Третьи лица в третейском суде

Гражданское (и арбитражное) процессуальное законодательство различает две разновидности третьих лиц: 1) третьи лица, заявляющие самостоятельные требования относительно предмета спора, и 2) третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора (статьи 50, 51 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее — АПК РФ), статьи 42, 43 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее — ГПК РФ)). Вступление в дело третьих лиц обеих разновидностей оформляется определением суда (статьи 50, 51 АПК РФ, статьи 42, 43 ГПК РФ). При этом третьи лица, заявляющие самостоятельные требования относительно предмета спора, вступают в дело только по собственной инициативе, тогда как третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований, могут как вступить в дело на стороне истца или ответчика по своей инициативе, так и быть привлечены к участию в деле по ходатайству стороны или по инициативе суда.

Участие третьих лиц в третейском суде специфично ввиду добровольности третейского разбирательства, участие в котором обязательно лишь для сторон третейского соглашения — истца и ответчика.

По прямому указанию закона «третьи лица, заявляющие самостоятельные требования относительно предмета спора, пользуются правами и несут обязанности истца, за исключением обязанности соблюдения претензионного или иного досудебного порядка урегулирования спора, если это предусмотрено федеральным за коном для данной категории споров или договором» (часть 2 статьи 50 АПК РФ).

Однако если истец и ответчик связаны третейским соглашением, то третье лицо, заявляющее самостоятельные требования относительно предмета спора, участником этого соглашения не является, и потому юрисдикция третейского суда на него распространяться не может.

Вот почему вступление третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, в дело, рассматриваемое третейским судом, возможно не иначе, как с согласия истца и ответчика, благодаря чему третье лицо присоединяется к третейскому соглашению в качестве его участника, подчиняясь тем самым юрисдикции третейского суда. (Неслучайно Регламент Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации (МКАС) предусматривает , что «вступление в арбитражное разбирательство третьего лица допускается только с согласия спорящих сторон. Для привлечения к разбирательству третьего лица, помимо согласия сторон, требуется также согласие и привлекаемого третьего лица. Заявление ходатайства о привлечении третьего лица допускается только до истечения срока представления отзыва на исковое заявление. Согласие о привлечении третьего лица должно быть выражено в письменной форме» (§ 28). Аналогичное правило содержится в статье 36 Регламента третейского суда для разрешения экономических споров при Торгово-промышленной палате Российской Федерации.

Приведенная формулировка не уточняет , какие именно третьи лица — заявляющие самостоятельные требования относительно предмета спора или не заявляющие таких требований — имеются в виду. Есть поэтому основания полагать, что ее смыслом охватываются третьи лица обеих разновидностей. —Прим. авт .)

Если же со стороны истца и ответчика (либо хотя бы одного из них) последует возражение против вступления в дело третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора (а тем самым и против распространения на данное лицо действия третейского соглашения), его участие в деле исключено, ибо третье лицо не может своим односторонним волеизъявлением присоединиться к третейскому соглашению, как и третейский суд, даже если он и считал бы это в сложившейся ситуации целесообразным и более того, необходимым, не в состоянии своей властью расширить субъектный состав третейского соглашения.

В этом вопросе полномочия государственного и третейского судов существенно различны. Государственный суд (как общей юрисдикции, так и арбитражный), получив ходатайство третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, о вступлении в дело, разумеется, запрашивает других участвующих в деле лиц об их отношении к этому ходатайству, но может вынести определение о вступлении упомянутого лица в дело и вопреки возражениям остальных участников процесса. Между тем третейский суд в силу изложенных выше причин такими полномочиями не располагает.

Однако составу третейского суда в подобной ситуации следует обратить внимание сторон третейского разбирательства на то, что рассмотрение дела без участия третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, может «обернуться» вынесением решения, затрагивающего права лица, не привлеченного к участию в деле.

Данное обстоятельство является безусловным основанием для отмены решения государственного суда, как арбитражного (часть 4, пункт 4 статьи 270, часть 4, пункт 4 статьи 288 АПК РФ), так и общей юрисдикции (часть 2, пункт 4 статьи 364 ГПК РФ).

Что же касается третейских судов, то законодательные нормы, регламентирующие как их деятельность, так и порядок обращения их решений к принудительному исполнению, expressis verbis допускают оспаривание третейских решений или представление возражений против выдачи исполнительных листов лишь сторонами рассмотренного третейским судом дела (статьи 40, 42, 46 Закона «О третейских судах в Российской Федерации», статьи 34, 36 Закона «О международном коммерческом арбитраже», статьи 233, 235, 239 АПК РФ, статьи 417, 418, 421, 426 ГПК РФ).

