пропорционально, а не полностью.

Следовательно, и при взыскании убытков, возникших вследствие неправомерного расходования конкурсным управляющим указанной суммы, действует тот же принцип: убытки кредитора в результате действий управляющего в таком случае возникли лишь в пределах той суммы, которую этот кредитор получил бы при правомерном распределении денежных средств, — полностью или частично, пропорционально всей сумме требований той же очереди, — в зависимости от достаточности суммы, распределенной с нарушением очередности.

При новом рассмотрении дела суды, следуя указаниям суда кассационной инстанции, взыскали с ответчика в пользу истца только 19 440 руб., исходя из того, что требования по заработной плате, включенные в реестр требований кредиторов должника, при недостаточности денежных средств должника подлежат удовлетворению пропорционально суммам таких требований.

АС СЗО оставил судебные акты без изменения (постановление АС СЗО от 22.11.17 по делу № А56-63325/2014).

В деле о банкротстве ФНС обратилась в суд с требованием о взыскании убытков с конкурсного управляющего, в результате неправомерных действий которого денежные средства, вырученные от продажи имущества должника, распределены с нарушением установленной законом очередности удовлетворения требований кредиторов, вследствие чего текущие платежи по налогу на добавленную стоимость (далее — НДС) не были погашены.

Суд первой инстанции в удовлетворении требования отказал.

Апелляционный суд отменил определение суда первой инстанции и заявление ФНС удовлетворил.

Неправомерность бездействия конкурсного управляющего, выразившегося в неуплате текущих платежей по налоговым обязательствам, установлена вступившим в законную силу судебным актом — постановлением суда кассационной инстанции, принятым по результатам рассмотрения другого обособленного спора в деле о банкротстве должника.

Как отметил суд кассационной инстанции, с учетом обстоятельств, установленных указанным судебным актом, в рамках рассматриваемого обособленного спора о взыскании убытков подлежал разрешению вопрос о наличии у ФНС заявленных убытков, их размере и причинной связи между возникновением этих убытков и незаконными действиями (бездействием) конкурсного управляющего.

Поскольку ФНС доказала наличие совокупности условий для применения гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков в соответствии с положениями статьи 15 ГК РФ, суд кассационной инстанции признал правомерным удовлетворение заявленных требований в части неоплаты конкурсным управляющим НДС.

Однако в связи с тем, что ФНС не представила доказательства соблюдения налоговым органом порядка принудительного взыскания пени в размере 12 466 227 руб. 10 коп., суд кассационной инстанции снизил размер взысканной суммы (постановление АС СЗО от 13.06.17 по делу № А56-58340/2011).

Правовой подход АС СЗО, выраженный в вышеприведенном деле, соответствует позиции, содержащейся в определении ВС РФ от 15.06.17 № 305-ЭС17-1599 и включенной в пункт 15 Обзора судебной практики ВС РФ № 4 (2017), утвержденного Президиумом ВС РФ 15 ноября 2017 года.

В указанном случае ВС РФ признал неправомерными выводы судов трех инстанций, не усмотревших оснований для взыскания с конкурсного управляющего убытков и посчитавших, что у конкурсного управляющего отсутствовала обязанность по исчислению и уплате НДС, поскольку согласно пункту 4.1 статьи 161 Налогового кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей в спорный период; далее — НК РФ) при реализации имущества должника, признанного в соответствии с законодательством Российской Федерации банкротом, налоговыми агентами по НДС выступали покупатели его имущества.

Отменяя судебные акты и направляя дело на новое рассмотрение, ВС РФ отметил, что в спорный период отсутствовала правовая не определенность по вопросу об уплате НДС при реализации имущества должника в процедуре конкурсного производства; согласно правовой позиции, изложенной в пункте 1 постановления Пленума ВАС РФ от 25.01.13 № 11 «Об уплате налога на добавленную стоимость при реализации имущества должника, признанного банкротом», НДС в отношении операций по реализации имущества (в том числе предмета залога) должника, признанного банкротом, подлежал исчислению должником как налогоплательщиком по итогам налогового периода и уплачивался им в сроки, установленные пунктом 1 статьи 174 НК РФ, с учетом того, что требование об уплате названного налога относится к четвертой очереди текущих требований.

Как указал ВС РФ, конкурсный управляющий, осуществляя на постоянной основе профессиональную деятельность в качестве арбитражного управляющего, должен был знать об этой правовой позиции; более того, в рамках данного спора участвующие в деле лица не оспаривали то обстоятельство, что должник при реализации имущества предъявил к уплате покупателям соответствующую сумму НДС дополнительно к цене сделки, а покупатели перечислили должнику как цену сделки, так и сумму НДС.

Конкурсное производство является ликвидационной процедурой, подчеркнул ВС РФ; по смыслу положений пунктов 3 и 4 статьи 55 НК РФ, пункта 1 статьи 3 НК РФ при ликвидации организации до истечения налогового периода руководитель ликвидационной комиссии (для случаев добровольной ликвидации) или конкурсный управляющий (для случаев ликвидации через процедуру конкурсного производства) обязан произвести корректировку налоговых периодов в соответствии с требованиями статьи 55 НК РФ, определить налогооблагаемую базу и принять меры к погашению фискальных обязательств, возникших в период ликвидации, в том числе по последним укороченным налоговым периодам, длящимся до момента завершения ликвидации.

Согласно позиции ВС РФ окончание ликвидационной процедуры без совершения указанных действий является неправомерным обходом закона — необоснованным односторонним прекращением налогоплательщиком обязательств перед бюджетом при наличии налогооблагаемой базы со ссылкой лишь на формальную подачу им заявления (ходатайства) о завершении процедуры ликвидации до истечения налогового периода (календарного года, месяца, квартала).

В данном случае конкурсный управляющий доподлинно знал о фактической реализации имущества должника в конкурсном производстве, формирующей налоговую базу (статья 154 НК РФ) и, как следствие, свидетельствующей о наличии текущих налоговых обязательств, однако не предпринял мер, направленных на корректировку налогового периода исходя из особенностей, предусмотренных налоговым законодательством на случай ликвидации, не исчислил по правилам статьи 173 НК РФ сумму, подлежащую уплате в бюджет по итогам последнего налогового периода, который начал течь с начала квартала и истек в день завершения ликвидационных мероприятий; не представив в налоговый орган по месту учета налогоплательщика соответствующую налоговую декларацию, распределил конкурсную массу без учета текущих обязательств перед бюджетом и ходатайствовал о завершении процедуры конкурсного производства. ВС РФ признал правильным довод ФНС о том, что такое поведение конкурсного управляющего не соответствует не только положениям НК РФ, но и установленной Законом о банкротстве обязанности арбитражного управляющего действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества (пункт 4 статьи 20.3 Закона о банкротстве).

В другом случае АС СЗО оставил без изменения судебные акты, которыми в рамках дела о банкротстве было удовлетворено требование конкурсного управляющего Ш. о взыскании с арбитражного управляющего С., ранее исполнявшего обязанности конкурсного управляющего того же должника, 2 945 000 руб. в возмещение убытков.

В кассационной жалобе ассоциация арбитражных управляющих, членом которой являлся С., ссылалась на отсутствие убытков, которые были бы причинены по вине С.

Суд кассационной инстанции отклонил жалобу, отметив следующее.

Как следует из материалов дела, была оспорена законность платежей, произведенных фирме должником — обществом в лице его конкурсного управляющего С.

Это требование удовлетворено — вступившим в законную силу определением суда, принятым по данному делу о банкротстве в рамках другого обособленного спора, платежи по договору строительного подряда на общую сумму 2 945 000 руб. признаны недействительными сделками, применены последствия недействительности сделок в виде взыскания с фирмы в пользу общества 2 945 000 руб.

