Кто является кредитором

Дарья Харина,
студентка Санкт-Петербургского государственного университета

Фабула дела

02.02.2015 общество «Волант» (заимодавец, истец) и общество «Анта Рус» (заемщик, ответчик) подписали договор займа денежных средств на сумму 10 млн руб. под 14% годовых со сроком возврата до 02.02.2016. За нарушение сроков возврата займа стороны предусмотрели ответственность в виде взыскания пени в размере 0,5% от просроченной возвратом суммы.

Платежным поручением от 02.02.2015 заимодавец перечислил ответчику 5 млн руб. Кроме того, общество «Фонд микрофинансирования Вологодской области» (фонд) платежным поручением от 19.02.2015 также перечислило заемщику 5 млн руб., сообщив, что данные денежные средства перечислены по договору займа от имени и по поручению заимодавца.

Дополнительными соглашениями от 01.02.2016, от 30.05.2016, от 15.06.2018 стороны изменили сроки возврата займа на более поздние, договорились не начислять и не выплачивать проценты по займу в определенные периоды, перенесли сроки выплаты процентов по начисленным процентам до согласованных периодов. В апреле 2019 года по иску гражданина И. (участника, владеющего 50% доли уставного капитала заимодавца) указанные соглашения признаны недействительными как крупные сделки, заключенные с нарушением установленного законом порядка их одобрения.

Поскольку ответчик возврат денежных средств в установленные сроки в полном объеме не произвел, заимодавец обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с ответчика 5 380 852 руб. 15 коп. задолженности по договору, 3 330 947 руб. 24 коп. процентов за пользование заемными денежными средствами, 1 665 474 руб. пени за просрочку возврата займа, 1 665 474 руб. пени за просрочку оплаты процентов, 4 018 215 руб. 39 коп. процентов за пользование чужими денежными средствами.

Позиция нижестоящих судов

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционным судом, в удовлетворении исковых требований отказано. Суд первой инстанции исходил из пропуска истцом срока исковой давности, о применении которого заявил ответчик. Апелляционная инстанция указала на ошибочность данных выводов, однако установила, что решение об отказе в удовлетворении иска тем не менее правильное, поскольку факт передачи ответчику денежных средств третьим лицом по поручению истца истцом не доказан.

Суд кассационной инстанции согласился с нижестоящими судами относительно отсутствия оснований для удовлетворения требований истца, не доказавшего факт предоставления ответчику спорной суммы по договору займа.

Позиция Верховного Суда Российской Федерации

Коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации (далее — ВС РФ) не согласилась с выводами нижестоящих судов. По мнению коллегии, факт заключения сторонами договора займа на сумму, изначально указанную в договоре, установлен. Вопреки доводам ответчика, именно истец является заимодавцем по спорному договору и вправе требовать выплаты ему всех задолженностей.

На этом основании Коллегия по экономическим спорам ВС РФ отменила принятые по делу судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Комментарий

1. В первую очередь, Коллегия по экономическим спорам ВС РФ со ссылкой на позицию Конституционного Суда Российской Федерации¹ указала, что обстоятельства, установленные вступившими в законную силу судебными актами арбитражных судов по ранее рассмотренным делам с участием тех же самых лиц, имеют преюдициальное значение. Факт заключения сторонами договора займа на сумму, указанную в договоре, уже был установлен арбитражными судами, в то время как нижестоящими судами по данному делу не была учтена оценка соответствующих обстоятельств.

Заключение договора займа на сумму 10 млн руб. было констатировано судом в деле, где участником общества-истца оспаривались дополнительные соглашения к договору займа как крупные сделки, заключенные с нарушением установленного законом порядка их одобрения. По условиям оспариваемых соглашений истец безвозмездно отказывался от получения процентов по договору займа, величина которых позволила суду квалифицировать оспариваемые соглашения как крупные. При этом расчеты неполученных процентов, с которыми согласился ответчик, производились участником исходя из величины предоставленной суммы займа в размере 10 млн руб., никак не опровергаемой ответчиком в указанном деле.

2. Из материалов дела следует, что позднее ответчик оспаривал договор займа по безденежности в части предоставления ему 5 млн руб., но в удовлетворении исковых требований ему было отказано.

В соответствующем споре получение ответчиком суммы займа в размере 10 млн руб. подтверждалось представленными в суд платежным поручением истца о перечислении на счет ответчика 5 млн руб. и аналогичным платежным поручением фонда, действовавшего от имени и по поручению истца и указавшего в назначении платежа, что данная сумма перечислена в счет предоставления процентного займа по заключенному между ответчиком и истцом договору. Ранее в Обзоре судебной практики № 3 (2015) ВС РФ уже указывал, что платежное поручение заимодавца является допустимым доказательством факта предоставления должнику суммы займа. Конечно, представленное заимодавцем доказательство передачи должнику заемных денежных средств в любом случае не лишает последнего возможности оспаривать реальную передачу ему соответствующей суммы. Ответчик был вправе доказывать безденежность займа со ссылкой на свидетельские показания, на аудио- или видеозапись разговора с истцом, откуда следует, что заем в действительности не предоставлялся, на выписку о недостатке денежных средств на корреспондентском счете банка в момент предоставления суммы займа, если стороны договора имеют счета в одном банке ². Однако никаких контрдоказательств, опровергающих факт предоставления займа, ответчик не представил.