О наличии таких возможностей у других, не участвовавших в третейском разбирательстве лиц, чьи права оказались затронуты решением третейского суда, в законе прямо не упомянуто.

Данное обстоятельство послужило основой для высказанной в литературе точки зрения о том, что указанные лица подобными возможностями не располагают¹. ¹ О. Ю. Скворцов. Третейское разбирательство предпринимательских споров в России. М., 2005. С. 305.

Однако юрисдикционная практика, хотя и не без некоторых колебаний, пошла «по иному пути, допускающему использование общего процессуального института о правах третьих лиц в виде аналогии закона применительно к оспариванию решений третейских судов»². ² Т . Н. Нешатаева. О праве третьих лиц на оспаривание решения третейского суда по мотиву отсутствия юрисдикции // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, 2007. No 9. С. 5.

Весьма показательна в этом отношении позиция Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, выраженная в Обзоре практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений арбитражных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов (Информационное письмо президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2005 г. No 96).

В Обзоре подчеркивается: «Арбитражный суд отменяет решение третейского суда в части, касающейся лица, не участвующего в третейском разбирательстве, о правах и обязанностях которого было принято решение» (пункт 11). И далее: «Арбитражный суд отказывает в признании и приведении в исполнение решения международного коммерческого арбитража или третейского суда, если решение принято за пределами арбитражного соглашения против лица, которое не являлось стороной соглашения об арбитраже и не участвовало в рассмотрении дела» (пункт 26).

Отмеченная позиция получила подкрепление со стороны Конституционного Суда Российской Федерации, полагающего, что судебная защита должна быть гарантирована всем лицам независимо от того, каким — государственным или третейским — судом были нарушены их права. Поэтому, во-первых, оспаривать решение третейского суда либо возражать против его принудительного исполнения могут не только стороны третейского разбирательства, но и иные лица, чьи права ущемлены третейским решением, а во-вторых, «отмена решения третейского суда не препятствует его участникам впоследствии обратиться за защитой нарушенных прав или законных интересов вновь в третейский суд или по подведомственности в суд общей или арбитражной юрисдикции» (абзац третий пункта 2 определения Конституционного Суда Российской Федерации от 4 июня 2007 г. No 377-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Алтухова Александра Павловича, Алтуховой Галины Федоровны и других на нарушение их конституционных прав частью 1 статьи 4, статьей 42 АПК РФ и абзацем шестым пункта 1 статьи 17 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»).

Скорее всего третье лицо вообще не будет упомянуто в решении третейского суда, вынесенного против истца или ответчика. Вместе с тем если это лицо считает себя, например, обладателем права собственности на имущество, присужденное истцу или ответчику, то оно, разумеется, легитимировано на судебную защиту своего права, тогда как возражения истца и/или ответчика против участия такого лица в деле лишают его возможности получить защиту своего (пусть предполагаемого) права в третейском судопроизводстве, где рассматривается вопрос о юридической судьбе соответствующего имущества. Подобная ситуация вполне может быть квалифицирована как не совместимая с основополагающими принципами российского права, а значит — и с публичным порядком Российской Федерации. Вот почему решение третейского суда в таком случае оказывается под угрозой его отмены или отказа в его принудительном исполнении.

Теперь представим себе, что решение третейского суда не было оспорено ни одной из сторон и более того, оно было исполнено в добровольном порядке, в связи с чем не возникло необходимости прибегать к процедуре его принудительного исполнения.

Тем не менее упомянутое третье лицо не утрачивает возможности обращения в государственный суд (соответственно арбитражный или общей юрисдикции с учетом правил о подведомственности) как с заявлением об отмене решения третейского суда или об отказе в его принудительном исполнении, так и с иском о защите своего права, нарушенного решением третейского суда.

Предположим далее, что истец и/или ответчик (по делу, рассмотренному третейским судом) заявят ходатайство о прекращении производства по делу в государственном суде со ссылкой на пункт 3 части 1 статьи 150 АПК РФ, согласно которой производство по делу подлежит прекращению в случае, когда «имеется принятое по спору между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям решение третейского суда, за исключением случаев, если арбитражный суд отказал в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда»³ (а в данном случае вопрос о принудительном исполнении решения третейского суда вообще не рассматривался и даже не был поставлен сторонами третейского разбирательства). ³ Аналогичная норма содержится в статье 220 ГПК РФ.