Однако данное определение не было исполнено.

При рассмотрении судом требования об оспаривании платежей на 2 945 000 руб. было установлено, что в ходе конкурсного производства общества между должником и фирмой произведены расчеты: общество перечислило фирме денежные средства с нарушением установленной Законом о банкротстве очередности.

Признавая судебные акты законными и обоснованными, суд кассационной инстанции указал, что требование о взыскании с С. как бывшего конкурсного управляющего общества убытков в конкурсную массу должника направлено на восстановление прав и законных интересов кредиторов общества, которые в результате неправомерных платежей, произведенных фирме, не получили за счет этой суммы пропорционального удовлетворения своих требований в очередности, установленной Законом о банкротстве.

Суд кассационной инстанции также подчеркнул, что именно С. как конкурсный управляющий должника и его руководитель согласно пункту 1 статьи 129 Закона о банкротстве является лицом, ответственным за неправомерное перечисление фирме денежных средств в сумме 2 945 000 руб.

Неправомерность платежей на указанную сумму была очевидна для С. как профессионального арбитражного управляющего, в чем и заключается его вина.

Кроме того, о виновной направленности действий арбитражного управляющего С. свидетельствуют конкретные обстоятельства, сопровождавшие проведение платежей, а также очевидно невыгодные для общества условия дополнительных соглашений, во исполнение которых производились платежи.

На основании заключенных дополнительных соглашений к договору строительного подряда общество в лице конкурсного управляющего С. перечислило на счет фирмы денежные средства в общей сумме 2 945 000 руб., в то время как фирма работы не выполняла и к ним не приступала.

При этом суд кассационной инстанции признал правильным применение в данном случае разъяснений, содержащихся в пункте 8 постановления № 62, учитывая, что общество не получило возмещения от фирмы или ее правопреемника, а потому убытки правомерно взысканы с арбитражного управляющего (постановление АС СЗО от 22.11.16 по делу № А56-32216/2010).

В рамках дела о банкротстве должника его конкурсный кредитор — банк обратился с заявлением о взыскании с арбитражного управляющего убытков, причиненных ненадлежащим исполнением им своих обязанностей конкурсного управляющего, выразившимся в ненаправлении денежной суммы, вырученной от реализации имущества, являвшегося предметом залога по заключенным банком и должником договорам, на погашение требований банка, обеспеченных залогом указанного имущества.

Определением суда первой инстанции, оставленным в силе апелляционным судом и судом кассационной инстанции, заявление банка удовлетворено.

При рассмотрении в рамках данного обособленного спора требования банка о взыскании с арбитражного управляющего К. 8 748 210 руб. 03 коп. в возмещение убытков суд первой инстанции исходил из того, что обстоятельства, касающиеся ненадлежащего исполнения К. обязанностей конкурсного управляющего в деле о банкротстве общества, выразившегося в том числе в ненаправлении 8 748 210 руб. 03 коп., полученных от реализации предмета залога по заключенным банком и должником договорам залога, на погашение требований банка, обеспеченных залогом указанного имущества, установлены вступившим в законную силу постановлением апелляционного суда, принятым по результатам рассмотрения другого обособленного спора в деле о банкротстве общества, и в силу части 2 статьи 69 АПК РФ не подлежат доказыванию.

Как отметил суд кассационной инстанции, с учетом обстоятельств, установленных указанным судебным актом, в рамках данного обособ ленного спора, по сути, подлежал разрешению вопрос о наличии у банка убытков, их размере и причинной связи между возникновением этих убытков и незаконными действиями (бездействием) конкурсного управляющего К.

Так как доказательства устранения допущенного нарушения К. не были представлены, суд кассационной инстанции признал правомерным удовлетворение заявленного банком требования о взыскании убытков (постановление АС СЗО от 23.03.17 по делу № А56-78997/2012; определением ВС РФ от 07.06.17 № 307-ЭС16-7946 в передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ отказано).

В одном из дел истец связывал причинение ему убытков с тем, что его требование, относящееся к текущим обязательствам должника, осталось неудовлетворенным в ходе конкурсного производства. Неправомерность действий ответчика истец усматривал в том, что в нарушение статьи 134 Закона о банкротстве конкурсный управляющий произвел расчеты с конкурсными кредиторами, в то время как у должника имелось текущее обязательство по возврату истцу неосновательно полученных от него 8 958 040 руб.

При первом рассмотрении дела суды двух инстанций отклонили иск, исходя из того, что истцом не доказано наличие предусмотренных статьей 15 ГК РФ оснований для взыскания убытков с ответчика — не представлен вступивший в законную силу судебный акт о взыскании с общества неосновательного обогащения, с заявлением о признании незаконными действий (бездействия) конкурсного управляющего в рамках дела о банкротстве общества истец не обращался.

Как указал АС СЗО, отменяя судебные акты и направляя дело на новое рассмотрение, то обстоятельство, что в рамках дела о банкротстве общества с заявлением о признании незаконными действий (бездействия) конкурсного управляющего истец не обращался и, соответственно, правомерность указанных действий (бездействия) не проверялась, равно как и отсутствие вступившего в законную силу судебного акта о взыскании с общества неосновательного обогащения, по мнению суда кассационной инстанции, само по себе не может служить основанием для отказа в удовлетворении иска, так как не препятствует установлению названных обстоятельств при рассмотрении данного спора (постановление АС СЗО от 28.08.14 по делу № А56-9119/2013; определением ВС РФ от 14.11.14 № 307-ЭС14-3882 в передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ отказано).

При повторном рассмотрении дела суд первой инстанции взыскал с арбитражного управляющего в пользу истца 7 741 400 руб. убытков и отказал в удовлетворении остальной части иска.

Суд апелляционной инстанции квалифицировал перечисление истцом 8 958 040 руб. на счет общества в качестве неосновательного обогащения последнего, требование о возврате которого являлось текущим.

С учетом положений статьи 134 Закона о банкротстве апелляционный суд установил, что размер взыскиваемых убытков подлежит уменьшению на сумму платежей, произведенных конкурсным управляющим в счет погашения задолженности по текущим платежам, имеющим приоритет по отношению к требованию истца. Размер убытков также уменьшен с учетом погашения конкурсным управляющим требований кредиторов в рамках дела о банкротстве.

Поскольку конкурсным управляющим в нарушение статьи 134 Закона о банкротстве не был произведен расчет по текущему требованию, соответствующее бездействие апелляционный суд признал неправомерным, однако отказал в удовлетворении иска ввиду полного погашения требований истца к моменту рассмотрения спора.

АС СЗО оставил постановление апелляционного суда без изменения (постановление АС СЗО от 22.11.17 по делу № А56-9119/2013).

Так, ФНС обратилась в суд с заявлением о взыскании с конкурсного управляющего и возврате в конкурсную массу должника необоснованно израсходованных денежных средств.

Суд первой инстанции удовлетворил требование частично.

Определение изменено постановлением апелляционного суда, признано необоснованным расходование части денежных средств, взыскана часть убытков, поскольку товарные чеки за канцтовары не относятся к рассматриваемому периоду, расходы на приобретение радиобудильника, принтера не соответствуют целям конкурсного производства.

При этом судами первой и апелляционной инстанций сделан вывод об отсутствии необходимости в заключении договоров аренды двух квартир на долгосрочной основе для проживания управляющего в период нахождения в Мурманске и Североморске. Суды учли наличие на балансе должника на праве хозяйственного ведения общежития в Североморске, используемого на протяжении всей процедуры банкротства по прямому функциональному назначению, а также возможность проживания управляющего в период пребывания в Североморске в гостинице.

