Отдельные вопросы, возникающие в арбитражной практике в ходе применения принципов исполнительного производства

Принципы — это основополагающие и руководящие идеи, которые находят свое отражение в нормах права.

В зависимости от источников юридических норм, в которых закреплены принципы, их можно разделить на конституционные, межотраслевые и отраслевые. В статье 4 Федерального закона от 02.10.07 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее — Закон № 229-ФЗ) перечислены следующие принципы исполнительного производства: законности; своевременности совершения исполнительных действий и применения мер принудительного исполнения; уважения чести и достоинства гражданина; неприкосновенности минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи; соотносимости объема требований взыскателя и мер принудительного исполнения.

Анализ судебной практики свидетельствует о том, что данные принципы направлены на регулирование деятельности органов службы судебных приставов и ее должностных лиц и соблюдение ими прав лиц, участвующих в исполнительном производстве.

При этом три из пяти названных принципов (уважения чести и достоинства гражданина, неприкосновенности минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи, соотносимости объема требований взыскателя и мер принудительного исполнения) непосредственно служат защите прав должников по исполнительному производству и находятся в единстве. Это обусловлено тем, что Российская Федерация в соответствии с частью 1 статьи 7 Конституции Российской Федерации является социальным государством.

В то же время Закон № 229-ФЗ защищает и взыскателей (принцип своевременности совершения исполнительных действий и приме-нения мер принудительного исполнения), поскольку в силу части 1 статьи 19 Конституции Российской Федерации все равны перед законом и судом.

Принцип законности носит универсальный характер и регулирует деятельность всех субъектов исполнительного производства.

Настоящая работа посвящена исследованию указанных принципов и их роли в правоприменительной практике.

Принцип законности

Принцип законности используется во всех отраслях российского права, а в общем виде выражен в части 2 статьи 15 Конституции Российской Федерации, согласно которой органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы.

Применительно к исполнительному производству данный принцип закреплен не в какой-либо одной норме, а представлен во всем массиве норм законодательства об исполнительном производстве, к которому в соответствии с частью 1 статьи 3 Закона № 229-ФЗ относятся Конституция Российской Федерации, названный закон, Федеральный закон от 21.07.97 № 118-ФЗ «О судебных приставах» (далее — Закон № 118-ФЗ) и иные федеральные законы, регулирующие условия и порядок принудительного исполнения судебных актов, акты других органов и должностных лиц.

Как показывает анализ судебной практики, основное количество споров связано с проверкой соответствия действий (бездействия) судебных приставов-исполнителей требованиям законодательства об исполнительном производстве.

Однако соблюдение принципа законности состоит не только в соблюдении судебным приставом-исполнителем требований законодательства об исполнительном производстве, но и в соблюдении требований нормативно-правовых актов иных отраслей законодательства.

К примеру, в судебной практике встречаются дела, связанные со спорами о нарушении судебными приставами-исполнителями положений Федерального закона от 26.10.02 № 127-ФЗ «О не-состоятельности (банкротстве)» (постановления Арбитражного суда (далее — АС; до 06.08.14 — ФАС) Северо-Западного округа от 17.01.17 по делу № А26-2994/2016, от 03.10.16 по делу № А05-14760/2015, от 20.09.16 по делу № А56-3474/2016, от 31.05.16 по делу № А56-60666/2015, от 05.11.15 по делу № А56-72350/2014, от 20.01.15 по делу № А21-2098/2014), Бюджетного кодекса Российской Федерации (постановления АС Северо-Западного округа от 16.12.16 по делу № А42-2159/2016, от 15.11.16 по делу № А21-1476/2016, от 01.09.16 по делу № А13-1562/2016, от 16.03.16 по делу № А05-7707/2015, от 07.10.15 по делу № А56-36625/2014), Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в части соблюдения процедуры привлечения к административной ответственности (постановления ФАС Северо-Западного округа от 11.11.11 по делу № А56-4689/2011, от 16.02.11 по делу № А56-18512/2010, от 26.11.10 по делу № А66-2098/2010, от 12.10.10 по делу № А56-11108/2010), Жилищного кодекса Российской Федерации (постановления АС Северо-Западного округа от 09.02.16 по делу № А56-33190/2015, от 23.10.15 по делу № А05-2877/2015, от 09.10.15 по делу № А05-546/2015, от 09.06.14 по делу № А42-5713/2013), Федерального закона от 29.07.98 № 135-ФЗ «Об оценочной деятельности в Российской Федерации» (постановления АС Северо-Западного округа от 23.08.16 по делу № А56-40628/2015, от 19.06.15 по делу № А05-11129/2014, от 26.01.15 по делу № А56-57937/2013).

Невыполнение требований нормативно-правовых актов, как указано в части 1 статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее — АПК РФ), является, наряду с нарушением прав и законных интересов граждан, организаций и иных лиц в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, одним из условий для признания недействительными ненормативных правовых актов, незаконными решений и действий (бездействия) органов службы судебных приставов и ее должностных лиц.

Вместе с тем возникает вопрос, распространяется ли на кого-либо еще, помимо органов службы судебных приставов и ее должностных лиц, принцип законности. Судебная практика исходит из того, что принцип законности распространяется не только на службу судебных приставов и ее должностных лиц, но и на иных субъектов исполнительного производства.

