Целью написания настоящей статьи являлось не столько приведение каких-либо новых тезисов по заявленной теме, сколько систематизация существующей практики арбитражных судов по данному вопросу. Подобная систематизация, по нашему мнению, может быть полезна как тем специалистам, которые непосредственно занимаются применением Федерального закона от 26.10.02 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве), так и тем, кто не занимается банкротством, но в своей деятельности все равно так или иначе с ним соприкасается.
Важным процессуальным вопросом является то, в каком порядке рассматриваются требования к должнику о взыскании денежных средств и иные требования: в рамках дела о банкротстве в порядке статей 71 и 100 Закона о банкротстве или в исковом порядке.
Раскрывая данный вопрос, начнем с того, что существует две «линии разграничения» между исковым производством и производством по установлению требований в делах о несостоятельности (банкротстве):
- первая — это разделение требований кредиторов на те, которые подлежат включению в реестр требований кредиторов, и на те, которые относятся к текущим платежам;
- вторая — это разграничение производств в рамках установления задолженности, подлежащей включению в реестр требований кредиторов.
Рассмотрим их последовательно.
Реестровые требования и текущие платежи
Реестровые требования и требования по текущим платежам принципиально разграничиваются с учетом того, что последние всегда рассматриваются вне рамок дела о банкротстве в силу пункта 1 статьи 63, пункта 1 статьи 81, пункта 1 статьи 94, пункта 1 статьи 126 и пункта 2 статьи 213.11 Закона о банкротстве.
В делах о банкротстве могут рассматриваться только вопросы очередности и (или) пропорциональности погашения требований по текущим платежам (пункт 3 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее — ВАС РФ) от 23.07.09 № 60 «О некоторых вопросах, связанных с принятием Федерального закона от 30.12.08 № 296-ФЗ „О внесении изменений в Федеральный закон „О несостоятельности (банкротстве)“»).
В данном разделе мы также рассмотрим две ситуации:
- кредитор произвел неденежное исполнение в пользу должника, и в связи с этим у него возникло денежное требование к нему;
- кредитор произвел денежное исполнение в пользу должника, и у него в связи с этим возникло неденежное требование к последнему.
Первая ситуация. кредитор произвел неденежное исполнение в пользу должника, и в связи с этим у него возникло денежное требование к нему
Общие нормы о разграничении реестровой и текущей задолженности приводятся в статье 5 Закона о банкротстве. Как указано в данной статье, под текущими платежами понимаются денежные обязательства, требования о выплате выходных пособий и (или) об оплате труда лиц, работающих или работавших по трудовому договору, и обязательные платежи, возникшие после даты принятия заявления о признании должника банкротом.
При этом возникшие после возбуждения производства по делу о банкротстве требования кредиторов об оплате поставленных товаров, оказанных услуг и выполненных работ являются текущими.
Вместе с тем эти нормы нуждаются в конкретизации применительно к различным договорным типам и ситуациям в динамике развития обязательственных отношений сторон.
Такая конкретизация приводится в пунктах 2 и 3 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.09 № 63 «О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве» (далее — постановление № 63).
В отношении договоров о поставке товаров, выполнении работ и оказании услуг в пункте 2 постановления № 63 содержится разъяснение, согласно которому текущими являются любые требования об оплате товаров, работ и услуг, поставленных, выполненных и оказанных после возбуждения дела о банкротстве, в том числе во исполнение договоров, заключенных до даты принятия заявления о признании должника банкротом.
Важно обратить внимание, что для определения того, к какому виду относится задолженность, не имеет значения дата, когда товар, работа или услуга подлежат оплате. Важна именно дата совершения исполнения, носящего неденежный характер.
Например, если дело о банкротстве возбуждено 01.06.19, работы выполнены 15.05.19 и подлежат оплате в течение месяца со дня их выполнения, то есть до 15.06.19, то задолженность будет относиться к реестровой, поскольку сами работы выполнены до даты возбуждения производства по делу о банкротстве.
Также нужно подчеркнуть, что для рассматриваемых целей не имеет значения дата заключения договора. Так, например, если договор поставки заключен 01.01.19, дело о банкротстве возбуждено 15.02.19, а поставка имела место 28.02.19, то задолженность по оплате соответствующих товаров будет являться текущей несмотря на то, что договор заключен до возбуждения дела о банкротстве.
