Понятия «недобросовестная конкуренция» и «приобретение исключительных прав»
Недобросовестная конкуренция, связанная с приобретением и использованием исключительного права на средства индивидуализации юридического лица, средства индивидуализации продукции, работ или услуг, представляет собой самостоятельную разно-видность актов недобросовестной конкуренции, тесно соединенную с недобросовестными действиями, вводящими в заблуждение, а также актами, имеющими своим содержанием введение в оборот товаров с незаконным использованием средств индивидуализации продукции и средств индивидуализации участников гражданского оборота.
Действующее законодательство о защите конкуренции весьма лаконично формулирует запрет на осуществление конкурентных действий, связанных с приобретением и использованием исключительного права на средства индивидуализации, не раскрывая признаков недобросовестности в этих действиях, а лишь намекая на недопустимость антиконкурентной практики в договорных отношениях, предметом которых являются исключительные права на средства индивидуализации (пункт 2 статьи 14 Федерального закона «О защите конкуренции»1). 1 Российская газета. 2006. 27 июля.
Как известно, приобретение исключительных прав на средства индивидуализации может осуществляться различными способами, существо которых зависит от объекта указанных прав или, что одно и то же, от вида средства индивидуализации. При этом термин «при обретение исключительных прав» в широком смысле будет означать не только их приобретение посредством отчуждения правообладателем, но и приобретение посредством предоставления соответствующего права на определенный срок. Речь в данном случае идет как об уже существующем исключительном праве, так и об исключительном праве, которое будет приобретено вследствие предоставления правовой охраны тому либо иному средству индивидуализации.
Судебная и административная практика в ряде случаев исходит из широкого понимания термина «приобретение исключительных прав».
Закрытое акционерное общество «Московский завод плавленых сыров «Карат» (далее — общество) обратилось в Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области с заявлением о при знании недействительным решения Управления Федеральной антимонопольной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области (далее — Управление), принятого по заявлению ОАО «Петмол».
Решением суда от 25.08.05 заявленные требования удовлетворены в полном объеме.
Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного су да от 15.11.05 решение суда первой инстанции оставлено без изменения.
В кассационной жалобе ОАО «Петмол» просит отменить постановление суда апелляционной инстанции, ссылаясь на неправильное применение судом норм материального права, выразившееся, в частности, в неправильном истолковании положений статьи 10 Закона РФ «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (далее — Закон о конкуренции).
Управление подало кассационную жалобу с просьбой отменить принятые по делу судебные акты со ссылкой на неправильное применение судами отдельных положений Закона о конкуренции и несоответствие выводов судов имеющимся в деле доказательствам. По мнению Управления, действия общества по приобретению и использованию исключительного права на товарные знаки содержат признаки недобросовестной конкуренции, в связи с чем оспариваемое решение принято в пределах компетенции антимонопольных органов и является законным и обоснованным.
Существо спорного правоотношения заключается в следующем.
ОАО «Петмол» обратилось в Управление с заявлением о признании недобросовестной конкуренцией действий общества, связанных с регистрацией товарных знаков «Янтарь» и «Дружба» в отношении плавленых сыров. По результатам рассмотрения указанного заявления Управление вынесло решение от 23.03.05, в соответствии с которым признало действия общества, выразившиеся в приобретении и использовании исключительных прав на словесные обозначения «Дружба» и «Янтарь» в рамках зарегистрированных товарных знаков, нарушением пункта 2 статьи 10 Закона о конкуренции. Указанное решение направлено в федеральный орган исполнительной власти по интеллектуальной собственности для ре шения вопроса о признании недействительной регистрации товарных знаков, содержащих словесные обозначения «Янтарь» и «Дружба» (свидетельства на указанные товарные знаки получены 15.08.2000 и 04.10.2000).