Так, статьей 6 Закона № 229-ФЗ установлено, что законные требования судебного пристава-исполнителя обязательны для всех государственных органов, органов местного самоуправления, граждан и организаций и подлежат неукоснительному выполнению на всей территории Российской Федерации. В случае невыполнения за-конных требований судебного пристава-исполнителя он применяет меры, предусмотренные данным федеральным законом. Невыполнение законных требований судебного пристава-исполнителя, а также воспрепятствование осуществлению судебным приставом-исполнителем функций по исполнению судебных актов, актов других органов и должностных лиц влекут ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации.

Статьей 112 Закона № 229-ФЗ предусмотрено наложение денежного взыскания на должника в случае неисполнения им исполни-тельного документа в установленный срок.

Например, по делам № А66-1198/2015, А56-35533/2015, А44-2347/2015, А56-42533/2014, А13-17271/2014 суды признали правомерными постановления судебного пристава-исполнителя о взыскании с должников исполнительских сборов за неисполнение в установленный срок требований исполнительных документов.

В статье 113 Закона № 229-ФЗ указано, что в случае нарушения законодательства Российской Федерации об исполнительном производстве виновное лицо подвергается административной или уголовной ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Например, статьей 17.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях предусмотрена ответственность за воспрепятствование законной деятельности должностного лица органа, уполномоченного на осуществление функций по принудительному исполнению исполнительных документов и обеспечению установленного порядка деятельности судов (постановление ФАС Дальневосточного округа от 17.03.08 по делу № А51-3987/2007-24-144), статьей 17.14 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях установлена ответственность за нарушение законодательства об исполнитель-ном производстве (постановления Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.10.15 по делу № А56-34303/2015, Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.12.14 по делу № А53-17512/2014, Девятого арбитражного апелляционного суда от 18.09.13 по делу № А40-67909/13 и от 08.07.13 по делу № А40-19594/13), а статьей 17.15 названного Кодекса определена ответственность за неисполнение содержащихся в исполнительном документе требований неимущественного характера (постановления Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 24.05.16 по делу № А21-7992/2015 и от 20.01.16 по делу № А56-51287/2015, Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.03.15 по делу № А05-11234/2014).

Суды, рассматривая дела, учитывают соответствие ненормативных правовых актов, решений и действий (бездействия) органов службы судебных приставов и ее должностных лиц не только требованиям законодательства Российской Федерации, но и положениям международных договоров Российской Федерации (на-пример, Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года; далее — Конвенция), которые имеют приоритет над нормами российского законодательства (постановления АС Северо-Западного округа от 26.08.15 по делу № А52-538/2014, от 24.12.13 по делу № А13-11886/2012, от 26.11.10 по делам № А66-2502/2010 и А66-2098/2010, АС Дальневосточного округа от 01.04.16 по делу № А04-6175/2015, АС Поволжского округа от 07.09.15 по делу № А65-30394/2014, АС Уральского округа от 12.09.14 по делу № А76-26551/2013, ФАС Западно-Сибирского округа от 24.05.13 по делу № А03-7146/2012, постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.02.12 № 12826/11).

При этом правоприменительная практика показывает, что арбитражные суды Российской Федерации при разрешении указанных выше споров проверяют такое соответствие с учетом позиций и толкований положений Конвенции, данных Европейским Судом по правам человека (далее — ЕСПЧ), который и создан в целях обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя государствами — участниками данной Конвенции (постановления ФАС Московского округа от 27.01.14 по делу № А40-131505/12-46-244, ФАС Западно-Сибирского округа от 07.08.13 по делу № А46-30757/2012).

Представляется, что более широкое применение арбитражными судами при разрешении споров положений Конвенции с учетом выработанных в их развитие практикой ЕСПЧ подходов было бы оправдано, поскольку обеспечивало бы углубление доверия государств — участников Конвенции к российской правовой системе и способствовало бы быстрому исполнению решений арбитражных судов Российской Федерации в европейских странах. Именно такой довод используется сторонниками ЕСПЧ в дискуссиях, возникших в английских судебных кругах, по поводу отношений с Европейским Судом по правам человека¹. ¹ Joshua Rozenberg. Senior judge takes on critics of human rights convention // theguardian.com, 26.02.14.

Принцип своевременности совершения исполнительных действий и применения мер принудительного исполнения

Следующим принципом исполнительного производства в соответствии со статьей 4 Закона № 229-ФЗ является принцип своевременности совершения исполнительных действий и применения мер принудительного исполнения.

Данный принцип подразумевает своевременное совершение службой судебных приставов и ее должностными лицами исполнительных действий, предусмотренных частью 1 статьи 64 Закона № 229-ФЗ, и применение ими мер принудительного исполнения, установленных частью 3 статьи 68 Закона № 229-ФЗ, и направлен в первую очередь на защиту прав взыскателя по исполнительному производству.

В соответствии со «Словарем русского языка» своевременность — это совершение чего-либо в надлежащее время². ² Словарь русского языка: В 4 т. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; под ред. А. П. Евгеньевой. 2-е изд., испр. и доп. М.: Русский язык, 1981–1984. Т. 4. С–Я. 1984. С. 54.

