Особенности исчисления начала течения исковой давности, если вредоносные действия являются одновременно преступлением

Взаимосвязь начала течения исковой давности и выбранного способа защиты

Положения об исковой давности в рамках масштабного реформирования Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) подверглись, на наш взгляд, очень незначительным и даже сомнительным изменениям¹. Данное обстоятельство вызывает только недоумение, если учесть, что исковая давность неразрывно связана с обеспечением эффективности и разумной своевременности защиты гражданских прав. Очевидно, что гражданские правоотношения значительно усложнились за последние десятилетия. Поэтому относительно компактное и лаконичное содержание норм главы 12 ГК РФ, родом из советского прошлого, вряд ли достаточно для формирования адекватной и внутренне непротиворечивой правоприменительной практики. ¹Федеральный закон от 07.05.13 № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации».

В качестве примера обратимся к формулировке пункта 1 статьи 200 ГК РФ, которая была изменена лишь отчасти. Законодатель ограничился признанием положений, уже давно не подвергающихся серьезному сомнению в доктрине. Речь идет о том, что по общему правилу течение срока исковой давности в любом случае не может начаться ранее дня, когда лицо узнало или должно было узнать не только о нарушении своего права, но и одновременно о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

В такой редакции, действующей с 1 сентября 2013 года, пункт 1 статьи 200 ГК РФ все равно оставляет прямо не решенными отдельные практические вопросы. Например, можно выделить малоисследованную проблему о начале течения исковой давности в случае, если деяние, которым причинен вред, содержит в себе одновременно и состав гражданского деликта (статья 1064 ГК РФ), и состав уголовного преступления.

Анализ действующего законодательства позволяет утверждать, что в подобном случае начало течения исковой давности зависит не только от знания о нарушении (пункт 1 статьи 200 ГК РФ в редакции, действовавшей до 1 сентября 2013 года) и нарушителе (пункт 1 статьи 200 ГК РФ в новой редакции), но и от того, каким именно из трех возможных способов потерпевший решит защитить свои права.

Самостоятельный гражданский иск

Во-первых, потерпевший может предъявить к лицу, причинившему вред, или лицу, ответственному за действия причинителя вреда, самостоятельный гражданский иск, не дожидаясь того, будут ли действия причинителя вреда признаны уголовным преступлением и будет ли вообще возбуждено уголовное дело по этому поводу.

Гражданский иск, предъявленный в обычном порядке, рассматривается судом по правилам гражданского судопроизводства с распределением между сторонами бремени доказывания в соответствии с гражданским и гражданско-процессуальным законодательством. Например, при предъявлении иска из причинения вреда (статья 1064 ГК РФ) истец (потерпевший) должен доказать: (а) факт причинения ему вреда ответчиком (и то, что именно ответчик является причинителем вреда), (b) размер вреда и (c) наличие причинной связи между действием (бездействием) ответчика и наступившим вредом. Вина причинителя вреда, а равно противоправность его действий (бездействия) при этом предполагаются. Соответственно, для освобождения от ответственности ответчик должен доказать отсутствие своей вины (кроме случаев, когда ответственность наступает независимо от вины) или свою управомоченность на причинение вреда.

Возбуждение уголовного дела по факту причинения вреда, если в действиях причинителя вреда просматривается состав преступления, по общему правилу, не оказывает влияния на судьбу предъявленного гражданского иска, который рассматривается в обычном порядке, то есть независимо от возбужденного уголовного дела. Соответственно, возбуждение уголовного дела не оказывает в данном случае какого-либо влияния на исковую давность.

Однако если суд придет к выводу о невозможности рассмотрения гражданского иска потерпевшего до разрешения другого дела, рассматриваемого в гражданском, административном или уголовном производстве, то он обязан приостановить производство по делу (абзац пятый статьи 215 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее — ГПК РФ), часть 1 статьи 143 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее — АПК РФ)).

После вступления приговора в законную силу суд возобновляет рассмотрение гражданского иска. При этом факты, установленные в уголовном производстве, в соответствии с частью 4 статьи 61 ГПК РФ (частью 4 статьи 69 АПК РФ) приобретают для суда, рассматривающего гражданский иск, преюдициальное значение по двум вопросам: (а) имели ли место определенные действия и (b) совершены ли они определенным лицом.