Принимая оспариваемое решение, Управление сослалось на то, что указанные словесные обозначения использовались с 60-х годов XX века для маркировки плавленых сыров при их продаже, т. е. к моменту подачи обществом заявки на регистрацию соответствующих товарных знаков потеряли различительную способность. В решении содержится вывод о том, что действуя таким образом, общество стремилось получить конкурентные преимущества без осуществления затрат по продвижению на рынке своих товарных знаков, для чего уведомило производителей и продавцов плавленых сыров, а также органы государственной власти о приобретении исключительных прав на товарные знаки «Дружба» и «Янтарь».
В мотивировочной части постановления кассационной инстанции отмечается, что в компетенцию антимонопольных органов, ограниченную сферой применения антимонопольного законодательства, не входит оценка действий по приобретению и использованию исключительных прав на объекты интеллектуальной собственности, если такие действия совершены до 12.10.02 (с даты введения в действие пункта 2 статьи 10 Закона о конкуренции. —Прим. авт .). Если же действия по приобретению исключительных прав совершены после 12.10.02, то они могут быть признаны на рушением антимонопольного законодательства, ибо содержат признаки недобросовестной конкуренции. Исходя из буквального смысла нормы, закрепленной в пункте 2 статьи 10 Закона о конкуренции, субъектами предусмотренного в ней правонарушения могут быть признаны обладатель соответствующих исключительных прав, в том числе на товарный знак, а также лицо, подавшее заявку на регистрацию указанных объектов интеллектуальной собственности. Следовательно, положения антимонопольного законодательства, содержащиеся в статье 4 и пункте 2 статьи 10 Закона о конкуренции, находятся во взаимосвязи с пунктом 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ), не допускающим действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах, в том числе использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции.
Ссылка Управления на отсутствие у зарегистрированных обществом товарных знаков различительной способности обоснованно отклонена судами первой и апелляционной инстанции, поскольку установление данного факта не входит в компетенцию Управления и производится федеральным органом исполнительной власти по интеллектуальной собственности в ходе экспертизы заявленного обозначения при регистрации товарного знака либо Палатой по патентным спорам в случае оспаривания предоставления охраны товарному знаку (статьи 8, 12 и 28 Закона о товарных знаках). В соответствии с подпунктом 4 пункта 1 статьи 28 Закона о товарных знаках признание действий правообладателя, связанных с регистрацией товарного знака, актом недобросовестной конкуренции является самостоятельным основанием недействительности предоставления товарному знаку правовой охраны, а следовательно, должно устанавливаться исходя из признаков недобросовестной конкуренции, закрепленных в статье 4 Закона о конкуренции. Таким образом, при применении пункта 2 статьи 10 Закона о конкуренции антимонопольный орган не вправе производить анализ различительной способности товарных знаков и данное обстоятельство не могло иметь значение для правильного рассмотрения дела.
При таких условиях оснований для отмены обжалуемых судебных актов не имеется.
На основании изложенного Федеральный арбитражный суд Северо-Западного округа постановил:
Решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 25.08.05 и постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.11.05 оставить без изменений, а кассационные жалобы — без удовлетворения (постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 22.02.06 по делу No А56-27435/20052). 2 КонсультантПлюс:Судебная Практика.
Следует отметить, что и ныне действующее законодательство о товарных знаках предусматривает возможность оспаривания и при знания предоставления правовой охраны товарному знаку недействительным, если связанные с государственной регистрацией товарного знака действия правообладателя признаны в установленном порядке злоупотреблением правом либо недобросовестной конкуренцией (подпункт 6 пункта 2 статьи 1512 ГК РФ).
Представляется, что указанное правило, равно как и ранее действовавшая норма, закрепленная в подпункте 4 пункта 1 статьи 28 Закона о товарных знаках, далеко не бесспорны с точки зрения юридической техники и следования облигаторному принципу предоставления правовой охраны товарному знаку, что приводит к неверному, на наш взгляд, их толкованию правоприменительными органами.