Свое воплощение названный принцип находит в статье 36 Закона № 229-ФЗ, согласно частям 1–6 которой совершение исполнительных действий и применение мер принудительного исполнения должно осуществляться в сроки, указанные в названных частях. Эта статья предусматривает, что исполнение исполнительного доку-мента должно быть осуществлено службой судебных приставов и ее должностными лицами либо в течение определенного промежутка времени (части 1, 3 и 6.1), либо с определенного момента времени (часть 5), либо до конкретного момента времени (части 4 и 6).

Если под надлежащим временем понимать срок, определенный статьей 36 Закона № 229-ФЗ, как это видят суды, то принцип своевременности представляет собой, во-первых, соблюдение судебным при-ставом-исполнителем установленного статьей 36 Закона № 229-ФЗ срока совершения исполнительных действий и применения мер принудительного исполнения и, во-вторых, осуществление судебным приставом-исполнителем самих исполнительных действий и мер принудительного исполнения.

При этом Закон № 229-ФЗ не возлагает на судебного пристава-исполнителя обязанность реального исполнения исполнительного документа. Названный закон говорит только о необходимости наличия деятельности со стороны судебного пристава-исполнителя по исполнению исполнительного документа.

На это также обращено внимание в пункте 85 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.11.15 № 50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства» (далее — постановление Пленума № 50), в котором указано, что отсутствие реального исполнения само по себе не является основанием для возложения на государство обязанности по возмещению не полученных от должника сумм по исполнительному документу, поскольку ответственность государства в сфере исполнения судебных актов, вынесенных в отношении частных лиц, ограничивается надлежащей организацией принудительного исполнения этих судебных актов и не подразумевает обязательности положительного результата, если таковой обусловлен объективными обстоятельствами, зависящими от должника.

Именно надлежащая организация деятельности по исполнению исполнительного документа — главная задача службы судебных приставов и ее должностных лиц.

В то же время ни в законодательстве, ни в судебной практике не указывается, что представляет собой нарушение принципа свое временности. Суды исследуют соблюдение судебным приставом-исполнителем сроков исполнительных действий, установленных статьей 36 Закона № 229-ФЗ, посредством кото-рой реализуется принцип своевременности, проверяют, какие исполнительные действия и меры принудительного исполнения совершены судебным приставом-исполнителем, выясняют, не нарушены ли права и законные интересы граждан, организаций и иных лиц в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, то есть изучают те условия, которые необходимы в силу статей 198 и 201 АПК РФ для признания недействительными ненормативных правовых актов, незаконными решений и действий (бездействия) органов службы судебных приставов и ее должностных лиц.

Судебная практика считает безусловным нарушением принципа своевременности отсутствие со стороны судебного пристава-исполнителя всех необходимых исполнительных действий и мер принудительного исполнения как в установленные Законом № 229-ФЗ сроки, так и за их пределами.

Аналогичная позиция высказана в постановлениях АС Северо-Западного округа от 13.01.15 по делу № А52-538/2014, от 28.05.14 по делу № А56-64566/2013, от 02.09.13 по делу № А52-4738/2012.

В приведенном примере отражена ситуация, характерная отсутствием со стороны судебного пристава-исполнителя каких бы то ни было исполнительных действий и мер принудительного исполнения не только в установленный срок, но и за его пределами, что, без-условно, свидетельствует о нарушении принципа своевременности.

На судебного пристава-исполнителя возложена задача осуществить все необходимые исполнительные действия и меры принудительного исполнения. Таким образом, совершение судебным приставом-исполнителем лишь отдельных из числа необходимых в конкретном деле исполнительных действий и мер принудительного исполнения в установленные Законом № 229-ФЗ сроки также указывает на несоблюдение принципа своевременности.

Помимо названных ситуаций, в практике часто встречаются случаи, когда судебный пристав-исполнитель совершает все необходимые исполнительные действия, выходя за пределы срока, установленного статьей 36 Закона № 229-ФЗ, но реального исполнения исполнительного документа не происходит, либо оно происходит, но не полностью, а также когда судебный пристав-исполнитель полностью исполняет исполнительный документ, но с нарушением сроков по Закону № 229-ФЗ.

Однако судебная практика не дает прямого ответа на вопрос о том, является ли нарушением принципа своевременности осуществление судебным приставом-исполнителем всех необходимых исполнительных действий и мер принудительного исполнения, но с нарушением означенных Законом № 229-ФЗ сроков.

Данные примеры показывают, что и в случае признания незаконным бездействия судебного пристава-исполнителя, и в случае отказа в признании незаконным его бездействия суды отмечают нарушение срока, установленного статьей 36 Закона № 229-ФЗ.

Как указывалось выше, судебная практика видит реализацию принципа своевременности через соблюдение сроков, установленных статьей 36 Закона № 229-ФЗ. В связи с этим нарушение судебным приставом-исполнителем данных сроков, несмотря на совершение им всех необходимых исполнительных действий и мер принудительного исполнения (вне зависимости от результатов исполнения), является нарушением Закона № 229-ФЗ и принципа своевременности.