Такое ходатайство не подлежит удовлетворению, поскольку спор в данном случае будет хотя о том же предмете и (возможно) по тем же основаниям, но не между теми же лицами, так как истцом окажется лицо, не участвовавшее в третейском разбирательстве.

Изложенные соображения могут побудить стороны третейского разбирательства дать согласие на участие в деле третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора.

Если же такого согласия тем не менее не последует, состав третейского суда может, руководствуясь Федеральным законом от 24 июля 2002 г. No 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» (статья 26), «предложить сторонам представить дополнительные доказательства»⁴ с учетом обстоятельств, изложенных в заявленном третьим лицом ходатайстве (о вступлении в дело), с которым третейский суд должен ознакомить истца и ответчика. ⁴ Этим правом располагает и международный коммерческий арбитраж. Не будучи прямо оговорено в Законе «О международном коммерческом арбитраже», оно предусмотрено, например, регламентом МКАС, согласно которому состав арбитража может потребовать от сторон представления дополнительных доказательств(пункт 1 § 31).

Кроме того, состав третейского суда не лишен права привлечь такое лицо в качестве свидетеля, ибо если вступление в дело третьих лиц в силу изложенных выше соображений осуществимо только с согласия истца и ответчика, то в отношении свидетелей ни закон, ни регламенты постоянно действующих третейских судов подобных ограничений не вводят. Поэтому состав третейского суда, заслушав мнения сторон по данному вопросу, может вынести соответствующее определение даже при наличии их возражений.

Так, в соответствии с Регламентом МКАС состав арбитража вправе «по своему усмотрению назначить проведение экспертизы и испрашивать представление доказательств третьими лицами, а также вызывать и заслушивать свидетелей» (пункт 1 § 31).

Что касается третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, то они «пользуются процессуальными правами и несут процессуальные обязанности стороны, за исключением права на изменение основания или предмета иска, увеличение или уменьшение размера исковых требований, отказ от иска, признание иска или заключение мирового соглашения, предъявление встречного иска, требование принудительного исполнения судебного акта» (часть 2 статьи 51 АПК РФ, часть 1 статьи 43 ГПК РФ).

Сказанное выше в значительной мере распространяется и на эту категорию третьих лиц, хотя здесь есть известная специфика.

Дело в том, что в определенных случаях ответчик обязан привлечь третье лицо к участию в деле на своей стороне по прямому указанию закона под страхом наступления негативных последствий.

Так, в соответствии со статьей 462 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) «если третье лицо по основанию, возникшему до исполнения договора купли-продажи, предъявит к покупателю иск об изъятии товара, покупатель обязан привлечь продавца к участию в деле, а продавец обязан вступить в это дело на стороне покупателя.

Непривлечение покупателем продавца к участию в деле освобождает продавца от ответственности перед покупателем, если продавец докажет, что приняв участие в деле, он мог бы предотвратить изъятие проданного товара у покупателя.

Продавец, привлеченный покупателем к участию в деле, но не принявший в нем участия, лишается права доказывать неправильность ведения дела покупателем».

Приведенная норма, невзирая на то, что она присутствует в ГК РФ, регулирующем материально-правовые отношения между сторонами (в данном случае — между контрагентами по договору купли-продажи), воплощает в себе и процессуальный аспект, касающийся привлечения к участию в деле, рассматриваемом в порядке искового производства, третьего лица, не заявляющего самостоятельного требования на предмет спора. (Следует отметить, что это не единственная процессуальная норма, содержащаяся в материально-правовом кодексе. Например, пункт 1 статьи 152 ГК РФ возлагает на ответчика по иску о защите чести, достоинства и деловой репутации бремя доказывания того, что распространенные ответчиком сведения соответствуют действительности. Согласно части 6 той же статьи при невозможности установить распространителя сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина (а правила о защите деловой репутации гражданина применяются и к защите деловой репутации юридического лица (часть 7 статьи 152 ГК РФ)), «лицо, в отношении которого такие сведения распространены, вправе обратиться в суд с заявлением о признании распространенных сведений не соответствующими действительности». Есть все основания полагать, что (хотя об этом прямо не сказано) заявление подобного рода должно рассматриваться судом в порядке особого производства по нормам, регламентирующим установление фактов, имеющих юридическое значение (статьи 264—268 ГПК РФ, статьи 217—222 АПК РФ). —Прим. авт .).