Таким образом, у потерпевшего, который узнает о вредоносных действиях третьего лица, независимо от того, содержат ли эти действия признаки состава преступления или нет, появляется право предъявить обычный гражданский иск в порядке гражданского судопроизводства. Появление такого права закон никак не связывает с преследованием ответчика в уголовно-правовом порядке. Само же предъявление иска означает, что исковая давность началась, в противном случае было бы невозможно предъявить иск. Начало течения исковой давности при этом будет определяться на основании пункта 1 статьи 200 ГК РФ, то есть со дня, когда потерпевший узнал или должен был узнать о нарушении своего права и причинителе вреда.

Иначе говоря, если защита прав осуществляется безотносительно к уголовно-правовой квалификации и потерпевший предъявляет иск именно в гражданско-правовом порядке, начало течения исковой давности действительно определяется на основании общего правила, предусмотренного пунктом 1 статьи 200 ГК РФ.

Гражданский иск в уголовном деле

Во-вторых, лицо, которому преступлением причинен имущественный вред, вправе предъявить гражданский иск в уголовном деле. В соответствии с частью 1 статьи 44 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ) любое физическое или юридическое лицо, пострадавшее от преступных действий, вправе предъявить иск о возмещении имущественного вреда при наличии оснований полагать, что данный вред причинен ему непосредственно преступлением. Такое лицо признается гражданским истцом, что оформляется определением суда или постановлением судьи, следователя, дознавателя.

При этом потерпевший и гражданский истец являются самостоятельными процессуальными фигурами (согласно части 1 статьи 42 УПК РФ потерпевшим признается физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации).

Правда, чаще всего на практике потерпевший является одновременно гражданским истцом, так как обычно именно ему преступлением причиняется имущественный вред. Но бывает и так, что потерпевшим является одно лицо, а гражданским истцом — другое. К примеру, при гибели гражданина потерпевшим является сам погибший, а гражданским истцом может быть, например, малолетний ребенок погибшего, который лишился кормильца.

Поскольку потерпевшие и другие лица, которым преступлением причинен вред, нередко не знают о своих правах (а иногда не знают даже о том, что им причинен вред — например, мошенническими действиями, о незаконности которых потерпевшие не подозревали), закон обязывает дознавателя/следователя, расследующего уголовное дело, разъяснить потерпевшим и потенциальным гражданским истцам их процессуальные права, в частности их право на предъявление гражданского иска в уголовном деле. Указанная обязанность необходима и важна для признания лица, которому преступлением причинен вред, гражданским истцом, поскольку требуется, чтобы это лицо заявило следователю (на стадии расследования) или суду (когда дело уже находится в суде) о своих гражданских требованиях.

Предъявлять или не предъявлять гражданский иск в уголовном деле, как правило, решают сами лица, которым преступлением причинен вред. В случаях, предусмотренных законом, гражданский иск может быть предъявлен прокурором (часть 3 статьи 44, часть 6 статьи 246 УПК РФ).

Считается, что возможность предъявить гражданский иск в уголовном деле предоставляется для того, чтобы потерпевшие от преступлений могли быстрее и в упрощенном порядке возместить причиненный им ущерб. Поэтому гражданский иск в уголовном деле хотя и является иском по своей сути, обладает рядом особенностей и преимуществ. В частности, в УПК РФ нет условий о том, чтобы гражданский иск в уголовном деле отвечал всем требованиям, предъявляемым к иску гражданско-процессуальным законодательством. Так, гражданский истец освобожден от уплаты государственной пошлины, он приобретает процессуальные права, связанные с участием в уголовном процессе, следователь обязан собрать доказательства по такому иску и т. д. Более того, иск как таковой (то есть в форме отдельного документа) может вообще отсутствовать, поскольку закон допускает, чтобы потерпевший устно заявил следователю (дознавателю) о том, что преступлением ему причинен вред и что он желает, чтобы этот вред был ему возмещен в рамках уголовного дела. Это заявление потерпевшего следователь заносит в протокол, а затем выносит постановление о признании лица гражданским истцом.

Разумеется, данная возможность не препятствует истцу предъявить в рамках уголовного дела полноценный иск, оформленный по всем требованиям гражданско-процессуального законодательства. Гражданский истец может также изменять, уточнять и дополнять свой иск. При этом гражданский иск, предъявленный в уголовном деле, рассматривается по правилам уголовно-процессуального производства. В частности, в тех случаях, когда вина лица, причинившего вред, является необходимым условием ответственности, она должна быть установлена судом (презумпция невиновности).