В то же время нарушение принципа своевременности не всегда влечет признание недействительными ненормативных правовых актов, незаконными решений и действий (бездействия) органов службы судебных приставов и ее должностных лиц. Основания для признания незаконным бездействия судебного пристава-исполни-теля приведены в пункте 15 постановления Пленума № 50. В данном пункте отмечается, что бездействие судебного пристава-исполни-теля может быть признано незаконным, если он имел возможность совершить необходимые исполнительные действия и применить необходимые меры принудительного исполнения, направленные на полное, правильное и своевременное исполнение требований исполнительного документа в установленный законом срок, однако не сделал этого, чем нарушил права и законные интересы стороны исполнительного производства.

Таким образом, в силу статьи 198 АПК РФ и пункта 15 приведенного постановления Пленума значение законодательно выраженного (статьи 4 и 36 Закона № 229-ФЗ) принципа своевременности заключается в том, что исследование вопроса о его соблюдении, наряду с установлением наличия у судебного пристава-исполнителя возможности совершить необходимые исполнительные действия и применить необходимые меры принудительного исполнения, а также соблюдения прав и законных интересов стороны исполни-тельного производства, является важнейшим условием для решения спора о признании недействительными ненормативных правовых актов, незаконными решений и действий (бездействия) органов службы судебных приставов и ее должностных лиц.

Однако необходимо отметить, что при разрешении близких по характеру спора дел о взыскании компенсации за нарушение права на исполнение судебного акта в разумный срок суды не отождествляют разумный срок со сроками, установленными Законом № 229-ФЗ. В пункте 2 статьи 1 Федерального закона от 30.04.10 № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» прямо указано, что нарушение установленных законодательством Российской Федерации сроков исполнения судебного акта само по себе не означает нарушения права на исполнение судебного акта в разумный срок.

Такая позиция отражена в постановлениях АС Восточно-Сибирского округа от 08.09.10 по делу № А33-3362/2010, АС Московского округа от 11.12.14 по делу № А40-46695/14, от 11.10.11 по делу № А40-73037/08-20-370.

Указанное согласуется с изложенным в пункте 67 постановления Европейского Суда по правам человека от 15.01.09 по делу «Бурдов (Burdov) против Российской Федерации» (жалоба № 33509/04).

Принцип уважения чести и достоинства гражданина

Следующим закрепленным в статье 4 Закона № 229-ФЗ принципом исполнительного производства является принцип уважения чести и достоинства гражданина.

Данный принцип раскрыт в Конституции Российской Федерации, в статье 21 которой указано, что достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Конституция Российской Федерации в статье 23 устанавливает, что каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.

При этом в статье 56 Конституции Российской Федерации отмечено, что права и свободы, предусмотренные названными статьями, не подлежат ограничению.

В пункте 2 статьи 4 Федерального закона от 21.07.97 № 118-ФЗ «О судебных приставах» указано, что судебные приставы обязаны хранить государственную и иную охраняемую законом тайну, а также не разглашать ставшие им известными в связи с исполнением должностных обязанностей сведения, затрагивающие частную жизнь, честь и достоинство граждан, другую конфиденциальную информацию.

Непосредственную реализацию принципа уважения чести и достоинства гражданина применительно к исполнительному производству можно увидеть в статье 35 Закона № 229-ФЗ, опосредованно данный принцип прослеживается в большинстве норм Закона № 229-ФЗ, например в статьях о банке данных (статья 6.1 Закона № 229-ФЗ), о возбуждении исполнительного производства (статьи 30, 31 Закона № 229-ФЗ).

Так, в статье 35 Закона № 229-ФЗ регулируется время совершения исполнительных действий и применения мер принудительного исполнения. При этом, как следует из данной статьи, ее положения распространяются не только на граждан: предоставленные ею гарантии распространяются в целом на должников.

Специфика дел, рассматриваемых в арбитражных судах, заключается в том, что данным судам подведомственны экономические споры и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности юридическими лица-ми, индивидуальными предпринимателями, другими организациями и гражданами.

Изучение арбитражной практики свидетельствует о том, что в ней нет споров об осуществлении исполнительного производства с нарушением установленного статьей 4 Закона № 229-ФЗ принципа уважения чести и достоинства гражданина.

В то же время нельзя не отметить, что арбитражные дела больше направлены на разрешение похожих споров о деловой репутации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей.

Анализ данной судебной практики показывает, что службе судебных приставов и ее должностным лицам в ходе осуществления исполнительного производства необходимо использовать только допустимую и достоверную информацию.

Принцип неприкосновенности минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи

В тесной взаимосвязи с принципом уважения чести и достоинства гражданина находится также установленный статьей 4 Закона № 229-ФЗ принцип неприкосновенности минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи.

Из самого названия этого принципа следует, что он, как и предыдущий принцип, ориентирован на защиту именно граждан-должников в процессе принудительного исполнения, что значительно сужает область его применения при рассмотрении арбитражных дел.

Изучение судебно-арбитражной практики по вопросу соблюдения данного принципа показывает, что судебный пристав-исполнитель при совершении исполнительных действий и применении мер принудительного исполнения не вправе ухудшать условия, необходимые для нормального существования должника-гражданина. Правильное определение такого минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи, в каждом конкретном случае должно являться целью службы судебных приставов и ее должностных лиц.