Такой подход может быть объяснен следующим образом. Само значение выделения текущих платежей состоит в том, чтобы создать для контрагентов должника стимулы исполнять собственные обязательства перед ним, несмотря на введение процедур банкротства. Необходимо обратить внимание, что в силу пункта 1 статьи 134 Закона о банкротстве требования кредиторов по текущим платежам удовлетворяются в приоритетном порядке, то есть до требований, включенных в реестр требований кредиторов.
Следовательно, и по тем договорам, которые заключены до даты возбуждения производства по делу о банкротстве, важно создавать стимулы для исполнения контрагентами должника своих обязательств, поскольку в противном случае они могут воздержаться от этого, ссылаясь на пункт 2 статьи 328 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ).
Определять дату передачи товаров, выполнения работ или оказания услуг, на наш взгляд, следует исходя из дат составления соответствующих подтверждающих документов: товарных накладных, актов по форме КС-2, актов об оказанных услугах и т. п., если в самих этих документах не указаны другие даты исполнения кредитором своих обязательств.
В то же время лица, участвующие в деле, вправе представить доказательства того, что товары были поставлены, работы выполнены, а услуги оказаны в даты иные, чем те, которые указаны в соответствующих документах. Нельзя исключать такой способ злоупотребления правами, как создание видимости поставки товаров, выполнения работ и оказания услуг в более поздние даты с целью признания задолженности относящейся к текущим платежам и потому подлежащей приоритетному удовлетворению.
Применительно к договорам подряда также важно учитывать, что существует дата (период) выполнения работ, а также дата принятия работ (статья 720 ГК РФ). При разграничении реестровой задолженности и задолженности по текущим платежам нужно исходить из даты именно выполнения работ, поскольку:- во-первых, в пункте 2 постановления № 63 идет речь о выполненных, а не о принятых работах;
- во-вторых, цель побуждения контрагента к исполнению своих обязательств срабатывает только непосредственно при выполнении работ; именно с момента завершения их выполнения подрядчик считается прокредитовавшим должника.
Особое регулирование предусмотрено для так называемых длящихся обязательств.
В том же пункте 2 постановления № 63 разъяснено, что в договорных обязательствах, предусматривающих периодическое внесение должником платы за пользование имуществом (договоры аренды, лизинга (за исключением выкупного)), длящееся оказание услуг (договоры хранения, оказания коммунальных услуг и услуг связи, договоры на ведение реестра ценных бумаг и т. д.), а также снабжение через присоединенную сеть электрической или тепловой энергией, газом, нефтью и нефтепродуктами, водой, другими товарами (за фактически принятое количество товара в соответствии с данными учета), текущими являются требования об оплате за те периоды времени, которые истекли после возбуждения дела о банкротстве.
На практике это означает следующее. Если, например, дело о банкротстве возбуждено 15.05.19, то задолженность по арендной плате за май будет полностью относиться к текущим платежам; выделять периоды с 01.05.19 по 14.05.19 и с 15.05.19 по 31.05.19 не требуется.
Далее обратимся к договорам займа и кредита. В отношении этих договоров подход несколько иной. Согласно пункту 3 постановления № 63 обязательство возвратить денежную сумму, предоставленную по договору займа (статья 810 ГК РФ) или кредитному договору (статья 819 ГК РФ), возникает с момента предоставления денежных средств заемщику.
Важно подчеркнуть, что при реальной модели договора займа дата заключения договора совпадет с датой предоставления денежных средств, а при консенсуальной модели займа или при заключении кредитного договора момент предоставления денежных средств может не совпасть с датой заключения договора.
Хорошей иллюстрацией данного тезиса служит следующее дело, рассмотренное Арбитражным судом Северо-Западного округа (далее — АС СЗО).
Суд кассационной инстанции оставил без изменения определение арбитражного суда первой инстанции, которым требование банка признано обоснованным в сумме 176 476 930 руб. 13 коп., в том числе 171 896 741 руб. 59 коп. основного долга и 4 580 188 руб. 54 коп. неустойки, а в остальной части производство по заявлению прекращено.
Из обстоятельств дела следовало, что кредитный договор был заключен 04.08.11, однако денежные средства по нему в сумме 35 014 869 руб. 44 коп. были перечислены банком заемщику в период с 21.06.12 по 30.08.12, то есть уже после возбуждения производства по делу о банкротстве.
Банк указывал в кассационной жалобе на то, что, поскольку кредитный договор заключен до даты возбуждения дела о банкротстве, вся заявленная кредитной организацией задолженность подлежала включению в реестр требований кредиторов.