Суды указали на отсутствие необходимости несения управляющим расходов по аренде автомобиля, учитывая, что на территории Мурманской области в спорный период конкурсный управляющий пребывал три дня, доказательств аренды транспортного средства именно для хозяйственной деятельности должника конкурсным управляющим не представлено.

Кроме того, признано необоснованным отнесение на должника расходов конкурсного управляющего на оплату страховки деятельности арбитражного управляющего, поскольку, согласно статье 24.1 Закона о банкротстве, данные расходы относятся к личным расходам управляющего.

Суд кассационной инстанции отклонил доводы подателя кассационной жалобы об обоснованности спорных расходов (постановление АС СЗО от 06.06.16 по делу № А42-4960/2008; определением ВС РФ от 06.10.16 № 307-ЭС16-12593 в передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ отказано).

Конкурсный управляющий обратился в суд с заявлением о взыскании с предыдущего конкурсного управляющего, отстраненного от исполнения обязанностей по результатам рассмотрения жалоб должника и представителя собрания кредиторов, убытков, причиненных в ходе банкротства предпринимателя, ссылаясь на то, что вступившим в силу судебным актом признаны неправомерными действия управляющего по привлечению пяти лиц в качестве юрита, бухгалтера, помощника арбитражного управляющего, секретарябухгалтера и организатора торгов, которым за счет должника было выплачено 334 099 руб. 08 коп.; кроме того, суд признал необоснованной оплату обучения конкурсного управляющего и одного из привлеченных лиц за счет средств должника в сумме 10 000 руб.

Удовлетворяя заявленные требования, суд первой инстанции пришел к выводу о наличии совокупности необходимых условий, позволяющих привлечь конкурсного управляющего к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков, принимая во внимание установленные вступившим в законную силу судебным актом обстоятельства.

Суд кассационной инстанции отклонил приведенный арбитражным управляющим довод о том, что заявителем не доказаны факт причинения убытков в заявленном размере, неправомерность действий управляющего и наличие причинно-следственной связи между причинением убытков и вменяемыми действиями.

Как указал суд кассационной инстанции, преюдициальность означает не только отсутствие необходимости доказывать установленные ранее обстоятельства, но и запрещает их опровержение до тех пор, пока судебный акт, в котором установлены эти обстоятельства, не будет отменен в порядке, предусмотренном законом.

Учитывая, что арбитражный управляющий участвовал в рассмотрении жалоб должника и представителя собрания кредиторов на его действия, а потому установленные в рамках указанного обособленного спора в деле о банкротстве обстоятельства являются для него обязательными, вступившим в законную силу судебным актом установлена противоправность действий арбитражного управляющего, повлекших необоснованное расходование денежных средств должника в заявленном размере, суд кассационной инстанции указал, что в обособленном споре о взыскании убытков арбитражный управляющий не может эти факты опровергать (постановление АС СЗО от 12.08.14 по делу № А05-12515/2009; определением ВС РФ от 13.11.14 № 307-ЭС14-3371 в передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ отказано).

Вопрос о необходимости привлечения помощника конкурсного управляющего в зависимости от сложности процедуры банкротства получил различную оценку судов первой и апелляционной инстанций в деле о банкротстве индивидуального предпринимателя, в рамках которого должник обратился в суд с заявлением о признании незаконными действий конкурсных управляющих и взыскании с них в конкурсную массу убытков, в том числе причиненных необоснованным привлечением помощников.

Отказывая в удовлетворении требований в указанной части, суд первой инстанции исходил из того, что привлечение помощника одним из конкурсных управляющих было одобрено собранием кредиторов должника, превышение установленного лимита на оплату услуг привлеченных лиц не доказано.

Апелляционный суд не согласился с указанными выводами, сославшись на разъяснения, содержащиеся в пункте 4 постановления № 91, согласно которым при привлечении привлеченных лиц арбитражный управляющий обязан действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества, в том числе привлекать их лишь тогда, когда это является обоснованным, и преду сматривать оплату их услуг по обоснованной цене.

Суд апелляционной инстанции также принял во внимание, что при рассмотрении вопроса об обоснованности привлечения привлеченного лица следует, исходя из пункта 5 статьи 20.7 Закона о банкротстве, учитывать, направлено ли такое привлечение на достижение целей процедур банкротства и выполнение возложенных на арбит ражного управляющего обязанностей, предусмотренных данным законом, насколько велик объем работы, подлежащей выполнению арбитражным управляющим (с учетом количества принадлежащего должнику имущества и места его нахождения), возможно ли выполнение арбитражным управляющим самостоятельно тех функций, для которых привлекается привлеченное лицо, необходимы ли для выполнения таких функций специальные познания, имеющиеся у привлеченного лица, или достаточно познаний, имеющихся у управляющего, обладает ли привлеченное лицо необходимой квалификацией.

Учитывая, что в данном случае должником являлся индивидуальный предприниматель, в конкурсную массу которого были включены лишь недостроенный жилой дом с земельным участком и дебиторская задолженность одного дебитора в размере 5 500 000 руб., а в реестр требований кредиторов включены требования одного кредитора, суд апелляционной инстанции пришел к выводу об отсутствии необходимости привлечения конкурсными управляющими помощников для обеспечения своей деятельности.

При этом уклонение должника от передачи документации не было признано судом апелляционной инстанции достаточным основанием для привлечения конкурсными управляющими помощников ввиду того, что производственно-хозяйственная деятельность должником не велась, необходимость увольнения работников должника, оспаривания сделок отсутствовала.

Кроме того, апелляционный суд, отменив в этой части определение суда первой инстанции, взыскал с одного из конкурсных управляющих убытки, причиненные оплатой расходов временного управляющего, подтвержденных копиями платежных документов в отсутствие оригиналов таковых.

Суд кассационной инстанции признал правомерными выводы апелляционного суда.

Относительно иного спорного вопроса, разрешенного в приведенном случае, апелляционный суд согласился с доводами суда первой инстанции о наличии оснований для взыскания с конкурсного управляющего убытков, причиненных необоснованной выплатой в качестве текущего платежа 2 000 000 руб. вексельного долга. Суды установили, что к оплате была представлена ксерокопия векселя, выданного должником, что исключало принятие документа к оплате.

Кроме того, суды отметили, что вексельный долг возник до возбуждения дела о банкротстве должника, а потому в силу пункта 1 статьи 5 Закона о банкротстве и с учетом разъяснений, содержащихся в пункте 5 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.09 № 63 «О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве», не мог быть погашен в качестве текущего платежа.

Суд кассационной инстанции данные выводы также признал обоснованными (постановление АС СЗО от 26.10.17 по делу № А56-13243/2013).

В другом деле удовлетворен иск кредитора к бывшему конкурсному управляющему о возмещении убытков, причиненных в связи с непринятием мер по возврату в конкурсную массу денежных средств, необоснованно выплаченных привлеченному специалисту.

Обращаясь в арбитражный суд с иском после завершения конкурсного производства, кредитор связывал причинение ему убытков с тем, что в случае добросовестного исполнения ответчиком обязанностей конкурсного управляющего и принятия должных мер по возврату необоснованно выплаченных привлеченным специалистам денежных средств сумма 1 148 198 руб. 36 коп. была бы направлена на погашение единственного оставшегося непогашенным требования — требования истца.

Арбитражный управляющий в кассационной жалобе выразил несогласие с выводом судов первой и апелляционной инстанций о том, что он при наличии судебного акта, которым установлена необоснованность расходов на оплату услуг привлеченных лиц, действуя добросовестно и разумно, обязан был вернуть денежные средства в конкурсную массу.

Податель жалобы утверждал, что его действия по перечислению денежных средств привлеченному специалисту незаконными не признавались, обязанность по их возврату на арбитражного управляющего не возлагалась, а признание судебным актом незаконным бездействия конкурсного управляющего, выразившегося в непринятии мер по возврату в конкурсную массу указанных денежных средств, не является достаточным основанием для взыскания с него убытков.