Действия, связанные с государственной регистрацией товарного знака, осуществляет, во-первых, не правообладатель, а заявитель, т. е. лицо, не наделенное исключительным правом на товарный знак.
Во-вторых, среди юридически значимых действий, связанных с государственной регистрацией товарного знака, осуществляемых не только заявителем, но и федеральным органом исполнительной власти по интеллектуальной собственности, нет ни одного действия, которое противоречило бы законодательству Российской Федерации, т. е. подпадало бы под признаки формулы недобросовестной конкуренции, закрепленные в подпункте 9 статьи 4 Федерального закона «О защите конкуренции».
В-третьих, государственная регистрация товарного знака осуществляется на основании решения федерального органа исполнительной власти, в принятии которого заявитель не участвует, а следовательно, и не несет ответственности за предоставление правовой охраны заявленному обозначению.
Приобретение исключительного права на товарный знак и знак обслуживания
Приобретение исключительного права на товарный знак и знак обслуживания вне рамок предоставления правовой охраны может осуществляться тремя основными способами:
— по договору об отчуждении исключительного права на товарный знак;
— по лицензионному договору о предоставлении права использования товарного знака;
— по договору коммерческой концессии.
По договору об отчуждении исключительного права на товарный знак одна сторона (правообладатель) передает или обязуется передать в полном объеме принадлежащее ей исключительное право на соответствующий товарный знак в отношении всех товаров или в отношении части товаров, для индивидуализации которых он зарегистрирован, другой стороне — приобретателю исключительного права. (Из приведенного определения, предложенного законодателем в пункте 1 статьи 1488 ГК РФ, следует , что указанный договор может по своим юридическим характеристикам являться как консенсуальным, так и реальным. Фактически же по своей сути ни один договор, предметом которого является исключительное право, не может быть реальным. —Прим. авт .)
Отчуждение исключительного права на товарный знак по договору не допускается, если оно может являться причиной введения потребителя в заблуждение относительно товара или его изготовителя. Принято считать, что отчуждение исключительного права на товарный знак может рассматриваться как вводящее потребителя в заблуждение относительно товара или его изготовителя в случаях, когда товарный знак содержит:
— обозначение, представляющее собой государственный герб, флаг или эмблему;
— официальное название государства, эмблему, сокращенное или полное наименование международной межправительственной организации;
— официальное контрольное, гарантийное или пробирное клеймо, печать, награду и другой знак отличия или обозначение, сходное с ними до степени смешения, которое было включено как неохраняемый элемент на основании согласия соответствующего компетентного органа или его правообладателя, если исключительное право отчуждается лицу, которому такое согласие не предоставлено;
— обозначение, указывающее на место производства или сбыта товара и включенное в товарный знак как неохраняемый элемент, если исключительное право отчуждается лицу, находящемуся в другом географическом объекте;
— обозначение, воспроизводящее официальное наименование и изображение особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации либо объектов всемирного культурного или природного наследия, а также с изображениями культурных ценностей, хранящихся в коллекциях, собраниях, фондах, если исключительное право отчуждается лицу, не имеющему согласия собственника;
— обозначение, зарегистрированное в качестве наименования места происхождения товара и включенное в товарный знак как неохраняемый элемент, если исключительное право отчуждается лицу, не являющемуся обладателем свидетельства об исключительном праве на наименование места происхождения товара.
Кроме того, отчуждение исключительного права на товарный знак может рассматриваться как вводящее в заблуждение, когда оно также осуществляется в отношении:
— части товаров, являющихся однородными с товарами, в отношении которых правообладатель сохраняет за собой право на использование товарного знака;
— товарного знака, признанного в установленном порядке общеизвестным;
— товарного знака, воспроизводящего промышленный образец, право на который принадлежит лицу, отчуждающему исключительное право на товарный знак, но сохраняющему право на промышленный образец;
— товарного знака, воспроизводящего фирменное наименование (или его часть), право на которое принадлежит лицу, отчуждающему исключительное право на товарный знак, но сохраняющему за собой право на фирменное наименование.