Арбитражный суд отклонил данный довод, сославшись на пункт 3 постановления № 63, и обратил внимание на то, что обязательство возвратить сумму кредита возникает с даты предоставления заемщику соответствующих денежных сумм, а не с даты заключения договора (постановление АС СЗО от 28.04.14 по делу № А56-32462/2012).
Важно отметить, что при разграничении реестровой задолженности и текущих платежей необходимо исходить из даты возбуждения производства по делу о банкротстве, то есть даты принятия к производству первого заявления о признании должника банкротом (статья 42 Закона о банкротстве, пункт 7 постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.12 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве»; далее — постановление № 35).
Вторая ситуация. кредитор произвел денежное исполнение в пользу должника, и у него в связи с этим возникло неденежное требование к последнему
Сначала определим правовую природу неденежных требований кредиторов к должнику.
Эти требования длительное время никак не регулировались Законом о банкротстве и не обсуждались в практике его применения. Причина в том, что законодательство о банкротстве в целом построено исходя из предъявления и рассмотрения кредиторами денежных требований к должнику.
Возможность заявления в делах о банкротстве неденежных требований была впервые предусмотрена Федеральным законом от 12.07.11 № 210-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон „О несостоятельности (банкротстве)“ и статьи 17 и 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в части установления особенностей банкротства застройщиков, привлекавших денежные средства участников строительства», которым в главу IX Закона о банкротстве включен параграф 7 «Банкротство застройщиков».
В подпункте 3 пункта 1 статьи 201.1 Закона о банкротстве, введенной в действие данным законом, прямо указана возможность заявления в делах о банкротстве застройщиков требований о передаче в собственность жилых помещений. Однако данная норма остается исключением из общего правила.
Применительно ко всем остальным требованиям кредиторов по неденежным обязательствам ситуация была урегулирована пунктом 34 постановления № 35, в котором указано следующее.
В ходе конкурсного производства подлежат предъявлению только в деле о банкротстве возникшие до возбуждения этого дела требования кредиторов по неденежным обязательствам имущественного характера (о передаче имущества в собственность, выполнении работ и оказании услуг), которые рассматриваются по правилам статьи 100 Закона о банкротстве. При этом для целей определения количества голосов на собрании кредиторов и размера удовлетворения такого требования оно подлежит при его рассмотрении денежной оценке, сумма которой указывается в реестре.
В дальнейшем Верховный Суд Российской Федерации (далее — ВС РФ) ввел в российскую правоприменительную практику термин «трансформация» неденежных требований в денежные. Впервые эта категория была использована в определении от 24.03.16 № 305-ЭС15-15707.
Обстоятельства дела были следующими. Общество-1 (инвестор) и общество-2 (заказчик, должник) заключили инвестиционный договор, по условиям которого должник обязался передать в собственность инвестора нежилые помещения в многофункциональном комплексе, а также долю в праве собственности на общее имущество в этом комплексе, а инвестор — внести соответствующий взнос.
Поскольку должник не исполнил свои обязательства, общество-1 обратилось в арбитражный суд в рамках дела о банкротстве общества-2 с заявлением о включении в реестр требований кредиторов требования, состоящего из 674 676 318 руб. основного долга и 176 104 575 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами.
Суды первой и апелляционной инстанций сделали вывод о необоснованности требования, указав на истечение срока действия разрешения на строительство, а также на пропуск срока исковой давности.
Признавая в целом законным отказ в удовлетворении заявления в части суммы основного долга (ввиду истечения срока исковой давности), ВС РФ обратил внимание, что заключенный между сторонами инвестиционный договор необходимо квалифицировать как договор купли-продажи будущей вещи.
Из разъяснений, содержащихся в пункте 34 постановления № 35, следует, что возникшие до возбуждения дела о банкротстве требования кредиторов по неденежным обязательствам имущественного характера (о передаче имущества в собственность, выполнении работ и оказании услуг) подлежат трансформации в денежные только в процедуре конкурсного производства.
Соответственно, общество-1 неправомерно заявило требование в части основного долга в процедуре наблюдения.
В то же время ВС РФ признал незаконным отказ судов в признании обоснованным требования в части процентов за пользование чужими денежными средствами. Поскольку в данном случае сложившиеся отношения правильно квалифицировать как отношения по купле-продаже будущей вещи, при определении момента начала течения срока исковой давности необходимо было исходить из того, что требование заявителя представляло собой не требование о возвращении неосновательно удерживаемой суммы, а требование об исполнении обязательства по передаче помещений, оцененное в деньгах.