Названный принцип реализуется посредством статей 79, 99, 101 Закона № 229-ФЗ, статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее — ГПК РФ).

Статья 79 Закона № 229-ФЗ является отсылочной и корреспондирует статье 446 ГПК РФ, которая определяет в числе прочего перечень имущества гражданина-должника, на которое не может быть обращено взыскание по исполнительным документам.

Анализ судебно-арбитражной практики свидетельствует о том, что споры по данной статье направлены на определение статуса имущества, на которое обращается взыскание, с целью установить, относится ли оно к имуществу, перечисленному в статье 446 ГПК РФ.

Следующее законодательное выражение описываемого принципа можно найти в статье 101 Закона № 229-ФЗ, перечисляющей виды доходов, на которые не может быть обращено взыскание. Однако арбитражная практика по данной статье отсутствует, что не позволяет провести ее анализ.

В отличие от названной статьи, арбитражная практика по статье 99 Закона № 229-ФЗ, определяющей размер удержания из заработной платы и иных доходов должника и порядок его исчисления, достаточно обширна и более подробно отражает содержание принципа неприкосновенности минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи.

В соответствии с частью 1 статьи 98 Закона № 229-ФЗ судебный пристав-исполнитель обращает взыскание на заработную плату и иные доходы должника-гражданина в следующих случаях: 1) исполнение исполнительных документов, содержащих требования о взыскании периодических платежей; 2) взыскание суммы, не превышающей десяти тысяч рублей; 3) отсутствие или недостаточность у должника денежных средств и иного имущества для исполнения требований исполнительного документа в полном объеме.

Отвечая на вопрос о том, на какие иные доходы должника, помимо заработной платы, может быть обращено взыскание по исполнительному документу, правоприменители, ссылаясь на часть 1 статьи 101 Закона № 229-ФЗ, пункт 1 статьи 26 Федерального закона от 17.12.01 № 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», статью 29 Федерального закона от 28.12.13 № 400-ФЗ «О страховых пенсиях», особо отмечают, что действующее законодательство об исполнительном производстве и пенсионном обеспечении допускает обращение взыскания на пенсии по старости и по инвалидности (постановления ФАС Северо-Западного округа от 10.12.12 по делу № А05-9010/2011, ФАС Западно-Сибирского округа от 16.05.12 по делу № А75-7022/2011, ФАС Волго-Вятского округа от 23.04.10 по делу № А82-9663/2009-29, ФАС Уральского округа от 23.08.12 по делу № А76-20201/2011, Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 19.06.15 по делу № А05-652/2015).

Кроме того, арбитражные суды указывают на возможность об-ращения взыскания на такой доход, как арендные платежи, полу-чаемые должником за сдачу в аренду нежилого помещения (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 22.03.12 по делу № А53-16149/2011).

Разрешая споры о размере удержания из заработной платы и иных доходов должника при исполнении исполнительного доку-мента, суды учитывают, что в соответствии с частью 2 статьи 99 Закона № 229-ФЗ размер удержаний не может превышать пятидесяти процентов. В любом случае арбитражные суды, ссылаясь на данную норму, определенно указывают на недопустимость обращения взыскания на все сто процентов заработной платы и иных доходов должника (постановления ФАС Северо-Западного округа от 12.03.13 по делу № А26-6201/2012, ФАС Западно-Сибирского округа от 15.12.09 по делу № А27-5999/2009, ФАС Восточно-Сибирского округа от 24.03.10 по делу № А19-20967/09, ФАС Северо-Кавказского округа от 22.03.12 по делу № А53-16149/2011).

В то же время часть 2 статьи 99 Закона № 229-ФЗ не запрещает снижать размер удержания. Судебные приставы-исполнители вправе удерживать менее пятидесяти процентов заработной платы и иных доходов должника.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, по смыслу части 2 статьи 99 Закона № 229-ФЗ во взаимосвязи с его статьей 4 конкретный размер удержания из заработной платы и иных доходов должника при исполнении исполнительного документа подлежит исчислению с учетом всех обстоятельств данного дела, при неукоснительном соблюдении таких принципов исполнительного производства, как уважение чести и достоинства гражданина и неприкосновенность минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи (определения от 13.10.09 № 1325-О-О, от 15.07.10 № 1064-О-О, от 22.03.11 № 350-О-О и от 17.01.12 № 14-О-О).

Арбитражная практика исходит из того, что судебный пристав-исполнитель может удерживать менее пятидесяти процентов за-работной платы и иных доходов должника (постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 17.09.09 по делу № А27-6727/2008, АС Северо-Западного округа от 18.03.15 по делу № А13-8851/2005).

Между тем в арбитражной практике существует расхождение по вопросу о возможности снижения размера удержания при сумме остающегося дохода ниже величины прожиточного минимума.

Аналогичная позиция отражена в постановлениях Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 19.06.15 по делу № А05-652/2015, ФАС Центрального округа от 28.11.12 по делу № А08-3776/2012.

Приведенный пример иллюстрирует конфликт принципов, который исключает возможность исполнения исполнительного доку-мента. В данном случае конституционный принцип исполняемости судебного решения вступил в противоречие с принципом неприкосновенности минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи.