Согласно части 2 статьи 44 УПК РФ гражданский иск может быть предъявлен после возбуждения уголовного дела и до окончания судебного следствия при разбирательстве данного уголовного дела в суде первой инстанции. Это позволяет сделать вывод, что именно время от момента возбуждения уголовного дела до окончания судебного разбирательства в суде первой инстанции рассматривается российским законодательством как период, когда может быть предъявлен гражданский иск в уголовном деле.

Суд, рассматривающий уголовное дело, принимает решение по гражданскому иску одновременно с постановлением приговора по уголовному делу. Решение по гражданскому иску отражается в резолютивной части приговора.

При постановлении обвинительного приговора суд принимает решение об удовлетворении гражданского иска. При необходимости произвести дополнительные расчеты, связанные с гражданским иском, требующие отложения судебного разбирательства, суд может признать за гражданским истцом право на удовлетворение гражданского иска и передать вопрос о размере возмещения гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства (часть 2 статьи 309 УПК РФ).

При постановлении оправдательного приговора суд либо отказывает в удовлетворении гражданского иска (но это допустимо только в двух случаях — при отсутствии события преступления или при непричастности подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления), либо оставляет гражданский иск без рассмотрения (часть 2 статьи 306 УПК РФ). Кроме того, гражданский иск может быть оставлен без рассмотрения при неявке в суд гражданского истца или его представителя (часть 3 статьи 250 УПК РФ).

Оставление судом гражданского иска без рассмотрения не препятствует последующему его предъявлению и рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства.

Таким образом, начало уголовного преследования позволяет потерпевшему воспользоваться таким средством защиты, как предъявление гражданского иска в уголовном деле. Данный иск является альтернативным по отношению к обычному гражданскому иску. Иначе говоря, потерпевший может предъявить только один из этих исков, но не оба сразу. Поэтому если потерпевший ранее предъявил требование о возмещении причиненного ему вреда в порядке гражданского судопроизводства, то ему необходимо для предъявления аналогичного требования в рамках уголовного дела отозвать свой ранее заявленный общегражданский иск, поскольку одно и то же требование не может быть заявлено дважды и рассматриваться независимо друг от друга разными судами. Соответственно, гражданский иск может быть предъявлен с момента возбуждения уголовного дела до окончания судебного разбирательства в суде первой инстанции. Поэтому для гражданского иска, предъявляемого в рамках уголовного дела, началом течения исковой давности может считаться момент возбуждения уголовного дела.

Гражданский иск по итогам рассмотрения уголовного дела

В-третьих, потерпевший вправе предъявить гражданский иск о возмещении причиненного ему преступлением вреда, опираясь на итоги рассмотрения уголовного дела.

Гражданский иск по итогам уголовного дела предъявляется в соответствии с правилами гражданского судопроизводства и рассматривается в обычном порядке, но с учетом преюдициального значения обстоятельств, установленных приговором суда по уголовному делу.

В частности, к такому гражданскому иску, хотя он и основывается на приговоре по уголовному делу, не применяются правила, закрепленные уголовно-процессуальным законодательством. Указанный вывод следует из положений, закрепленных частью 1 статьи 1 ГПК РФ и частью 2 статьи 3 АПК РФ, которые исчерпывающим образом определяют круг нормативных актов, устанавливающих порядок гражданского судопроизводства в федеральных судах общей юрисдикции и порядок судопроизводства в арбитражных судах. УПК РФ к числу этих актов не относится.

Такой гражданский иск может быть предъявлен в течение трех лет с момента вступления приговора по уголовному делу в законную силу. Иными словами, считается, что в данном случае исковая давность начинает свое течение только с момента признания в установленном законом порядке действий причинителя вреда преступлением.

Если анализировать причины формирования такого подхода, то можно, на наш взгляд, обратить внимание на следующее.

Российское законодательство не содержит специальных правил о начале течения срока исковой давности по гражданско-правовым требованиям лиц, чьи права нарушены совершением преступления, поэтому, казалось бы, в рассматриваемом случае должно применяться общее правило о начале течения исковой давности, предусмотренное пунктом 1 статьи 200 ГК РФ.

Этот вывод подтверждается также положением, закрепленным в абзаце втором пункта 2 статьи 204 ГК РФ (в редакции от 1 сентября 2013 года), о том, что если судом оставлен без рассмотрения иск, предъявленный в уголовном деле, то начавшееся до предъявления иска течение срока исковой давности приостанавливается до вступления в законную силу приговора, которым иск оставлен без рассмотрения. (До 1 сентября 2013 года данное правило было сформулировано немного иначе: если судом оставлен без рассмотрения иск, предъявленный в уголовном деле, то начавшееся до предъявления иска течение срока исковой давности приостанавливается до вступления в законную силу приговора, которым иск оставлен без рассмотрения; время, в течение которого давность была приостановлена, не засчитывается в срок исковой давности. При этом если остающаяся часть срока менее шести месяцев, она удлиняется до шести месяцев (абзац второй статьи 204 ГК РФ). Однако с учетом темы настоящей статьи редакционные изменения не имеют значения. — Прим авт.)