Поэтому срок исковой давности следовало исчислять не с даты прекращения (расторжения) договора, а с даты, когда подлежала исполнению, но не была исполнена имущественная обязанность по передаче спорных объектов.
Как отметил ВС РФ, неправильная правовая квалификация отношений повлекла неверный вывод о моменте начала течения исковой давности.
Таким образом, хотя в проанализированном определении ВС РФ и признал необоснованным требование кредитора в части основного долга, оно сыграло важную роль в формировании дальнейшей судебной практики, поскольку ввело в российскую правоприменительную практику термин «трансформация» требований.
Значение этого термина, как представляется, состоит в следующем. При нормальном течении гражданского оборота кредитор в случае неисполнения должником неденежного обязательства перед ним для предъявления денежных требований должен сначала заявить об одностороннем отказе от договора или принять меры для его расторжения в судебном порядке (пункт 2 статьи 450, статья 450.1 ГК РФ).
В делах о банкротстве все обстоит несколько иначе. С введением в отношении должника процедуры конкурсного производства становится достаточно очевидным, что должник уже не сможет исполнить свои обязательства в натуре. Следовательно, расторжение договоров для целей заявления к должнику неденежных требований, оцененных в деньгах, не требуется. Категория трансформации позволяет объяснить возможность предъявления преобразованных требований в их денежном эквиваленте.
По сути своей речь идет об убытках (статья 393, пункт 2 статьи 396 ГК РФ). Здесь, однако, следует обратить внимание на то, что зачастую размер таких убытков (или оценка неденежного требования) определяется исходя из той суммы, которая была уплачена кредитором по договору (например, в ситуации, когда юридические лица приобретают нежилые помещения). Такой подход обусловлен соображениями сугубо утилитарного свойства: каждый раз производить достаточно сложную оценку стоимости неденежного требования затруднительно, и она предполагается равной цене договора. Но при этом правовая природа требования не меняется, и оно остается требованием об исполнении договора, подвергнутым денежной оценке (абзацы восьмой и девятый статьи 12 ГК РФ), а не требованием о взыскании неосновательного обогащения.
В связи с этим мы не можем согласиться с Е. И. Пивцаевым, утверждавшим, что заявление участниками строительства денежных требований представляет собой особый способ защиты прав участников строительства1.1Пивцаев Е. И. Особенности несостоятельности (банкротства) застройщиков: Дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2017. С. 10; https://disser.spbu.ru/files/phd_spsu/pivcaev-e-i_disser.pdf (дата обращения 27.06.19).
Как представляется, создавать новые способы защиты, прямо не поименованные в статье 12 ГК РФ, без особой необходимости не следует.
Вопрос о трансформации неденежных требований получил дальнейшее развитие в определении ВС РФ от 18.08.16 № 301-ЭС16-4180.
Согласно обстоятельствам дела общество-1 обратилось в арбитражный суд с иском к обществу-2 об исполнении обязанности по передаче нескольких объектов недвижимого имущества — нежилых зданий и доли в праве собственности на земельный участок, а также об обязании ответчика осуществить государственную регистрацию перехода права собственности на недвижимое имущество.
Ответчик предъявил в арбитражный суд встречный иск о признании недействительным договора купли-продажи указанных объектов.
Суды первой и апелляционной инстанций, а также суд округа сочли требования по первоначальному иску обоснованными, а встречный иск — напротив, не подлежащим удовлетворению.
Конкурсный кредитор общества-2 — общество с ограниченной ответственностью, а также несколько физических лиц обратились в ВС РФ с кассационными жалобами на принятые судебные акты.
ВС РФ отменил принятые по делу судебные акты и оставил как первоначальный, так и встречный иск без рассмотрения.
Определение мотивировано тем, что по смыслу пункта 34 постановления № 35 с момента открытия конкурсного производства произошла трансформация неденежного требования о передаче имущества обществом-2 в денежное требование по возврату этим обществом оплаты, полученной по договору до возбуждения дела о банкротстве.
Так как конкурсное производство в отношении общества-2 открыто 21.05.15, то есть до принятия решения суда первой инстанции по данному делу (15.07.15), заявленные обществом-1 требования подлежат рассмотрению в деле о банкротстве.
Соглашаясь с подходом ВС РФ, мы дополнительно приведем свои аргументы в пользу занятой им позиции.
Очевидно, что, поскольку недвижимое имущество, являвшееся предметом договора купли-продажи, на момент открытия в отношении общества-2 конкурсного производства находилось в его собственности, оно попало в конкурсную массу данного общества.