Итак, покупатель, выступающий в качестве ответчика по предъявленному к нему иску и привлекающий продавца к участию в деле на своей стороне, действует во исполнение обязанности, возложенной на него императивной нормой закона. Эта обязанность возложена, однако, не только на покупателя. Она обращена одновременно и к суду, который не должен оставлять такое ходатайство покупателя без удовлетворения. Применительно к государственному суду (как общей юрисдикции, так и арбитражному) данный вывод едва ли может вызвать сомнения.

Представим себе тем не менее, что суд своим определением отклонил ходатайство покупателя, заявленное на основании статьи 462 ГК РФ. Возможно ли обжалование этого определения? Как известно, обжалование определения суда отдельно от решения допускается в двух случаях:

1. если это предусмотрено Кодексом, и
2. если определение препятствует дальнейшему движению дела (статья 188 АПК РФ, статья 371 ГПК РФ).

Определение суда об отказе допустить третье лицо к участию в деле может повлечь затруднения в защите прав как для сторон, так и для третьего лица, но говорить о том, что такое определение преграждает дальнейшее движение дела, конечно, не приходится.

Что же касается возможности обжаловать такое определение, то соответствующие нормы ГПК РФ и АПК РФ, в принципе аналогичные, вместе с тем не тождественны. ГПК РФ дифференцирует правила в зависимости от того, о каких именно третьих лицах — заявляющих или не заявляющих самостоятельные требования в отношении предмета спора — идет речь.

Применительно к третьим лицам с самостоятельными требованиями на предмет спора «судья выносит определение о признании их третьими лицами в рассматриваемом деле или об отказе в признании их третьими лицами, на которое может быть подана частная жалоба» (абзац второй части 1 статьи 42 ГПК РФ).

Иначе решен тот же вопрос для третьих лиц без самостоятельных требований. Нормой статьи 43 (абзац второй части 1) ГПК РФ предусмотрено, что «о вступлении в дело третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, выносится определение суда», но указание на возможность его обжалования в Кодексе отсутствует.

Иными словами, определение суда общей юрисдикции об отказе в признании заявителя третьим лицом с самостоятельными требованиями на предмет спора может быть обжаловано отдельно от су дебного решения, тогда как определение об отказе допустить к участию в деле третье лицо на стороне истца или ответчика отдельному обжалованию не подлежит.

Допустимость обжалования определения о вступлении в дело третьего лица с самостоятельными требованиями на предмет спора либо об отказе в этом объясняется, по-видимому, в частности тем, что отмена определения об отказе позволит совместно рассмотреть по существу идентичные требования как истца, так и третьего лица, что приведет к более быстрому разрешению спора.

Положительный эффект от участия в деле третьего лица без самостоятельных требований относительно предмета спора существенно иной и обусловлен возникновением регрессного обязательства между третьим лицом и истцом (ответчиком), на стороне которого оно выступает. Совместное рассмотрение основного и регрессного требований законом не предусмотрено. (Такая ситуация при известных условиях допускалась статьей 39 ГПК РСФСР 1964 г .: «по делам о восстановлении на работе незаконно уволенных или переведенных работников суд может по своей инициативе привлечь к участию в деле в качестве третьего лица на сторону ответчика должностное лицо, по распоряжению которого было произведено увольнение или перевод. Суд, установив, что увольнение или перевод были произведены с явным нарушением закона, в том же процессе должен возложить на виновное должностное лицо обязанность возместить государственному предприятию, учреждению, организации, колхозу , иной кооперативной организации, их объединению, другой общественной организации ущерб, причиненный в связи с оплатой за время вынужденного прогула или за время выполнения нижеоплачиваемой работы. Размер присуждаемых в этих случаях с должностных лиц сумм определяется законодательством о труде». Данная норма представляла собой исключение, подтверждавшее противоположный характер общего правила. Действующему гражданскому процессуальному законодательству подобная норма неизвестна. —Прим. авт .)

Тем не менее участие такого лица в деле может значительно облегчить рассмотрение последующего регрессного иска ввиду преюдициального характера обстоятельств, установленных решением суда по основному иску, для разрешения спора, возникшего из регрессного требования (часть 2 статьи 61 ГПК РФ).

Вот почему различный подход к проблеме допустимости обжалования определений, связанных с участием в деле третьих лиц с самостоятельными требованиями на предмет спора, с одной сто роны, и третьих лиц без таких требований — с другой, едва ли оптимален.