Из приведенной нормы с достаточной очевидностью следует, что общее правило пункта 1 статьи 200 ГК РФ о начале течения исковой давности распространяется и на случаи, когда гражданские права нарушаются посредством деяний, которые в будущем потенциально могут быть признаны преступлениями. Напротив, какой-либо связи начала течения исковой давности по гражданскому иску с уголовно-правовой квалификацией содеянного из данной нормы не прослеживается.

Более того, сама конструкция гражданского иска в уголовном деле основывается на том, что течение исковой давности по такому иску начинается до вынесения приговора, так как в противном случае предъявление иска в уголовном деле было бы невозможно.

При этом подход российских судов к вопросу о начале течения исковой давности в случаях, когда гражданский иск предъявляется в рамках уголовного дела или по его итогам, существенно отличается от тех выводов, которые могут быть сделаны на основе буквального толкования норм статей 200 и 204 ГК РФ. Как показывает сложившаяся судебная практика, в этих случаях гражданско-правовые иски при наличии соответствующих оснований удовлетворяются безотносительно к сроку исковой давности, несмотря на то что сами преступления, которыми потерпевшим был нанесен тот или иной урон, были совершены задолго до предъявления иска. (Нами приведены типичные примеры, поскольку подобных решений в судебной практике значительно больше (см. СПС «КонсультантПлюс»). Напротив, нам не известно ни одного судебного решения, которым было бы отказано в иске о возмещении вреда, причиненного преступлением, по причине пропуска срока исковой давности, если иск был предъявлен в течение трех лет с момента вступления приговора по уголовному делу в законную силу. — Прим. авт.)

Подобная позиция отражена, например, и в определении Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.03.12 № ВАС-17802/11, и в апелляционном определении Верховного Суда Российской Федерации от 11.12.13 № 19-АПУ13-36.

Возникает закономерный вопрос: соответствует ли такой подход судебной практики к началу течения исковой давности по искам, связанным с уголовными делами, действующему законодательству, и если соответствует, то на каких положениях закона он основывается?

Стоит заметить, что в российской юридической литературе вопрос об исковой давности для гражданского иска, предъявленного в уголовном деле или по его итогам, является совершенно неисследованным. Цивилисты этим вопросом, как, впрочем, и проблемами гражданского иска в уголовном деле в целом, практически не интересуются. Написанное же по этому поводу специалистами по уголовному праву и процессу, как правило, не выдерживает никакой критики, потому что подчас расходится с азами гражданского права.

Как представляется, при решении поставленного вопроса необходимо исходить из следующих отправных положений. Поскольку, как уже было отмечено, в настоящее время ни уголовно-процессуальное, ни гражданское законодательство каких-то специальных правил о начале течения исковой давности по искам потерпевших, права которых нарушены уголовно наказуемыми деяниями, не содержит² (что является его существенным недостатком), ведение отсчета исковой давности с момента уголовно-правовой квалификации соответствующих действий нарушителя в качестве преступления может опираться лишь на общее правило о начале течения исковой давности, закрепленное в пункте 1 статьи 200 ГК РФ. ²Единственным исключением может быть признана норма части 2 статьи 44 УПК РФ, согласно которой гражданский иск в уголовном деле может быть предъявлен с момента возбуждения уголовного дела до окончания рассмотрения уголовного дела в суде первой инстанции.

Следует признать, что во многих случаях для этого имеются необходимые основания. Так, общепризнано, что бремя доказывания факта нарушения права конкретным лицом возлагается на самого потерпевшего. Однако его субъективное право может быть нарушено не только действиями, квалификация которых не оставляет сомнений, но и такими действиями, которые с внешней стороны выглядят вполне правомерными, но в действительности являются уголовно наказуемыми (например, мошенничество). В последнем случае потерпевший, даже если он и догадывается о нарушении своего права, нередко ничего не может доказать до тех пор, пока действия нарушителя не будут квалифицированы в качестве уголовного преступления.