В то же время затягивание или невозможность исполнения требований исполнительного документа является для некоторых судов той причиной, по которой они отказывают в определении размера удержания денежных средств из пенсии должника за вычетом прожиточного минимума. Эти суды исходят из того, что изменение способа исполнения судебного акта должно осуществляться с учетом интересов как должника, так и взыскателя в соответствии с требованиями статьи 16 АПК РФ, устанавливающей обязательность исполнения судебных актов (постановления ФАС Центрального округа от 09.06.12 по делу № А68-11767/11, ФАС Западно-Сибирского округа от 16.05.12 по делу № А75-7022/2011).

В любом случае, выбирая тот или иной путь разрешения данных споров, судам необходимо учитывать, что Конституция определяет Российскую Федерацию как социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека.

Следует отметить, что принцип неприкосновенности минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи, направлен на защиту минимума имущества абсолютно всех граждан-должников в процессе принудительного исполнения и носит всеобъемлющий характер. При этом законодатель не распространил заложенную в данном принципе идею на все организации и не зафиксировал в Законе № 229-ФЗ принцип неприкосновенности минимума имущества, необходимого для существования должника-организации. Лишь на отдельное (исключительное) имущество должника-организации, перечень которого устанавливается федеральными законами, законодатель запретил обращать взыскание (статья 79 Закона № 229-ФЗ).

Принцип соотносимости объема требований взыскателя и мер принудительного исполнения

Последним законодательно выраженным принципом исполни-тельного производства в статье 4 Закона № 229-ФЗ приведен принцип соотносимости объема требований взыскателя и мер принудительного исполнения.

Поиск баланса между объемом требований взыскателя и мер принудительного исполнения является главной задачей при разрешении споров о соблюдении данного принципа.

Из буквального толкования названного положения закона следует, что на соответствие принципу соотносимости могут проверяться только меры принудительного исполнения, определенные в части 3 статьи 68 Закона № 229-ФЗ (обращение взыскания на имущество должника, наложение ареста на имущество должника, находящееся у должника или у третьих лиц, во исполнение судебного акта об аресте имущества и т. п.).

В части 2 статьи 69 Закона № 229-ФЗ предусмотрено, что взыскание на имущество должника, в том числе на денежные средства в рублях и иностранной валюте, обращается в размере задолженности, то есть в размере, необходимом для исполнения требований, содержащихся в исполнительном документе, с учетом взыскания расходов по совершению исполнительных действий и исполнительского сбора, наложенного судебным приставом-исполнителем в процессе исполнения исполнительного документа.

Между тем в практике до появления постановления Пленума № 50 не существовало единого мнения о возможности применения названного принципа также и при совершении исполнительных действий, предусмотренных частью 1 статьи 64 Закона № 229-ФЗ (наложение ареста на имущество в целях обеспечения исполнения исполнительного документа, а также запрета распоряжаться имуществом должника, осуществлять регистрационные действия с указанным имуществом и т. п.).

Верховный Суд Российской Федерации в пункте 41 постановления Пленума № 50 разъяснил, что при наложении ареста на имущество в целях обеспечения исполнения исполнительного документа, содержащего требования об имущественных взысканиях, судебный пристав-исполнитель обязан руководствоваться частью 2 статьи 69 Закона № 229-ФЗ, допускающей обращение взыскания на имущество в размере задолженности.

Таким образом, из указанного разъяснения Верховного Суда Российской Федерации следует, что на соответствие принципу со-относимости должны проверяться не только меры принудительного исполнения, определенные в части 3 статьи 68 Закона № 229-ФЗ, но и арест как исполнительное действие, предусмотренное частью 1 статьи 64 Закона № 229-ФЗ.

В целом осуществление исполнительных действий и мер принудительного исполнения в отношении денежных средств должника, его дебиторской задолженности, имущественных прав, то есть всего того, что не требует оценки, осуществляется на практике с соблюдением принципа соотносимости (в размере задолженности). Например, такой подход можно проследить в постановлениях АС Северо-Западного округа от 16.08.16 по делу № А56-82495/2015 и от 29.07.16 по делу № А56-82513/2015.

При этом положения статьи 69 Закона № 229-ФЗ предусматривают, что принцип соотносимости должен соблюдаться при обращении взыскания не только на денежные средства должника, но и на иное имущество.

В соответствии с частью 4 статьи 69 Закона № 229-ФЗ при отсутствии или недостаточности у должника денежных средств взыскание обращается на иное имущество, принадлежащее ему на праве собственности, хозяйственного ведения и (или) оперативного управления, за исключением имущества, изъятого из оборота, и имущества, на которое в соответствии с федеральным законом не может быть обращено взыскание, независимо от того, где и в чьем фактическом владении и (или) пользовании оно находится.

Учитывая установленный в пункте 5 статьи 4 Закона № 229-ФЗ принцип соотносимости, а также пункт 41 постановления Пленума № 50, это правило должно применяться судебным приставом-исполнителем не только при обращении взыскания, но и при аресте иного имущества должника.