По лицензионному договору одна сторона — обладатель исключительного права на товарный знак (лицензиар) — предоставляет или обязуется предоставить другой стороне (лицензиату) право использования товарного знака в определенных договором пределах с указанием или без указания территории, на которой допускается использование, применительно к определенной сфере предпринимательской деятельности. При этом для интересующего нас случая, касающегося приобретения и использования исключительного права на товарный знак, речь должна идти об исключительной лицензии, в рамках которой лицензиату предоставляются права использования товарного знака без сохранения за лицензиаром права выдачи лицензий другим лицам.
Конструируя модель лицензионного договора о предоставлении права использования товарного знака, в том числе и исключительной его разновидности, законодатель не формулирует запрета на передачу исключительного права на использование товарного знака, даже если такая передача может являться причиной введения потребителя в заблуждение. Однако на лицензиата возлагается обязанность по обеспечению соответствия качества производимых или реализуемых им товаров, на которых он помещает лицензионный товарный знак, требованиям к качеству, устанавливаемым лицензиаром.
При нарушении этой обязанности действия лицензиата можно рас сматривать не только как нарушающие условия лицензионного договора, но и как вводящие в заблуждение в отношении качества товара (подпункт 2 пункта 1 статьи 14 Федерального закона «О защите конкуренции»).
По договору коммерческой концессии одна сторона (правообладатель) обязуется предоставить другой стороне (пользователю) за вознаграждение на срок или без указания срока право использовать в предпринимательской деятельности пользователя комплекс принадлежащих правообладателю исключительных прав, включающий право на товарный знак, знак обслуживания, а также права на другие предусмотренные договором объекты исключительных прав, в частности на коммерческое обозначение, секрет производства (ноу-хау). (Определение договора коммерческой концессии, содержащееся в пункте 1 статьи 1027 ГК РФ, оставляет желать лучшего, поскольку пользователю передается «право на пра во». —Прим. авт .)
Договор коммерческой концессии предусматривает использование комплекса исключительных прав, деловой репутации и коммерческого опыта правообладателя в определенном объеме (в частности, с установлением минимального и (или) максимального объема использования), с указанием или без указания территории использования применительно к определенной сфере предпринимательской деятельности (продаже товаров, полученных от правообладателя или произведенных пользователем, осуществлению иной торговой деятельности, выполнению работ, оказанию услуг).
К договору коммерческой концессии применяются правила о лицензионном договоре, предусмотренные нормами ГК РФ, если это не противоречит положениям главы 54 ГК РФ и существу договора коммерческой концессии.
По условиям договора коммерческой концессии на пользователя возлагается обязанность по обеспечению соответствия качества производимых им на основе договора товаров, выполняемых работ, оказываемых услуг качеству аналогичных товаров, работ или услуг, производимых, выполняемых или оказываемых непосредственно правообладателем. Очевидно, что нарушение указанной обязанности может ввести потребителя в заблуждение в отношении качества производимого пользователем товара и должно рассматриваться как акт недобросовестной конкуренции при наличии прочих его признаков.
Другой обязанностью пользователя, нарушение которой также можно рассматривать в качестве недобросовестного конкурентного действия, выступает его обязанность (обязательство) не кон курировать с правообладателем на территории, на которую рас пространяется действие договора коммерческой концессии в от ношении предпринимательской деятельности, осуществляемой поль зователем с использованием принадлежащих правообладателю исключительных прав. Указанное обязательство сформулировано законодателем как одно из возможных ограничений прав сторон по договору коммерческой концессии.