У общества-1 имелось к должнику только обязательственное право (требование) о передаче индивидуально-определенной вещи (статья 398 ГК РФ). Такое требование хотя и предполагает прямое принуждение, реализуемое путем отобрания вещи у обязанного лица и передачи ее кредитору (в отличие от косвенного принуждения, реализуемого путем установления судебной неустойки согласно пункту 1 статьи 308.3 ГК РФ), оно все равно остается обязательственным и потому может быть удовлетворено только с соблюдением очередности, предусмотренной статьей 134 Закона о банкротстве.
Необходимо также подчеркнуть и обязательственно-правовой характер требования о государственной регистрации перехода права собственности на объекты недвижимости. Согласно пункту 2 статьи 223 ГК РФ право собственности на объект недвижимости переходит к покупателю с момента государственной регистрации такого перехода.
По буквальному смыслу пункта 1 статьи 454 ГК РФ продавец обязан не просто передать вещь покупателю, а передать ее именно в собственность, то есть перенести на последнего правовой титул. Если государственная регистрация перехода права собственности не произведена, продавец не может считаться исполнившим свои обязательства в полной мере и у покупателя к нему сохраняются обязательственные права требования, а вещные права к нему не переходят.
Поскольку требование покупателя носит обязательственный характер, оно подлежит трансформации в денежное и предъявлению в рамках дела о банкротстве.
Следует отдельно остановиться на так называемых исках о признании права собственности. В классическом понимании подобный иск может быть предъявлен только тогда, когда право собственности уже возникло, но кем-либо оспаривается2. 2Гражданское право: Учебник: В 3 т. Т. 1. 6-е изд., перераб. и доп. / Под ред. А. П. Сергеева и Ю. К. Толстого. М., 2007. С. 566–569.
Именно из подобного понимания такого иска исходит пункт 58 совместного постановления Пленума ВС РФ № 10 и Пленума ВАС РФ № 22 от 29.04.10 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» (далее — постановление № 10/22), где указано, что лицо, считающее себя собственником находящегося в его владении недвижимого имущества, право на которое зарегистрировано за иным субъектом, вправе обратиться в суд с иском о признании права собственности.
Вместе с тем в судебной практике стали допускаться и иски о признании права собственности, направленные на первоначальное возникновение такого права у заявителя. В том же постановлении № 10/22 содержатся положения, согласно которым возможно обращение в суд с иском о признании права собственности в силу приобретательской давности (пункты 19 и 21), о признании права собственности на самовольную постройку (пункты 25, 26 и 31)3.3Здесь уместно вспомнить про существование в римском праве так называемого введения во владение (missio in possesionem), когда претор предоставлял определенному лицу право вступить во владение недвижимой вещью, чтобы потом стать ее собственником. См.: Дождев Д. В. Римское частное право: Учебник / Под ред. В. С. Нерсесянца. 3-е изд., испр. и доп. М., 2011. С. 49, 251, 296, 308, 396, 397 и 686.
Пунктом 8 статьи 201.11 Закона о банкротстве предусмотрена возможность вынесения арбитражным судом определения о признании права собственности участника строительства на жилое или нежилое помещение при условии подписания застройщиком и участником строительства передаточного акта или иного документа о передаче помещения до даты принятия к производству заявления о признании должника банкротом. Однако в таких ситуациях очевидно, что спорный объект уже находится во владении истца.
В пункте 8.1 вышеупомянутой статьи 201.11 Закона о банкротстве речь идет о возможности признания права собственности на помещение в случае, когда документ о его передаче не подписан, но в отношении значительной части жилых помещений, машиномест и нежилых помещений в соответствующих многоквартирном доме и других объектах недвижимости, но не менее одной трети от общего числа жилых помещений, машиномест и нежилых помещений в таких доме и объектах недвижимости соблюдается хотя бы одно из следующих условий:
право собственности участника строительства на жилое помещение, машиноместо и нежилое помещение признано вступившим в законную силу судебным актом;
осуществлена государственная регистрация права собственности участника строительства на жилое помещение, машиноместо и нежилое помещение в соответствии с законодательством Российской Федерации о государственной регистрации прав на недвижимое имущество.
Более того, в пункте 1 Обзора практики разрешения судами споров, возникающих в связи с участием граждан в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости, утвержденного Президиумом ВС РФ 4 декабря 2013 года, допускается предъявление исков о признании права собственности на объект или на долю в праве собственности на объект незавершенного строительства.