Как указал суд кассационной инстанции, поскольку неправомерность бездействия конкурсного управляющего, выразившегося в непринятии мер по возврату в конкурсную массу денежных средств, перечисленных привлеченным специалистам, была установлена судебным актом в рамках дела о банкротстве, в рамках искового производства, по сути, подлежал разрешению вопрос о наличии и размере убытков у истца, а также причинной связи между возникновением этих убытков и незаконными действиями конкурсного управляющего.

Приведенный в кассационной жалобе арбитражного управляющего довод о том, что обязанность по возврату выплаченных привлеченным специалистам денежных средств на него не возлагалась, отклонен как противоречащий обстоятельствам, установленным определением суда при рассмотрении обособленного спора в деле о банкротстве.

Также не принят судом кассационной инстанции довод арбитражного управляющего о том, что указанное определение не является достаточным основанием для взыскания спорных убытков, поскольку при рассмотрении спора в исковом производстве судами первой и апелляционной инстанций установлены все обстоятельства, с которыми закон связывает наличие условий для привлечения к гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков (постановление АС СЗО от 02.02.17 по делу № А56-2596/2016).

Суд признал убытками необоснованную трату управляющим денежных средств должника на выплаты привлеченным лицам вопреки определению суда и сверх признанного обоснованным лимита, предусмотренного положениями пункта 3 статьи 20.7 Закона о банкротстве.

Суд первой инстанции, удовлетворяя заявление последующего конкурсного управляющего М. к предыдущему — З. частично, исходил из того, что заявителем доказано только то, что З. в нарушение запрета нести расходы на привлеченных лиц и за пределами лимита, установленного определением суда, необоснованно выплатил 450 000 руб.

Апелляционный суд установил, что вопреки определению суда З. необоснованно выплатил 1 159 233 руб., и увеличил размер взысканной суммы, отменив определение суда первой инстанции в части.

Суд кассационной инстанции согласился с выводами апелляционного суда, указав, что конкурсный управляющий, расходуя денежные средства должника на цели процедуры банкротства, был обязан со всей ответственностью документально и правильно зафиксировать свои действия и действия привлеченных лиц, а также обосновать каждый собственный расход и расход предприятия, с учетом соблюдения прав должника и всех кредиторов, независимо от того, самостоятельно конкурсный управляющий осуществлял такие расходы или через привлеченных им лиц.

Как подчеркнул суд кассационной инстанции, именно привлекаемый к ответственности арбитражный управляющий в силу статьи 401 ГК РФ обязан был опровергнуть доводы заявителя, однако он их не опроверг относимыми и допустимыми доказательствами, не доказал, что в ходе процедуры банкротства правильно организовал свою работу и работу привлеченных лиц, а также обоснованно потратил денежные средства должника в указанной сумме на упомянутых лиц.

Поскольку ранее разрешенные и признанные обоснованными определением суда расходы были превышены конкурсным управляющим на 1 159 233 руб., они признаны убытками должника, которые З., действуя осмотрительно, добросовестно и разумно, мог предотвратить (постановление АС СЗО от 17.07.17 по делу № А66-4686/2012).

Так, суд кассационной инстанции оставил без изменения судебные акты, которыми суды взыскали с арбитражного управляющего убытки, исходя из того, что бездействие конкурсного управляющего, выразившееся в необеспечении сохранности отраженного в инвентаризационных ведомостях имущества должника, а также в непринятии мер по восстановлению сроков действия патентов и взысканию дебиторской задолженности, повлекло необоснованное уменьшение конкурсной массы должника и, как следствие, причинение кредиторам должника убытков в соответствующем размере.

При этом суд кассационной инстанции отклонил содержащийся в кассационной жалобе арбитражного управляющего довод о том, что судом неверно определен размер убытков.

Со ссылкой на разъяснения, приведенные в пункте 12 постановления № 25, суд кассационной инстанции признал правомерным определение размера убытков судом первой инстанции, исходившим из стоимости имущества на момент составления инвентаризационных описей, поскольку в силу положений статьи 130, пункта 1 статьи 139 Закона о банкротстве в редакции, действовавшей на момент введения в отношении должника процедуры несостоятельности, имущество по факту его учета конкурсным управляющим подлежало оценке и реализации в порядке, установленном Законом о банкротстве, при этом обращение конкурсного управляющего с предложением о порядке продажи имущества к собранию кредиторов должно было последовать в течение месяца с момента проведения инвентаризации и оценки имущества должника.

Как установлено судом первой инстанции, доказательств, что имущество не могло быть реализовано по цене, которую сам ответчик указал в ведомостях инвентаризации, не представлено (постановление АС СЗО от 28.04.17 по делу № А56-70026/2010; определением ВС РФ от 10.08.17 № 307-ЭС17-9965 в передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ отказано).

Конкурсный управляющий Б. в обоснование требования о взыскании убытков с предыдущего конкурсного управляющего П. ссылался на вступившие в силу судебные акты, которыми признаны незаконными действия последнего по заключению договоров на обеспечение сохранности имущества должника (гостевого дома).

Суд частично удовлетворил требование, посчитав, что означенные договоры прикрывают договоры аренды части нежилого здания гостевого дома и повлекли причинение убытков должнику и его кредиторам.

Арбитражный управляющий П., не согласившись с определением суда первой инстанции в части удовлетворенных требований, обжаловал его в апелляционном порядке.

Апелляционный суд пришел к выводу о наличии оснований для изменения определения в части размера взысканных убытков, посчитав, что, несмотря на установленное определением, вынесенным ранее по жалобе банка, ненадлежащее исполнение арбитражным управляющим обязанностей конкурсного управляющего, выразившееся в том числе в необоснованном заключении договоров сохранности имущества, основания для взыскания убытков в виде неполученных доходов отсутствуют.

Как указал апелляционный суд, при рассмотрении жалобы банка заключение означенных договоров было признано судами необоснованным не в связи с подменой ими договоров по сдаче в аренду имущества должника, а в связи с их заключением в отсутствие согласия залогового кредитора и в обход его воли.

Суд кассационной инстанции признал выводы апелляционного суда необоснованными, поскольку вступившими в законную силу судебными актами было установлено, что договоры сохранности имущества должника прикрывают договоры аренды части нежилого здания гостевого дома, при этом согласие банка как залогового кредитора на заключение названных договоров не было получено; условия заключенных арбитражным управляющим договоров, определяющие порядок распределения доходов от деятельности лиц, обеспечивавших сохранность гостевого дома, не позволяют контролировать фактическое поступление денежных средств в рамках оказания гостиничных услуг и, соответственно, достоверно определять размер отчислений, причитающихся должнику; действия арбитражного управляющего П. по заключению договоров сохранности имущества должника были признаны судами недобросовестными и влекущими причинение убытков должнику и его кредиторам.

Таким образом, вопреки выводам суда апелляционной инстанции факт причинения вреда, неправомерность действий арбитражного управляющего и причинно-следственная связь между этими действиями и причинением вреда установлены вступившими в законную силу определением суда первой инстанции и постановлением апелляционного суда и в соответствии с частью 2 статьи 69 АПК РФ не подлежали доказыванию при рассмотрении обособленного спора о взыскании убытков.

Суд кассационной инстанции признал правомерным взыскание с арбитражного управляющего упущенной выгоды в том размере, в котором должник получил бы таковую при самостоятельном использовании имущества и с учетом затрат и расходов на содержание (постановление АС СЗО от 13.10.15 по делу № А21-3519/2010; определением ВС РФ от 25.01.16 № 307-ЭС15-18068 в передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ отказано).