Содержание этого обязательства в юридической литературе оценивается по-разному. Так, А. А. Иванов считает, что таким содержанием является запрет конкуренции, который может выражаться «в ограничении количества, ассортимента, цен товаров (работ, услуг), производимых (выполняемых, оказываемых) на данной территории, в необходимости согласовывать порядок ведения предпринимательской деятельности и т. п. В то же время пользователь не вправе отказаться от вступления в договорные отношения с обратившимся к нему клиентом, находящимся на другой территории. В противном случае он нарушает другой запрет, содержащийся в абзаце 3 пункта 2 статьи 1033 ГК. С учетом того, что наличие или отсутствие кон куренции тоже оценочное понятие, желательно в договоре достаточно подробно описывать, какие же конкретные действия поль зователя не разрешены»3. 3 Гражданское право. Том. 2. Учебник / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 2003. С. 753.
Л. А. Трахтенгерц полагает, что законодатель имел в виду «отказ пользователя от ведения внедоговорной деятельности на этой территории с использованием переданных ему правообладателем фирменного наименования, товарных знаков, других объектов»4. 4 Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право. Курс лекций / Отв. ред. О. Н. Садиков. М., 1997. С. 593.
Не отрицая приведенных выше точек зрения, В. В. Витрянский пишет о том, что «данное положение (если оно реализовано в договоре) в первую очередь призвано ограничить собственную деятельность пользователя (без использования исключительных прав правообладателя) по выпуску товаров, выполнению работ или оказанию услуг, которые относятся к тем же группам, категориям, видам, что и те, которые производятся (выполняются, оказываются) пользователем на основе договора коммерческой концессии»5. 5 Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и оказании услуг. М., 2004. С. 1022.
Представляется, что ближе всех к определению сути обязательства пользователя не конкурировать с правообладателем подошла Л. А. Трахтенгерц. Действительно, пользователь обязан использовать при осуществлении предусмотренной договором деятельности коммерческое обозначение, товарный знак, знак обслуживания или иное средство индивидуализации правообладателя указанным в договоре способом. За рамками оговоренного способа любая деятельность с использованием комплекса исключительных прав на данной территории будет являться нарушением договорных условий. За пределами договорной территории деятельность пользователя с использованием комплекса исключительных прав также будет являться неправомерной. Как первое из возможных правонарушений, так и второе являются актами недобросовестной конкуренции по смыслу пункта 2 статьи 14 Федерального закона «О защите конкуренции». Разумеется, ни о какой конкурентной борьбе между правообладателем и пользователем в части реализации исключительных прав речь вести нельзя ни с точки зрения непередаваемости пользователю исключительных прав6, ни с позиции невозможности существования нескольких исключительных прав на один и тот же объект в данный момент времени на данной территории7. 6 Сторонником такой точки зрения является В. В. Витрянский. См. Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 1022. 7 Городов О. А. Право на средства индивидуализации: товарные знаки, знаки обслуживания, наименования мест происхождения товаров, фирменные наименования, коммерческие обозначения. М., 2006. С. 284—285.
Приобретение исключительного права на наименование места происхождения товара
Приобретение исключительного права на наименование места происхождения товара посредством его отчуждения или предоставления на срок действующим законодательством не допускается (пункт 4 статьи 1519 ГК РФ). Исключительное право на наименование места происхождения товара можно приобрести только через процедуру его предоставления и государственной регистрации наименования, а само указанное право в отношении того же наименования места происхождения товара может быть предоставлено любому лицу, которое в границах того же географического объекта производит товар, обладающий теми же особыми свойствами.
В связи с установлением в Российской Федерации юридической модели исключительного права на наименование места происхождения товара, предполагающей множественность независимых правообладателей на одно и то же наименование, конкуренция между ними неизбежна. В рамках указанной модели каждый из правообладателей наделяется юридической монополией на использование наименования места происхождения товара лишь в отношении треть их лиц, но не друг к другу.