К тому же невозможность обжалования определения суда об отказе удовлетворить заявление покупателя о привлечении к участию в деле продавца в случае эвикции воспрепятствует исполнению покупателем обязанности, предусмотренной императивной нормой статьи 462 ГК РФ.

С учетом изложенного право на подачу частной жалобы, предоставленное статьей 42 ГПК РФ в отношении определений суда, касающихся третьих лиц с самостоятельными требованиями на предмет спора, целесообразно распространить и на определения об участии в деле третьих лиц без самостоятельных требований.

В указанных целях абзац второй части 1 статьи 43 ГПК РФ желательно изложить в следующей редакции: «О вступлении в процесс третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, или об отказе в этом выносится определение суда, на которое может быть подана частная жалоба».

АПК РФ занимает в этом отношении более последовательную позицию, не упоминая о возможности обжалования соответствующих определений в отношении третьих лиц обеих разновидностей. Однако высказанные выше соображения в пользу установления такой возможности в полной мере применимы и к делам, рассматриваемым арбитражными судами.

В итоге часть 4 статьи 50 АПК РФ имело бы смысл изложить в следующей редакции:

«4. О вступлении в дело третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, или об отказе в этом выносится определение, которое может быть обжаловано».

Часть 3 статьи 51 АПК РФ следовало бы дополнить словами: «которое может быть обжаловано».

Высказанные соображения относятся к государственным судам, которые имеют (и в случае реализации предлагаемых дополнений сохранят) известную свободу усмотрения в данном вопросе.

Между тем у третейского суда подобная свобода усмотрения отсутствует, поскольку привлечение к участию в деле любых третьих лиц (независимо от заявления ими самостоятельных требований относительно предмета спора) практически означает, как уже отмечалось, расширение субъектного состава третейского соглашения, неосуществимое без согласия первоначально заключивших упомянутое данное соглашение лиц, т. е. истца и ответчика.

Поэтому если, например, истец и ответчик по делу об эвикции условились о передаче спора на разрешение третейского суда, последний не сможет удовлетворить ходатайство ответчика о привлечении к участию в деле на его стороне продавца спорной вещи вопреки возражениям истца несмотря на то, что соответствующее заявление ответчика основано на императивной норме закона (статья 462 ГК РФ), действие которой в рассматриваемом случае блокируется нормами о добровольности третейского соглашения⁵, предполагающими единогласие всех его участников как на его заключение, так и на его изменение. ⁵ См. статьи 1, 5, 7 Закона «О третейских судах в Российской Федерации», статьи 1, 7 Закона «О международном коммерческом арбитраже».

Вместе с тем третейский суд, будучи вынужден оставить без удовлетворения ходатайство покупателя о привлечении к участию в деле продавца, должен разъяснить сторонам, что в случае удовлетворения иска об изъятии вещи у покупателя и последующего предъявления покупателем регрессного иска к продавцу последний сможет противопоставить регрессному требованию покупателя доказательства того, что, приняв участие в деле по спору об эвикции, «он мог бы предотвратить изъятие проданного товара у покупателя» (абзац второй статьи 462 ГК РФ).

Покупатель, в свою очередь, сможет оспорить решение третейского суда (или возражать против его при нудительного исполнения) со ссылкой на то, что от каз истца дать согласие на привлечение продавца к участию в деле представляет собой злоупотребление правом со стороны истца, запрещаемое нормами как гражданского материального, так и гражданского про цессуального законодательства (статья 10 ГК РФ, часть 1 статьи 35 ГПК РФ, часть 2 статьи 41 АПК РФ). Злоупотребление правом несовместимо и с законодательством о третейском судопроизводстве. Более того, злоупотребление правом противоречит основополагающим принципам российского права (а значит, и публичному порядку Российской Федерации), предполагающим добросовестность участников оборота.

Третейский суд не лишен, однако, возможности привлечь третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора, в качестве свидетеля, ибо закон не ставит вынесение третейским судом такого определения в зависимость от согласия сторон третейского соглашения, а например, Регламент МКАС, как уже отмечалось, прямо предусматривает такую возможность и, следовательно, свобода усмотрения у третейского суда в данной ситуации есть. Свидетельские показания указанного лица могут укре пить доказательственную базу и тем способствовать вынесению третейским судом решения по спору с учетом всех ставших известными арбитрам обстоятельств дела.