Судами первой и апелляционной инстанций было установлено, что должник в лице внешнего управляющего заключил с третьим лицом К. договор, в соответствии с которым передал К. на ответственное хранение на длительный срок автомобиль, оценочная стоимость которого на дату заключения договора составляла 400 000 руб.

Согласно пункту 1.3 договора на момент передачи на хранение автомобиль находился в исправном состоянии.

Удовлетворяя заявленные кредитором требования в части взыскания с арбитражного управляющего в пользу должника убытков в виде упущенной выгоды в размере 105 000 руб., суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что основной целью процедуры внешнего управления является восстановление платежеспособности должника.

Поскольку заключение названного договора не повлекло получения должником какой-либо имущественной либо иной выгоды, а сдача автомобиля в аренду позволила бы получить дополнительные денежные средства, суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу, что в результате действий внешнего управляющего по передаче принадлежавшего должнику автомобиля на хранение К. должнику причинены убытки в виде упущенной выгоды.

Определяя размер убытков, суды приняли во внимание представленные заявителем сведения из открытых источников (Интернета) о размере арендной платы при аренде аналогичного имущества, сложившейся в месте нахождения должника.

Довод подателя жалобы об отсутствии в представленном кредитором расчете упущенной выгоды данных о расходах, которые должен произвести внешний управляющий для сдачи автомобиля в аренду, суд кассационной инстанции отклонил, отметив, что в обоснование указанного довода податель жалобы ссылался на необходимость несения расходов по страхованию автомобиля в случае его передачи в аренду, вместе с тем доказательства того, что такие расходы должен нести именно арендодатель (должник), подателем жалобы не представлены.

Поскольку в ходе рассмотрения данного обособленного спора арбитражный управляющий не представил доказательств разумности и добросовестности своих действий по передаче спорного автомобиля К. на длительный срок и не опроверг представленные кредитором сведения о размере арендной платы при аренде аналогичного имущества, сложившейся в месте нахождения должника, по мнению суда кассационной инстанции, суды первой и апелляционной инстанций правомерно удовлетворили жалобу в данной части (постановление АС СЗО от 17.01.17 по делу № А66-13884/2013).

Суд взыскал с конкурсного управляющего убытки, установив, что требования кредиторов первой очереди удовлетворены за счет участников строительства, а требования заявителя — частично по причине представления управляющим в суд недостоверных сведений об общем размере требований кредиторов первой очереди.

В кассационной жалобе конкурсный управляющий указывал, что заявителем не были доказаны ни факт несения убытков, ни их размер, в связи с чем заявленные требования не подлежат удовлетворению. Как утверждал конкурсный управляющий, вывод о наличии убытков у заявителя можно сделать только по завершении в отношении должника процедуры конкурсного производства.

Этот довод не был принят судом кассационной инстанции, отметившим, что недостаточность имущества, остающегося у должника после передачи прав застройщика на объект незавершенного строительства созданному участниками строительства жилищно-строительному кооперативу, была установлена в ходе рассмотрения вопроса о возможности погашения требований участников строительства данным способом; указанное обстоятельство послужило основанием для внесения участниками строительства на депозитный счет арбитражного суда денежных средств для погашения требований кредиторов по текущим платежам, а также требований кредиторов первой и второй очереди.

ВС РФ нашел данные выводы правомерными и отклонил довод конкурсного управляющего о преждевременности вывода об убытках кредитора по причине незавершенности процедуры конкурсного производства, поскольку возможность удовлетворения своих требований в порядке статьи 201.15 Закона о банкротстве кредитором по вине конкурсного управляющего утрачена (постановление ФАС СЗО от 10.07.14 по делу № А66-12732/2010; определением ВС РФ от 10.10.14 № 307-ЭС14-2937 в передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ отказано).

Так, в рамках дела о банкротстве конкурсным управляющим реализовано имущество, находящееся в залоге у банка, в конкурсную массу поступили вырученные от продажи имущества денежные средства в общей сумме 2 064 370 руб.

Поскольку 80% от полученных денежных средств от реализации залогового имущества конкурсным управляющим не были перечислены залоговому кредитору, банк обратился в арбитражный суд с заявлением о взыскании убытков.

Факт ненадлежащего исполнения конкурсным управляющим возложенных на него обязанностей, на который ссылался банк, установлен вступившими в законную силу судебными актами по иному обособленному спору в рамках того же дела о банкротстве.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявленных требований.

Апелляционный суд, отменив определение суда первой инстанции, требования удовлетворил.

Суд кассационной инстанции отменил вынесенные судебные акты и направил дело на новое рассмотрение в связи с тем, что судами не было проверено, утратил ли банк в результате действий конкурсного управляющего возможность получения спорной суммы; не было установлено, что на момент рассмотрения заявления о взыскании убытков в конкурсной массе должника отсутствовали необходимые средства для удовлетворения требования банка. Следовательно, как указал АС СЗО, не установлено наличие причинно-следственной связи между действиями конкурсного управляющего и наступившими последствиями.

Суд кассационной инстанции указал судам на необходимость при новом рассмотрении дела установить, мог ли должник удовлетворить требования залогодержателя по спорному договору залога за счет средств, полученных от продажи иного имущества должника, не являющегося предметом залога.

При повторном рассмотрении дела суды первой и апелляционной инстанций указали, что формирование конкурсной массы не завершено и это исключает возможность принять во внимание расчет заявителя, представленный в обоснование его довода о невозможности получить удовлетворение за счет конкурсной массы должника, так как конечная стоимость имущества, которое будет включено в конкурсную массу, в момент рассмотрения спора не известна, а согласно инвентаризационным описям имущества в конкурсной массе должника имеется имущество стоимостью, превышающей заявленную сумму убытков.

Суд кассационной инстанции с такими выводами не согласился, отметив, что реализация конкурсной массы должника в данный момент свидетельствует о завершении ее формирования; выводы суда первой инстанции были сделаны без учета результатов инвентаризации и отчетов конкурсного управляющего, положения о порядке, сроках и об условиях реализации имущества должника, утвержденного собранием кредиторов, а также того, что первые и повторные торги по продаже имущества должника на момент повторного рассмотрения дела признаны несостоявшимися.

Кассационная инстанция подчеркнула, что суд не может отказать в удовлетворении требования о возмещении убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением арбитражным управляющим своих обязанностей, только на том основании, что размер убытков не может быть установлен на момент рассмотрения соответствующего обособленного спора.

В этом случае суд после установления всех иных имеющих значение фактов не лишен возможности рассмотреть вопрос о приостановлении производства по заявлению банка до окончания расчетов с кредиторами или до наступления иного события, имеющего существенное значение для дела.

Кроме того, согласно представленному в материалы дела положению о порядке, сроках и об условиях реализации имущества должника начальная цена реализуемого имущества составляет 387 329 416 руб. 31 коп.; большая часть реализуемого имущества находится в залоге у банка; между тем в реестр требований кредиторов включены требования банка на сумму 1 378 080 320 руб. 28 коп., а также требования иных кредиторов второй и третьей очереди.

С учетом означенных обстоятельств суд кассационной инстанции заключил, что размер признанных обоснованными требований кредиторов значительно превышает стоимость всего реализуемого имущества, в связи с чем имеется вероятность недостаточности конкурсной массы для удовлетворения соответствующих требований, то есть в результате реализации всего имущества должника, в том числе незалогового, учитывая порядок распределения средств, предусмотренный Законом о банкротстве, банк может не получить возможность удовлетворения требования на спорную сумму, так как все вырученные средства будут направлены на погашение других требований банка и иных кредиторов.

Вывод судов о наличии у должника имущества, достаточного для удовлетворения требований залогового кредитора, признан основанным на предположении, поскольку суды не установили наличие такого имущества. Кроме того, требования кредиторов одной очереди удовлетворяются пропорционально; требования залогового кредитора в силу установленного статьей 138 Закона о банкротстве императивного порядка удовлетворяются в иной пропорции и в ином порядке.