При отсутствии ясных критериев оценки конкурирующих между собой правообладателей, каждый из которых по смыслу пункта 1 статьи 1519 ГК РФ может использовать наименование места происхождения товара любым не противоречащим закону способом, указанная оценка с точки зрения соблюдения законодательства о за щите конкуренции должна осуществляться через призму понятия не добросовестной конкуренции, сформулированного законодателем в подпункте 9 статьи 4 Федерального закона «О защите конкуренции».
Приобретение исключительного права на коммерческое обозначение
Приобретение исключительного права на коммерческое обозначение может осуществляться тремя основными способами:
— по договору продажи предприятия;
— по договору аренды предприятия;
— по договору коммерческой концессии.
По договору продажи предприятия продавец обязуется передать в собственность покупателя предприятие в целом как имущественный комплекс, за исключением прав и обязанностей, которые продавец не вправе передавать другим лицам (пункт 1 статьи 559 ГК РФ). При этом исключительные права на средства индивидуализации предприятия, продукции, работ или услуг продавца, в том числе коммерческое обозначение, а также принадлежащие ему на основании лицензионных договоров права использования таких средств индивидуализации переходят к покупателю, если иное не предусмотрено договором. В процессе совершения сделки по продаже предприятия покупателя весьма сложно заподозрить в недобросовестных действиях, подпадающих под признаки правила, закрепленного в пункте 2 статьи 14 Федерального закона «О защите конкуренции». Что касается продавца, то под признак недобросовестной конкуренции, связанной с использованием исключительного права на коммерческое обозначение, подпадают его действия, нарушающие запрет, установленный нормой абзаца 2 пункта 4 статьи 1539 ГК РФ.
Согласно указанной норме, если коммерческое обозначение используется правообладателем для индивидуализации нескольких пред приятий, переход к другому лицу исключительного права на ком мерческое обозначение в составе одного из предприятий лишает правообладателя права использования этого коммерческого обо значения для индивидуализации остальных его предприятий. Указанный запрет распространяется лишь на случай перехода к дру гому лицу исключительного права на коммерческое обозначение в составе одного из предприятий. Если исключительное право на коммерческое обозначение предоставлено другому лицу по договору аренды одного из предприятий либо по договору коммерческой концессии, правообладатель вправе использовать это коммерческое обозначение для индивидуализации остальных его предприятий. Такое использование не будет являться актом недобросовестной конкуренции.
По договору аренды предприятия в целом как имущественного комплекса, используемого для осуществления предпринимательской деятельности, арендодатель обязуется предоставить арендатору за плату во временное владение и пользование земельные участки, сооружения, оборудование и другие входящие в состав предприятия основные средства, передать в порядке, на условиях и в пределах, определяемых договором, запасы сырья, топлива, материалов и иные оборотные средства, права пользования землей, водой и другими природными ресурсами; зданиями, сооружениями и оборудованием; иные имущественные права арендодателя, связанные с предприятием, права на обозначения, индивидуализирующие деятельность предприятия, и другие исключительные права, а также уступить ему права требования и перевести на него долги, относящиеся к предприятию.
Из приведенного определения договора аренды предприятия, которое сформулировано в пункте 1 статьи 656 ГК РФ, следует, что законодатель вводит в гражданско-правовой обиход неизвестное законодательству об интеллектуальной собственности средство индивидуализации, именуемое как «обозначение, индивидуализирующее деятельность предприятия».
Как известно, по законодательству Российской Федерации охраняемыми средствами индивидуализации являются:
фирменное наименование, индивидуализирующее участника гражданского оборота — коммерческую организацию (статья 1473 ГК РФ);
товарный знак, знак обслуживания, наименование места происхождения товара, индивидуализирующие производимую продукцию (статья 1477, статья 1516 ГК РФ);
коммерческое обозначение, индивидуализирующее торговое, промышленное и другое предприятие (статья 1538 ГК РФ).