Согласно судебной практике совершение исполнительных действий (обеспечительных мер) в отношении такого иного имущества должника, как недвижимое имущество, транспортные средства, осуществляется в основном в виде наложения ареста на указанное имущество должника, запрета распоряжаться им, осуществлять с ним регистрационные действия. При этом арест, по смыслу части 4 статьи 80 Закона № 229-ФЗ, включает в себя запрет распоряжаться имуществом.

Между тем несмотря на то, что в пункте 41 постановления Пленума № 50 указывается на необходимость соблюдения соразмерности при аресте, а не при иных исполнительных действиях, например запрете распоряжаться принадлежащим должнику имуществом, запрете осуществлять регистрационные действия с указанным имуществом и т. п., судебная практика распространяет принцип соотносимости и на эти исполнительные действия. В то же время позиция Верховного Суда Российской Федерации по этому подходу еще не выработана.

Так, постановления АС Волго-Вятского округа от 26.05.16 по делу № А31-7925/2015 и АС Западно-Сибирского округа от 15.11.16 по делу № А27-662/2016 по спорам о признании незаконными постановлений судебных приставов-исполнителей о запрете регистрационных действий в отношении недвижимого имущества приняты с учетом рассматриваемого принципа.

Ранее, до появления указанных в пункте 41 постановления Пленума № 50 разъяснений, в практике было несколько подходов к разрешению вопроса о возможности применения принципа соотносимости при совершении исполнительных действий, в частности обеспечительных мер (ареста, запрета распоряжаться имуществом, осуществлять регистрационные действия с указанным имуществом и т. п.), в отношении указанного иного имущества должника.

Представители первого подхода считали, что принцип соотноси-мости нельзя учитывать при совершении исполнительных действий в отношении имущества должника. По мнению судов, в этом случае главной целью совершения исполнительных действий является обеспечение исполнения требований взыскателя по исполнитель-ному документу и сохранности имущества, которое не влечет утрату должником имущества и не порождает последствий, сопровождающих принятие мер принудительного исполнения. При таком подходе количество и стоимость имущества должника, в отношении которого совершаются исполнительные действия (применяются обеспечительные меры), не имеют значения и не учитываются судами при разрешении данных споров.

Второй подход заключался в том, что принцип соотносимости необходимо учитывать при совершении исполнительных действий в отношении имущества должника. Суды, придерживающиеся дан-ной позиции, считали, что исполнительные действия также должны быть соразмерны обеспечиваемому требованию. Правоприменители отмечали, что в данном случае возможно применение аналогии за-кона. Сторонники второго подхода исходили из того, что поскольку принимаемые судебным приставом-исполнителем исполнительные действия влекут ограничение прав должника, то ограничение этих прав в большем объеме, чем это предусмотрено исполнительным документом, повлечет нарушение прав и законных интересов должника. Следовательно, исполнительные действия также должны быть соразмерны требованию, содержащемуся в исполнительном документе.

Кроме того, в практике существует вопрос о возможности соблюдения принципа соотносимости в случае, когда исполнительные действия и меры принудительного исполнения применяются к иному имуществу должника, стоимость которого значительно превышает размер задолженности по исполнительному документу.

Как следует из судебной практики, осуществление исполнительных действий и мер принудительного исполнения совершается главным образом в отношении такого иного имущества должника, как недвижимое имущество, транспортные средства и т. п. Но это имущество, во-первых, может включать в себя несколько объектов, стоимость каждого из которых в отдельности ниже размера требований взыскателя, во-вторых, может состоять из объектов (одного объекта), стоимость каждого из которых значительно превышает стоимость заявленных требований.

Если в первом случае, как было указано выше, проблема решается с помощью положений пункта 5 статьи 4, статьи 69 Закона № 229-ФЗ, а также пункта 41 постановления Пленума № 50, то во втором случае в практике не было единого подхода до появления постановления Пленума № 50.

Верховный Суд Российской Федерации в пункте 41 постановления Пленума № 50 разъяснил, что арест несоразмерен в случае, когда стоимость арестованного имущества значительно превышает размер задолженности по исполнительному документу при наличии другого имущества, на которое впоследствии может быть обращено взыскание. В то же время такой арест допустим, если должник не предоставил судебному приставу-исполнителю сведений о наличии другого имущества, на которое можно обратить взыскание, или при отсутствии у должника иного имущества, его неликвидности либо малой ликвидности.

Такая позиция отражена в постановлениях АС Северо-Западного округа от 10.06.15 по делу № А66-12957/2014 и АС Волго-Вятского округа от 26.05.16 по делу № А31-7925/2015.

Между тем в пункте 41 постановления Пленума № 50 указывается на возможность применения исполнительных действий (ареста) к иному имуществу должника, стоимость которого значительно превышает размер задолженности по исполнительному документу.

В то же время Верховный Суд Российской Федерации в постановлении Пленума № 50 не разъяснил, допустимо ли применять указанный подход также и при осуществлении мер принудительного исполнения (обращении взыскания) на имущество должника.

Ответ на этот вопрос дан в пункте 16 раздела VII Обзора судеб-ной практики Верховного Суда Российской Федерации № 4 (2016), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Феде-рации 20 декабря 2016 года. В названном пункте указано, что при отсутствии у должника иного имущества, на которое может быть обращено взыскание, закон допускает возможность обращения взыскания на имущество, стоимость которого превышает сумму задолженности.