Таким образом, наличие у должника имущества, стоимость которого превышает взыскиваемую сумму, не свидетельствует однозначно об отсутствии факта причинения убытков банку действиями конкурсного управляющего.

Поскольку указанные обстоятельства не получили надлежащей судебной оценки в первой и апелляционной инстанциях, судебные акты отменены с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции (постановление АС СЗО от 28.03.17 по делу № А56-78655/2012).

В другом деле банк просил взыскать с арбитражного управляющего К. 8 748 210 руб. 03 коп. убытков, причиненных в связи с ненадлежащим исполнением К. обязанностей конкурсного управляющего в деле о банкротстве общества, выразившимся в ненаправлении денежных средств в означенной сумме, вырученной от реализации предмета залога по заключенным банком и должником договорам залога, на погашение требований банка, обеспеченных залогом указанного имущества.

Суд первой инстанции, с которым согласился апелляционный суд, требование банка удовлетворил.

В кассационной жалобе ассоциация арбитражных управляющих, членом которой являлся К., сослалась на преждевременность взыскания с конкурсного управляющего спорных убытков, поскольку проводимая в отношении должника процедура конкурсного производства не завершена, принадлежащее последнему имущество не реализовано, банк не доказал размер убытков.

Отклоняя означенные доводы, суд кассационной инстанции применил разъяснения, данные в пункте 12 постановления № 25, отметив, что в соответствии с заключенным банком и должником договором залогом имущества должника обеспечивалось исполнение обязательств третьего лица, таким образом, должник (залогодатель) не является должником по обеспеченному залогом его имущества обязательству.

В указанной части, отметил АС СЗО, в соответствии с разъяснениями, приведенными в абзаце седьмом пункта 20 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.09 № 58 «О некоторых вопросах, связанных с удовлетворением требований залогодержателя при банкротстве залогодателя», требования банка как залогового кредитора не могут погашаться из выручки от продажи имущества, не находящегося в залоге.

Поскольку в данном случае имущество, являющееся предметом залога, не восстановлено, доказательства того, что имеющегося у должника имущества, не являющегося предметом залога, достаточно для погашения требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов должника, в том числе и требований банка в остальной части, не были представлены, суд кассационной инстанции отклонил довод подателя жалобы о преждевременности вывода судов о наличии убытков на стороне банка (постановление АС СЗО от 23.03.17 по делу № А56-78997/2012; определением ВС РФ от 07.06.17 № 307-ЭС16-7946 в передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ отказано).

Конкурсный кредитор — банк обратился в суд в рамках дела о банкротстве общества с заявлением о взыскании с арбитражного управляющего Б. убытков, ссылаясь на то, что принадлежавшее должнику имущество, находившееся в залоге у кредитора, утрачено.

Возражая против удовлетворения заявленных банком требований, арбитражный управляющий Б. ссылалась на то, что имущество, относящееся к залоговому имуществу должника, ей не передавалось и, соответственно, в ведение не принималось, а также на отсутствие доказательств, подтверждающих, что указанное имущество должника было утрачено именно в период исполнения ею обязанностей конкурсного управляющего.

Суд первой инстанции признал недоказанным, что имущество должника, являющееся предметом залога, было принято Б. от предыдущего конкурсного управляющего и находилось в ее ведении; что Б. распорядилась данным имуществом, совершила противоправные действия либо допустила бездействие, приведшие к утрате указанного имущества.

Суд также указал, что проводимая в отношении общества процедура конкурсного производства не завершена, расчеты с кредиторами не производились, таким образом, наличие и размер убытков банком также не доказаны.

Апелляционный суд согласился с выводами суда первой инстанции.

Суд кассационной инстанции признал вывод суда первой инстанции о том, что банком не доказана противоправность действий (бездействия) Б., которые привели к утрате имущества должника, послуживший одним из оснований для отказа в удовлетворении заявленных требований, не соответствующим фактическим обстоятельствам дела.

Обязанности конкурсного управляющего по принятию в ведение имущества должника и принятию мер по обеспечению его сохранности закреплены в пункте 2 статьи 129 Закона о банкротстве.

Как отметил суд кассационной инстанции, ненадлежащее исполнение Б. обязанностей конкурсного управляющего, выразившееся в непринятии мер по обеспечению сохранности имущества должника, находящегося в залоге у банка, установлено вступившим в законную силу судебным актом и в соответствии с частью 2 статьи 69 АПК РФ не подлежит доказыванию вновь.

С учетом обстоятельств, установленных названным актом, в данном обособленном споре, по сути, подлежал разрешению вопрос о наличии убытков у банка и их размере, а также причинной связи между возникновением этих убытков и противоправными действиями (бездействием) конкурсного управляющего.

Отсутствие в материалах дела доказательств, подтверждающих передачу предыдущим конкурсным управляющим общества принадлежащего должнику имущества и принятие Б. в ведение указанного имущества, по мнению суда кассационной инстанции, не свидетельствует о надлежащем исполнении Б. обязанностей конкурсного управляющего общества, в связи с чем необоснованно признано судом первой инстанции обстоятельством, исключающим привлечение Б. к гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков.

Вывод судов первой и апелляционной инстанций о том, что наличие и размер убытков банком не доказаны, так как проводимая в отношении общества процедура конкурсного производства не завершена и расчеты с кредиторами не производились, послуживший самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении заявленных банком требований, судом кассационной инстанции также признан ошибочным.

Применительно к правовой позиции, изложенной в постановлении Президиума ВАС РФ от 07.06.12 № 219/12, объективная возможность определить с разумной достоверностью размер ответственности до момента реализации имущества должника отсутствует.

В данном случае требование банка к должнику наряду с залогом спорного имущества обеспечивалось залогом иного принадлежащего обществу движимого и недвижимого имущества, в связи с чем существует вероятность полного или частичного удовлетворения данного требования.

Вместе с тем в удовлетворении требования о возмещении убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением арбитражным управляющим своих обязанностей, не может быть отказано лишь на том основании, что размер убытков не может быть установлен на момент рассмотрения соответствующего обособленного спора.

В этом случае суд после установления всех иных имеющих значение для принятия решения по существу данного обособленного спора обстоятельств не лишен возможности рассмотреть вопрос о приостановлении производства по заявлению банка до окончания расчетов с кредиторами или до наступления иного события, имеющего существенное значение для дела.

Дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции (постановление АС СЗО от 09.02.17 по делу № А56-51652/2012).

Так, конкурсный кредитор — банк обратился в суд с заявлением о взыскании с конкурсного управляющего в конкурсную массу общества 4 546 600 руб. убытков в связи со следующими обстоятельствами.

В период осуществления С. полномочий внешнего управляющего общества было отчуждено залоговое имущество должника стоимостью 4 546 600 руб.; покупатели не оплатили приобретенное имущество и, несмотря на признание договоров купли-продажи недействительными, не возвратили имущество должнику.

Вступившим в законную силу судебным актом с С. в пользу общества взысканы убытки в указанной сумме, 12.12.14 выдан исполнительный лист.

Следующий конкурсный управляющий Б., ссылаясь на невозможность исполнения судебного акта, поставил перед собранием кредиторов должника вопрос о списании дебиторской задолженности; указанное собрание признано неправомочным в связи с отсутствием кворума; повторно данный вопрос на собрание кредиторов должника не выносился.

Исполнительное производство по выданному 12.12.14 исполнительному листу возбуждено 06.07.16.

Приказом от 25.07.16 конкурсный управляющий списал указанную дебиторскую задолженность, полагая ее взыскание невозможным.