Очевидно, что право на коммерческое обозначение может передаваться в составе арендуемого предприятия по смыслу пункта 1 статьи 656 ГК РФ как «другое исключительное право», но не как право, индивидуализирующее деятельность предприятия». (Буквальное следование предписаниям, содержащимся в пункте 1 статьи 656 ГК РФ, пункте 5 статьи 1539 ГК РФ в их взаимосвязи со статьей 1236 ГК РФ, исключает всякую возможность передачи права использования коммерческого обозначения на условиях договора аренды предприятия. —Прим. авт .)
Такая передача не означает перехода исключительного права на коммерческое обозначение «в аренду». Оно как бы «уступается» на время как некая имущественная ценность, обладающая определенной стоимостью, но только в составе иного имущества, образующего действующее предприятие. Уступки, в ее классическом понимании, на самом деле не может быть, поскольку она возможна только в рамках относительного, а не абсолютного правоотношения, которое возникает из обладания исключительным правом.
При аренде предприятия как имущественного комплекса, помимо предоставления во временное владение и пользование иного имущества, имеет место своего рода предоставление арендатору «лицензии», предметом которой выступает право использования коммерческого обозначения. При этом действующее законодательство, регламентирующее арендные отношения, не содержит ответа на вопрос о характере такой лицензии. А такой ответ очень важен с точки зрения судьбы права использования коммерческого обозначения.
Если право использования коммерческого обозначения передается в рамках договора аренды предприятия на условиях неисключительной лицензии, то арендодатель сохраняет за собой юридически обеспеченную возможность на передачу права использования того же коммерческого обозначения, например в составе другого предприятия, предоставляемого на условиях договора аренды.
Если право использования коммерческого обозначения передается в рамках договора аренды предприятия на условиях исключительной лицензии, то у арендодателя отсутствует легальная возможность передачи права использования того же коммерческого обозначения в составе другого предприятия, предоставляемого в аренду.
В то же время современная модель лицензионных соглашений (статья 1236 ГК РФ), предусматривающая предоставление лицензиату исключительной лицензии не исключительного права на сред ство индивидуализации, а права его использования, позволяет арендодателю предприятия самому использовать коммерческое обо значение для индивидуализации предприятий, не переданных в аренду, т. е. в данном случае правило абзаца 2 пункта 4 статьи 1539 применению не подлежит.
Указанные обстоятельства следует учитывать при квалификации действий арендодателя и арендатора на их соответствие правилу пункта 2 статьи 1539, согласно которому не допускается использование коммерческого обозначения, способного ввести в заблуждение относительно принадлежности предприятия.
Еще одним обстоятельством, способным ввести в заблуждение относительно использования коммерческого обозначения, является факт прекращения исключительного права на него по основанию неиспользования коммерческого обозначения правообладателем непрерывно в течение года (пункт 2 статьи 1540 ГК РФ).
Неиспользование коммерческого обозначения правообладателем непрерывно в течение года будет являться основанием прекращения права использования коммерческого обозначения, переданного на условиях, которые предусмотрены договором аренды предприятия. Этот вывод опирается на отсутствие в законе нормы, устанавливающей признаки использования исключительного права на коммерческое обозначение не только правообладателем, но и лицом, которому право использования предоставлено, например, на условиях договора аренды предприятия.
Приобретение исключительного права на фирменное наименование
Приобретение исключительного права на фирменное наименование путем его отчуждения правообладателем или посредством предоставления другому лицу права использования фирменного наименования действующим законодательством запрещено (пункт 2 статьи 1474 ГК РФ).
Право на фирменное наименование исключено и из состава элементов, образующих предприятие как имущественный комплекс (статья 132 ГК РФ). Поэтому любые сделки, связанные с отчуждением предприятия (статья 559 ГК РФ), предоставлением предприятия во временное владение и пользование (статья 656 ГК РФ) и предусматривающие передачу исключительного права на фирменное наименование, будут являться незаконными.
Исключительное право на фирменное наименование приобретается посредством включения его в единый государственный реестр юридических лиц.