Верховный Суд Российской Федерации приводит следующий пример.

В любом случае анализ судебной практики свидетельствует о следующем: чтобы соблюсти принцип соотносимости и исполнить требования исполнительного документа, судебный пристав-исполнитель должен иметь информацию о наличии у должника имущества, его количестве и стоимости. Это предполагает оценку имущества должника.

Правильная оценка обеспечивает надлежащую реализацию принципа соотносимости.

В то же время этот этап исполнительного производства также содержит вопросы, которые требуют ответа.

Так, согласно пунктам 8 и 9 части 1 статьи 64 Закона № 229-ФЗ в процессе исполнения требований исполнительных документов судебный пристав-исполнитель вправе производить оценку имущества, привлекать для оценки имущества специалистов, соответствующих требованиям законодательства Российской Федерации об оценочной деятельности.

В силу частей 1 и 2 статьи 85 Закона № 229-ФЗ оценка имущества должника, на которое обращается взыскание, производится судебным приставом-исполнителем по рыночным ценам, если иное не установлено законодательством Российской Федерации. Судебный пристав-исполнитель обязан привлечь оценщика для оценки, в частности, недвижимого имущества и вещи, стоимость которой по предварительной оценке превышает тридцать тысяч рублей.

При этом в силу пункта 3 части 4 статьи 85 Закона № 229-ФЗ стоимость объекта оценки, указанная оценщиком в отчете, является для судебного пристава-исполнителя обязательной, но может быть оспорена в суде сторонами исполнительного производства.

Между тем привлечение оценщика на стадии ареста имущества должника действующим законодательством не предусмотрено. Об этом указано в постановлениях АС Северо-Западного окру-га от 29.07.16 по делу № А56-82513/2015, от 08.07.16 по делу № А56-36924/2015, от 16.09.15 по делу № А56-73545/2014, от 30.03.11 по делу № А42-1175/2010, от 31.05.10 по делу № А56-61728/2009, ФАС Дальневосточного округа от 05.11.09 по делу № А04-2263/2009, АС Волго-Вятского округа от 29.04.16 по делу № А79-8718/2015, от 15.12.10 по делу № А43-5713/2010, АС Северо-Кавказского округа от 12.03.15 по делу № А53-17264/2014, от 18.02.13 по делу № А15-672/2012, ФАС Поволжского окру-га от 17.11.11 по делу № А72-1411/2011, АС Уральского округа от 24.03.15 по делу № А60-41241/2014, ФАС Центрального окру-га от 18.09.12 по делу № А08-5966/2011, от 24.05.10 по делу № А54-6028/2009.

Пунктом 3 части 5 статьи 80 Закона № 229-ФЗ установлено, что арест имущества должника (за исключением ареста, исполняемого регистрирующим органом, ареста денежных средств, находящихся на счетах в банке или иной кредитной организации, ареста ценных бумаг и денежных средств, находящихся у профессионального участника рынка ценных бумаг на счетах, указанных в статьях 73 и 73.1 названного федерального закона) производится судебным приставом-исполнителем с участием понятых с составлением акта о наложении ареста (описи имущества), в котором должна быть указана предварительная оценка стоимости каждых занесенных в акт вещи или имущественного права и общей стоимости всего имущества, на которое наложен арест.

При этом суды в указанных выше делах отмечают, что акт о наложении ареста не является документом, утверждающим предварительную оценку арестованного имущества, произведенную судебным приставом-исполнителем.

Такой подход согласуется с действующими положениями Закона № 229-ФЗ, с законодательно выраженным принципом исполнительного производства о соотносимости объема требований взыскателя и мер принудительного исполнения, поскольку арест как обеспечительная мера не является мерой принудительного исполнения.

Но данный подход вступает в противоречие с установкой, введенной пунктом 41 постановления Пленума № 50, о том, что арест также должен совершаться судебным приставом-исполнителем с соблюдением принципа соотносимости. В связи с этим возникает вопрос, должен ли судебный пристав-исполнитель привлекать оценщика на стадии ареста.

Учитывая изложенное, следует признать, что подобное расхождение в арбитражной практике требует своего разрешения Верховным Судом Российской Федерации.

В настоящей статье было исследовано применение законодательно выраженных в статье 4 Закона № 229-ФЗ принципов исполнительного производства в судебно-арбитражной практике. Значение исследованных в данной работе законодательно выраженных принципов исполнительного производства заключено в том, что в соответствии со статьями 198 и 201 АПК РФ они, наряду с нарушением прав и законных интересов граждан, организаций и иных лиц в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, являются одним из элементов, необходимых для решения вопроса о признании недействительными ненормативных правовых актов, незаконными решений и действий (бездействия) органов службы судебных приставов и ее должностных лиц.

В целом анализ практики показал, что суды придерживаются единообразного подхода к разрешению дел и правильно применяют принципы исполнительного производства, в то же время принципы своевременности и соотносимости как наиболее часто применяемые принципы требуют более внимательного подхода при их применении, а возникающие вопросы нуждаются в ответе со стороны Верховного Суда Российской Федерации.