Вступившими в законную силу судебными актами признано незаконным бездействие Б., выразившееся в несовершении действий, направленных на взыскание с С. присужденной суммы убытков, а также в непринятии в период с 12.12.14 по 06.07.16 мер по предъявлению ко взысканию исполнительного документа в целях взыскания убытков с С.

При этом судами было установлено, что в период с 12.12.14 по июль 2016 года конкурсный управляющий не принимал меры, направленные на принудительное взыскание с С. в конкурсную массу должника присужденной суммы убытков, не обращался ни к С. с предложением о добровольном погашении задолженности, ни в саморегулируемую организацию, членом которой она являлась, не подавал в службу судебных приставов ходатайства, направленные на понуждение С. к скорейшему погашению задолженности.

Впоследствии Б., утверждая, что все необходимые мероприятия в деле о банкротстве проведены, ходатайствовал о завершении процедуры конкурсного производства.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением апелляционного суда, конкурсное производство в отношении общества было завершено.

Постановлением АС СЗО данные судебные акты отменены, дело направлено в суд первой инстанции на новое рассмотрение.

Суды первой и апелляционной инстанций взыскали с Б. заявленные банком убытки, исходя из того, что вступившими в законную силу судебными актами установлено ненадлежащее исполнение Б. обязанностей конкурсного управляющего, выразившееся в непринятии мер, направленных на взыскание присужденной суммы убытков; причины и мотивы, по которым он не принял мер по реализации прав требования дебиторской задолженности с С., конкурсный управляющий Б. не раскрыл; доказательства того, что взысканная с С. сумма поступила в конкурсную массу должника, в материалы дела не представлены.

АС СЗО признал выводы судов правомерными, указав, что вопреки доводам подателей кассационных жалоб, то обстоятельство, что на момент рассмотрения судом первой инстанции данного обособленного спора возможность получения взысканных с С. убытков не утрачена, в рассматриваемой ситуации не препятствует привлечению Б. к самостоятельной гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков, учитывая ненадлежащее исполнение им обязанностей арбитражного управляющего, создавшее условия в том числе для затягивания процедуры банкротства.

Данная позиция, как отметил суд кассационной инстанции, согласуется с подлежащими применению при рассмотрении арбитражными судами дел о взыскании убытков с конкурсных управляющих разъяснениями, изложенными в пункте 8 постановления № 62 (постановление АС СЗО от 24.11.17 по делу № А56-1281/2010).

Значимые выводы по названной проблеме содержатся в определении ВС РФ от 29.07.16 № 309-ЭС15-18344.

В рассматриваемом случае судами было установлено, что в результате незаконного изъятия (в том числе путем подделки подписи конкурсного управляющего на договоре купли-продажи) принадлежащего обществу недвижимого имущества должнику причинены убытки. Судами сделан вывод о том, что К., приступив к исполнению обязанностей конкурсного управляющего, не направив запросы в органы Росреестра с целью получения информации о наличии у должника недвижимого имущества и не проведя новую инвентаризацию имущества должника, ненадлежащим образом исполнял возложенные на него обязанности по выявлению имущества должника.

При этом суд первой инстанции посчитал, что между ненадлежащим исполнением К. своих обязанностей и понесенными обществом убытками не имеется причинно-следственной связи, а суды апелляционной и кассационной инстанций сделали вывод о том, что именно в результате незаконного бездействия К. обществу были причинены убытки в указанном размере, поскольку в период его деятельности в качестве конкурсного управляющего имущество выбыло из собственности общества.

Как указал ВС РФ, суды трех инстанций при решении вопросов о том, надлежащим ли образом К. исполнял возложенные на него обязанности, о наличии причинно-следственной связи между его бездействием и наступившими для общества убытками, не учли, что в соответствии с пунктом 2 статьи 99 и пунктом 2 статьи 129 Закона о банкротстве обязанность по выявлению принадлежащего должнику имущества и формированию конкурсной массы возложена на всех внешних и конкурсных управляющих, которые были утверждены арбитражным судом в процедуре банкротства общества, а также не учли разъяснения, приведенные в пункте 3 постановления № 62, согласно которым арбитражным судам следует давать оценку тому, насколько совершение того или иного действия входило или должно было, учитывая обычные условия делового оборота, входить в круг обязанностей руководителя (внешнего или конкурсного управляющего), в том числе с учетом масштабов деятельности юридического лица, характера соответствующего действия и т. п.

Согласно материалам дела до назначения на должность К. судом был назначен внешний управляющий Я., затем конкурсным управляющим являлась И., которая провела инвентаризацию и оценку имущества должника, составила инвентаризационную ведомость, представила собранию кредиторов на утверждение предложение о порядке, сроках и условиях продажи имущества и определением арбитражного суда от 04.04.08 была освобождена от исполнения обязанностей; после освобождения К. по его заявлению от исполнения обязанностей конкурсного управляющего указанную должность исполняли еще три человека.

То обстоятельство, что противоправное изъятие гаража из собственности общества произошло в период осуществления К. обязанностей конкурсного управляющего, и само по себе ненаправление им запросов в органы Росреестра не свидетельствуют о том, что обществу причинены убытки исключительно в результате бездействия К.

Соответствующая правовая позиция отражена в определении ВС РФ от 04.07.16 № 303-ЭС16-1164(1, 2) и включена в Обзор судебной практики ВС РФ № 3 (2016), утвержденный Президиумом ВС РФ 19 октября 2016 года.

Как определил ВС РФ, конкурсный управляющий может быть привлечен к гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков вследствие ненадлежащего исполнения им обязанностей арбитражного управляющего независимо от наличия требований о возмещении причиненного вреда к иным лицам.

В данном случае конкурсный управляющий передал третьему лицу электронный носитель с цифровой подписью, владельцем сертификата ключа которой он являлся; по платежным поручениям, подписанным этой электронной подписью, должник перечислил обществу денежные средства при отсутствии каких-либо обязательственных отношений.

Решением суда по другому делу удовлетворен иск должника к обществу о взыскании неосновательного обогащения. Судебный акт не исполнен по причине отсутствия у общества денежных средств и имущества.

В рамках уголовного дела в отношении третьего лица также удовлетворен гражданский иск должника о взыскании аналогичных по размеру убытков.

Полагая, что возникновение убытков в виде стоимости необоснованно списанных денежных средств вызвано ненадлежащим исполнением конкурсным управляющим своих обязанностей, конкурсный кредитор обратился в арбитражный суд с иском к конкурсному управляющему об их взыскании.

Судебная коллегия ВС РФ отменила принятые по делу судебные акты и направила дело на новое рассмотрение, учитывая, что вступившим в законную силу определением суда было установлено ненадлежащее исполнение конкурсным управляющим своих обязанностей, выразившееся в утрате контроля за сохранностью имущества должника и приведшее к необоснованному перечислению денежных средств с расчетного счета последнего; отстраняя конкурсного управляющего от исполнения обязанностей, суд констатировал, что при должной степени заботливости и осмотрительности наступивших негативных последствий можно было избежать.

Как отметил ВС РФ, с учетом обстоятельств, установленных указанным судебным актом, в данном обособленном споре, по сути, подлежал разрешению вопрос о наличии причинной связи между возникновением у должника убытков и незаконными действиями конкурсного управляющего, а также их размере.

Присуждение ко взысканию с общества и исполнительного директора в пользу должника неосновательного обогащения и материального ущерба в рамках других дел не препятствует привлечению конкурсного управляющего к самостоятельной гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков в рассматриваемом деле, учитывая ненадлежащее исполнение им обязанностей арбитражного управляющего, создавшее условия для совершения преступления.