В этих условиях квалификацию судом действий нарушителя в качестве уголовного преступления можно с полным основанием рассматривать как момент, в который потерпевший узнал или должен был узнать о нарушении своего права конкретным лицом. Это возможно даже в тех случаях, когда те же самые действия ранее уже были предметом гражданско-правового спора, но в иске потерпевшему было отказано.

Например, представим, что акционер пытался оспорить в гражданско-правовом порядке решение общего собрания акционерного общества, которое в действительности не проводилось, однако ему было отказано в иске из-за недоказанности им этого факта. Данное обстоятельство не может служить препятствием для нового обращения в суд, если при рассмотрении уголовного дела будет установлен факт подлога документов, связанных с созывом и проведением собрания акционеров. Исковая давность в подобной ситуации будет исчисляться с момента квалификации действий соответствующих лиц в качестве преступления, так как только с этого момента потерпевший может доказать, что его права нарушены.

Вывод о том, что уголовно-правовая квалификация действий, которыми была нарушена имущественная сфера потерпевшего, оказывает существенное влияние на возможности защиты прав потерпевшего в гражданско-правовом порядке, находит подтверждение в российском процессуальном законодательстве. Так, ГПК РФ и АПК РФ содержат специальные правила о пересмотре принятых судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам. В качестве одного из оснований для пересмотра принятых судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам ГПК РФ (статья 392) и АПК РФ (статья 311) называют установленные вступившим в законную силу приговором суда преступные деяния лица, участвующего в деле, или его представителя либо преступные действия судьи, совершенные при рассмотрении данного дела.

Из этих норм следует, что в качестве основания для пересмотра вступившего в силу судебного акта может выступать сама квалификация действий соответствующих лиц в качестве уголовного преступления. Оба процессуальных кодекса предоставляют заинтересованным лицам возможность подать заявление о пересмотре принятого судебного акта вне зависимости от срока исковой давности. Хотя приведенный пример относится к несколько иной области, он демонстрирует общий подход российского законодательства к расширению возможностей защиты прав при признании действий нарушителя уголовным преступлением.

Однако справедливости ради следует признать, что далеко не всегда уголовно-правовая квалификация содеянного может рассматриваться в качестве момента, в который потерпевший узнает о нарушении своих прав или по крайней мере может доказать факт их нарушения. Нередко нарушение прав потерпевшего является достаточно очевидным (например, при краже, причинении увечья, уничтожении или повреждении имущества). Тем не менее в делах, связанных с преступлениями, исковая давность на практике исчисляется с момента, когда состоялась уголовно-правовая квалификация действий нарушителя в качестве преступления.

Эти случаи уже трудно совместить с общим правилом о начале течения исковой давности, закрепленным пунктом 1 статьи 200 ГК РФ. Ведь из содержания данной нормы достаточно определенно следует, что исковая давность начинает течь тогда, когда потерпевший узнает или должен был узнать о нарушении своего права конкретным лицом. В ситуации, когда нарушение прав потерпевшего является очевидным, начальный момент течения исковой давности вряд ли может связываться с уголовно-правовой квалификацией содеянного. Поэтому не остается ничего другого, как признать, что в данном случае судебная практика расходится с буквальной формулировкой пункта 1 статьи 200 ГК РФ.

На наш взгляд, причина явного расхождения закона и судебной практики в вопросе о начале течения исковой давности по искам, связанным с уголовными делами, кроется в явном несовершенстве закона. Последним игнорируется очевидное положение о том, что в тех случаях, когда в действиях нарушителя обнаруживаются признаки уголовно наказуемого деяния, вопрос о начале течения исковой давности для гражданско-правового притязания должен решаться особым образом.

Дефект закона состоит, таким образом, не в формулировке общего правила о том, что течение исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права конкретным лицом, а в том, что ни ГК РФ, ни каким-либо иным законом из этого общего правила не предусмотрено исключения для гражданско-правовых притязаний, связанных с уголовными делами. Между тем в этом имеется явная практическая потребность, которая удовлетворяется судебной практикой, вынужденной придавать правилу пункта 1 статьи 200 ГК РФ более широкий смысл, нежели тот, который вытекает из буквы закона, вопреки императивности правил об исковой давности.

Буквальное толкование правил пункта 1 статьи 200 ГК РФ приводило бы к абсурдным ситуациям, хотя справедливость гражданско-правовых требований к лицу, преступными действиями которого нарушены гражданские права потерпевшего, является достаточно очевидной.

Поэтому практика была поставлена перед необходимостью преодолевать формализм пункта 1 статьи 200 ГК РФ одним из следующих двух способов.