3. ВС РФ не согласился с ответчиком, утверждавшим, что надлежащим кредитором по возврату суммы займа в размере 5 млн руб. является не истец, а фонд. Ответчик полагал, что при разрешении судом данного спора во внимание должны приниматься положения статьи 313 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ), предусматривающей переход к третьему лицу, исполнившему обязательство за заимодавца, прав кредитора в связи с переменой лиц в обязательстве в силу закона. При этом истцом никак не был доказан факт уступки ему фондом права требовать возврата 5 млн руб., что, по мнению ответчика, также свидетельствует о том, что истец не управомочен на взыскание заемного долга.

Исполнение обязательства может быть возложено должником на третье лицо (пункт 1 статьи 313 ГК РФ). В судебной практике утвердился подход, согласно которому пункт 5 статьи 313 ГК РФ, устанавливающий переход прав кредитора к исполнившему обязательство третьему лицу, применяется лишь в ситуации, когда между третьим лицом и должником отсутствует соглашение, регулирующее последствия такого исполнения в отношениях между ними (пункт 21 постановления Пленума ВС РФ от 22.11.2016 № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении»). Доктриной также поддерживается позиция, что положения пункта 5 статьи 313 ГК РФ необходимо толковать ограничительно и распространять их только на случаи исполнения обязательства должника третьим лицом по собственному побуждению, то есть без возложения (пункт 2 статьи 313 ГК РФ). Иной подход может приводить к избыточному удвоению субъективных прав третьего лица, поскольку суброгация к третьему лицу устанавливается законом с целью защиты имущественных интересов третьего лица, исполняющего обязательство должника без возложения³ . Если же имущественные интересы третьего лица могут быть учтены им самим в своих отношениях с должником, то необходимости в переходе к нему прав нет.

Из материалов настоящего дела следует, что фонд, перечисляя денежные средства ответчику, действовал по поручению истца. Соответственно, кажется очевидным, что действиям фонда предшествовало соответствующее возложение на него данной обязанности заимодавцем; последствия такого предоставления денежных средств в отношениях между фондом и истцом будут регулироваться соглашением между ними. Вопрос же о том, что именно послужило основанием для перечисления фондом денежных средств за истца, иррелевантен для разрешения рассматриваемого спора. Таким образом, выводы ответчика о том, что у истца отсутствуют основания для взыскания задолженности по договору займа, ошибочны.

4. Сомнения ответчика относительного того, в чью пользу им должно быть исполнено обязательство по возврату займа, запутали суды, которые не учли, что сложившиеся между заимодавцем и фондом отношения, вне зависимости от того, была ли между ними суброгация, вовсе не имеют значения для рассмотрения данного дела.

Правила пункта 5 статьи 313 ГК РФ указывают на переход по обязательству к третьему лицу прав кредитора. В обязательстве предоставить заем кредитором являлся заемщик (ответчик). Следовательно, даже если бы между истцом и фондом отсутствовало какое-либо соглашение, регулирующее последствия исполнения последним обязательства по предоставлению займа, то к фонду, исполнившему обязательство истца, в порядке суброгации переходило бы требование к истцу по обязательству предоставить заем. При таком сюжете фонд, предоставивший денежные средства ответчику, мог бы требовать именно от истца выплаты предоставленной ответчику суммы. На обязанность заемщика возвратить сумму займа истцу такой переход прав кредитора никакого влияния бы не оказал. Обязательство по возврату займа носит самостоятельный характер, и единственным кредитором в нем является заимодавец (истец). О переходе к фонду права требования по возврату заемных средств из материалов дела неизвестно, поэтому умозаключения ответчика о том, что не истец, а фонд может обращаться в суд с иском о взыскании долга, несостоятельны.

В случае же несогласия с требованиями истца-кредитора о возврате займа заемщик может доказывать, что заем в действительности не предоставлялся или что обязательство по возврату уже было исполнено им надлежащим образом. Однако, как уже было сказано ранее, факт предоставления денежных средств ответчику, исполнившему свою договорную обязанность ненадлежащим образом, был доказан. В этой связи требования истца полностью обоснованны.

¹ См. например: постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 21.12.2011 № 30-П, от 08.06.2015 № 14-П, определения Конституционного Суда Российской Федерации от 06.11.2014 № 2528-О, от 25.04.2019 № 1044-О, от 25.03.2021 № 521-О.

² См. подробнее: Заем, кредит, факторинг, вклад и счет: постатейный комментарий к статьям 807–860.15 Гражданского кодекса Российской Федерации [Электронное издание. Редакция 1.0] / Отв. ред. А. Г. Карапетов. М.: М-Логос, 2019. С. 464–465 ( автор комментария к статье 812 ГК РФ — А. Г. Карапетов).

³ См. подробнее: Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307–453 Гражданского кодекса Российской Федерации [Электронное издание. Редакция 1.0] / Отв. ред. А. Г. Карапетов. М.: М-Логос, 2017. С. 111–112 (авторы комментария к статье 313 ГК РФ — А. Г. Карапетов и С. В. Сарбаш).