ВС РФ указал, что такая позиция согласуется с подлежащими применению при рассмотрении арбитражными судами дел о взыскании убытков с конкурсных управляющих разъяснениями, изложенными в пункте 8 постановления № 62, и в данном случае должник вправе предъявлять соответствующие требования к каждому из виновных в причинении ущерба лиц до полного возмещения своих имущественных потерь.

Так, АС СЗО оставил без изменения судебные акты, которыми признано ненадлежащим исполнение конкурсным управляющим обязанности по обеспечению сохранности имущества должника, с конкурсного управляющего взысканы убытки, вызванные утратой имущества.

В кассационной жалобе конкурсный управляющий выразил несогласие с выводом судов первой и апелляционной инстанций о том, что предпринятых им мер для сохранности имущества должника было недостаточно.

Податель жалобы полагал, что судами не дана надлежащая оценка факту наличия трудовых отношений между конкурсным управляющим и физическими лицами, осуществлявшими охрану имущества должника.

По мнению подателя жалобы, неправомерен вывод судов о доказанности обществом наличия совокупности условий для взыскания с него убытков.

Отклоняя доводы подателя жалобы, суд кассационной инстанции отметил, что передача возложенных на арбитражного управляющего в деле о банкротстве обязанностей на третьих лиц не освобождает его от ответственности, предусмотренной пунктом 4 статьи 20.4 Закона о банкротстве.

В силу абзаца пятого пункта 2 статьи 129 Закона о банкротстве конкурсный управляющий обязан принимать меры по обеспечению сохранности имущества должника.

Оценив представленные доказательства согласно статье 71 АПК РФ, суд первой инстанции (выводы которого поддержал суд апелляционной инстанции) правомерно признал незаконным бездействие конкурсного управляющего, выразившееся в непринятии мер по обеспечению сохранности залогового имущества, поскольку при должной степени заботливости и осмотрительности, которая требовалась от конкурсного управляющего, можно было избежать утраты имущества (постановление АС СЗО от 30.01.17 по делу № А66-1894/2012).

Предприниматель обратился в суд с иском о взыскании с внешнего управляющего убытков — суммы невозвращенного задатка, перечисленного для участия в торгах по продаже имущества должника, и упущенной выгоды, ссылаясь на то, что перечисленная им сумма задатка не возвращена ни организатором торгов, ни должником.

Поскольку при получении задатка организатор торгов действовал в рамках договора на организацию и проведение торгов по продаже имущества должника от своего имени, а потому обязательство по возврату задатка возникло у организатора торгов, судами первой и апелляционной инстанций в удовлетворении требования было отказано.

При первоначальном рассмотрении дела суд первой инстанции посчитал, что истец не доказал причинения ему убытков в результате действий (бездействия) управляющего, поскольку денежные средства были перечислены на расчетный счет организатора торгов (общества), ответчик данными денежными средствами не распоряжается, в связи с чем денежные средства не возвращены не по его вине, с учетом чего отказал в удовлетворении иска.

Апелляционный суд, согласившись с выводами суда первой инстанции, оставил указанное решение без изменения.

Суд кассационной инстанции, отменяя решение и постановление и направляя дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение, указал, что положение об условиях и порядке реализации имущества, а также договор, на основании которого общество было привлечено внешним управляющим для проведения торгов по продаже имущества должника, в материалах дела отсутствуют и, соответственно, судами первой и апелляционной инстанций не исследовались, а имеющееся в материалах дела сообщение о проведении торгов по продаже имущества должника не позволяет сделать вывод, что при проведении торгов их организатор (общество) действовал от своего имени, а не от имени внешнего управляющего.

При новом рассмотрении дела суд первой инстанции исследовал указанные обстоятельства и установил, что при проведении торгов по продаже имущества должника общество действовало на основании договора, согласно которому должник в лице внешнего управляющего поручил, а общество приняло на себя обязательство за вознаграждение от своего имени и за счет заказчика совершить действия, направленные на организацию и проведение открытых торгов посредством публичного предложения для целей заключения договора купли-продажи либо любого другого договора.

Установив изложенное, суд пришел к выводу, что при получении задатка от истца общество действовало в рамках названного договора от своего имени, таким образом, обязательство по возврату задатка возникло не у должника, а непосредственно у общества.

С учетом изложенного суд не усмотрел оснований для удовлетворения заявленных требований и отказал в иске.

Апелляционный суд согласился с указанными выводами.

Суд кассационной инстанции нашел судебные акты законными и обоснованными, отклонив довод подателя кассационной жалобы о том, что перечень функций организатора торгов, которые могут быть переданы ему на основании договора, приведен в пункте 8 статьи 110 Закона о банкротстве и является закрытым, при этом обязанность по возврату задатков не указана в числе таких функций.

Перечень функций организатора торгов, закрепленный в пункте 8 статьи 110 Закона о банкротстве в редакции, действовавшей в период проведения торгов по продаже имущества должника, содержал полномочие на заключение с заявителями договоров о задатке.

Положения, исключающие возможность перечисления задатка на счет организатора торгов, ни в пункте 8 статьи 110 Закона о банкротстве, ни в действовавшем в спорный период Порядке проведения открытых торгов в электронной форме при продаже имущества (предприятия) должников в ходе процедур, применяемых в деле о банкротстве, утвержденном приказом Министерства экономического развития Российской Федерации от 15.02.10 № 54, не содержались.

Так как в данном случае задаток для участия в торгах был перечислен индивидуальным предпринимателем на расчетный счет организатора торгов — общества и обязанность по возврату задатка у должника не возникла, вывод судов об отсутствии у конкурсного управляющего обязанности по его возврату за счет конкурсной массы должника судом кассационной инстанции признан соответствующим фактическим обстоятельствам дела.

Довод подателя жалобы о том, что указанный вывод противоречит правовой позиции Президиума ВАС РФ, выраженной в постановлении от 29.06.10 № 15842/09, также не был принят, поскольку приведенная предпринимателем судебная практика применима лишь к случаям, когда организатором торгов выступает внешний или конкурсный управляющий и задаток для участия в торгах перечисляется заявителем непосредственно на расчетный счет должника (постановление АС СЗО от 25.01.17 по делу № А21-9601/2014).

Суды трех инстанций пришли к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения иска лица, являвшегося должником в деле о банкротстве индивидуального предпринимателя (дело завершено по причине отсутствия у должника активов для продолжения процедуры), к бывшим конкурсным управляющим. Истец утверждал, что мероприятия по формированию конкурсной массы и порядок ее реализации осуществлены управляющими недобросовестно; имущество должника продано по заниженной цене.

Отклоняя иск, суды исходили из недоказанности факта возникновения у заявителя убытков на заявленную ко взысканию сумму, а также применили срок исковой давности в отношении требования к первому конкурсному управляющему Г.

В кассационной жалобе истец указал, что суды ошибочно посчитали начало течения срока исковой давности с момента освобождения Г. от исполнения обязанностей конкурсного управляющего, тогда как следовало считать начало течения срока с момента завершения конкурсного производства.

Оставляя судебные акты без изменения, АС СЗО отметил, что из существа спора и материалов данного дела не следует, что в рамках иного дела — о банкротстве предпринимателя были удовлетворены жалобы на действия (бездействие) конкурсных управляющих при осуществлении ими своих обязанностей по формированию и реализации конкурсной массы должника; при рассмотрении спора суд первой инстанции установил отсутствие оснований для взыскания убытков в отношении обоих ответчиков, в том числе обоснованно применил срок исковой давности (статья 196 ГК РФ) в отношении первого конкурсного управляющего, о пропуске которого было заявлено ответчиком (статья 199 ГК РФ) (постановление АС СЗО от 20.06.17 по делу № А13-1916/2015; определением ВС РФ от 19.10.17 № 307-ЭС17-15018 в передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ отказано).