Во-первых, часть 2 статьи 44 УПК РФ предоставляет потерпевшему возможность предъявить гражданский иск в возбужденном уголовном деле. При этом при подаче такого иска не учитывается, знал ли о нарушении права потерпевший и не истекло ли три года с момента, когда он об этом узнал. В соответствии с прямым указанием названной нормы гражданский иск в уголовном деле может быть предъявлен с момента возбуждения уголовного дела и до окончания рассмотрения дела в суде первой инстанции.

Во-вторых, российские суды приравнивают момент вступления приговора по уголовному делу в законную силу ко дню, когда потерпевший в соответствии с пунктом 1 статьи 200 ГК РФ узнал или должен был узнать о нарушении своего права конкретным лицом. То обстоятельство, что это не всегда соответствует действительности (то есть в случаях, когда нарушение права является для потерпевшего очевидным уже в момент его нарушения), при этом просто игнорируется.

С практической точки зрения проблема, связанная с указанным недостатком российского гражданского законодательства, является менее актуальной для случаев, когда вред потерпевшим причиняется такими преступлениями, которые не являются очевидными (например, мошенничеством или причинением имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием). Признание действий причинителей вреда преступлением приговором суда в подобных ситуациях является подчас действительно тем моментом, когда потерпевшие только и могут узнать о том, что им причинен имущественный вред, иначе говоря, уголовно-правовая квалификация содеянного с полным основанием может рассматриваться в качестве того момента, в который потерпевшие узнали о нарушении своих прав.

Вместо выводов

Подытоживая сказанное, можно с уверенностью утверждать, что если действия, которыми потерпевшему причинен имущественный вред, одновременно образуют состав уголовного преступления, то начало течения исковой давности может быть приурочено к различным событиям в зависимости от того, какой способ защиты своих нарушенных преступлением имущественных прав изберет потерпевший, несмотря на лаконичную формулировку пункта 1 статьи 200 ГК РФ:

1) ко дню, когда потерпевший узнал или должен был узнать о нарушении своего права, — в случае, если потерпевший решит предъявить гражданский иск в обычном порядке вне зависимости от того, возбуждено ли уголовное дело по этому поводу;

2) к периоду с момента возбуждения уголовного дела до окончания судебного разбирательства в суде первой инстанции — в случае, если потерпевший решит предъявить гражданский иск в рамках уголовного дела;

3) к моменту вступления приговора по уголовному делу в законную силу — в случае, если потерпевший решит предъявить гражданский иск по итогам уголовного дела.

Таким образом, при избрании потерпевшим разных способов защиты своих нарушенных имущественных прав начало течения исковой давности будет определяться по-разному.

Относительно совокупного эффекта нескольких из описанных выше событий можно отметить следующее.

Вступление приговора по уголовному делу в законную силу может, конечно, с теоретических позиций рассматриваться в качестве завершающего элемента сложного фактического состава, состоящего, помимо приговора, из (а) нарушения прав потерпевшего и (b) возбуждения уголовного дела, то есть обстоятельств, которые предшествуют вынесению приговора. Однако, на наш взгляд, такой подход едва ли способен как-то прояснить сложившиеся в российской судебной практике правила относительно начала течения исковой давности по требованиям, связанным с возмещением вреда, причиненного преступлением. Ведь, как отмечено выше, право предъявить требование о возмещении вреда, причиненного преступлением, появляется у потерпевшего еще до вынесения приговора и даже безотносительно к уголовному делу. Просто когда возбуждается уголовное дело по факту нарушения имущественных прав потерпевшего и тем более когда выносится приговор, у потерпевшего появляются дополнительные возможности/преимущества по защите своих нарушенных прав. Одним из таких преимуществ как раз и является право подать иск безотносительно к тому, сколько времени прошло с момента нарушения имущественных прав и знал ли потерпевший об их нарушении.

В зависимости от избранного потерпевшим способа защиты нарушенных прав началом течения исковой давности будут считаться разные даты. И при этом тот факт, что у потерпевшего появляется право предъявить гражданский иск в течение трех лет после обвинительного приговора, отнюдь не исключает возможности предъявить иск раньше в общем порядке гражданского судопроизводства (со дня, когда ему стало известно о нарушении его права). Если обстоятельства дела очевидны (например, когда причинитель вреда признает факт причинения им вреда и свою ответственность за это), суд рассмотрит данный иск и примет по нему решение, не дожидаясь окончания рассмотрения уголовного дела.