Вместе с тем в судебной практике постепенно находит себе путь идея о том, что если заявитель еще не стал собственником объекта недвижимого имущества, то у него к должнику имеется только обязательственное право (требование) передачи вещи на основании статьи 398 ГК РФ.
Для иллюстрации данного тезиса приведем определение ВС РФ от 20.12.18 № 305-ЭС15-20071(6).
Гражданин Ф. обратился в арбитражный суд в рамках дела о банкротстве общества с заявлением о признании права собственности на нежилые помещения.
Суды первой и апелляционной инстанций, а также суд округа признали требование необоснованным, сославшись на то, что заявитель не является участником строительства по смыслу статьи 201.1 Закона о банкротстве, в связи с чем не наделен правом предъявления требования о передаче нежилого помещения в собственность.
ВС РФ не согласился с позицией судов и указал следующее.
Требование Ф., поименованное как заявление о признании права собственности на нежилые помещения, по сути, представляет собой требование о понуждении к исполнению обязательства в натуре (об обязании передать нежилые помещения) и в соответствии со сложившейся судебной практикой рассматривается по правилам статей 308.3, 398, пункта 2 статьи 463, пункта 3 статьи 551 ГК РФ с учетом особенностей, установленных законодательством о банкротстве.
В ситуации, когда подобное требование носит реестровый характер, оно по смыслу пункта 34 постановления № 35 в рамках дела о несостоятельности застройщика подлежит трансформации в денежное и удовлетворению в составе требований четвертой очереди (статья 201.9 Закона о банкротстве).
Дело было направлено на новое рассмотрение.
В указанном определении затронут еще один важный вопрос: может ли быть текущим требование о передаче нежилого помещения?
ВС РФ отвечает на этот вопрос утвердительно, указывая при этом следующее.
Текущим такое требование признается в случае, если договор участия в долевом строительстве заключен и оплата за помещения произведена после возбуждения дела о банкротстве застройщика при условии, что целью совершения сделки является дофинансирование в строительство объекта (пункт 1 статьи 6 ГК РФ, статья 5 Закона о банкротстве).
Впрочем, поскольку такое дофинансирование не является распространенным явлением в гражданском обороте, судам следует проверять добросовестность сторон с особой тщательностью.
Необходимо сделать оговорку о том, что признавать текущими имеет смысл только требования о передаче нежилых помещений, в отношении которых в деле о банкротстве не могут быть заявлены неденежные требования (площадью более семи квадратных метров — подпункт 3.1 пункта 1 статьи 201.1 Закона о банкротстве).
Очевидно, что требования о передаче жилых помещений и нежилых помещений (в предусмотренных законом случаях) могут быть удовлетворены путем передачи этих помещений участникам строительства (статья 201.11 Закона о банкротстве) только при условии завершения строительства многоквартирного дома. В таком случае очередность удовлетворения требований уже не будет иметь существенного значения.
Следовательно, применительно к жилым помещениям выделение текущих требований лишено смысла.
Итак, выяснив правовую природу и юридическую судьбу неденежных требований в процедурах банкротства, обратимся непосредственно к вопросу о критерии разграничения этих требований на реестровые и текущие.
В постановлении № 63 данный вопрос в отношении неденежных требований, трансформированных в денежные, прямо не обсуждается. Однако, как представляется, в этом случае необходимо применять пункт 8 данного постановления. В нем указано следующее.
При расторжении договора, исполнение по которому было предоставлено кредитором до возбуждения дела о банкротстве, в том числе когда такое расторжение произошло по инициативе кредитора в связи с допущенным должником нарушением, все выраженные в деньгах требования кредитора к должнику квалифицируются для целей Закона о банкротстве как требования, подлежащие включению в реестр требований кредиторов.
В частности, если кредитор до возбуждения дела о банкротстве произвел должнику предварительную оплату по договору, то требование кредитора о ее возврате в связи с расторжением данного договора не относится к текущим платежам независимо от даты его расторжения.
Таким образом, при расторжении договора решающим для отнесения задолженности к реестровой или текущей является дата предоставления аванса (предоплаты).
Сходным образом, как нам представляется, необходимо поступать и в данном случае. Если кредитором заявлено неденежное требование, трансформированное в денежное, то для отнесения его к реестровым или текущим необходимо исходить из даты предоставления аванса (предоплаты).
В подобной ситуации срабатывает основная идея, лежащая в основе выделения текущих платежей: способствовать кредитованию (в широком смысле) должника со стороны его контрагентов путем предоставления им приоритета в удовлетворении их требований. Если контрагент предоставил должнику финансирование до возбуждения дела о банкротстве, то стимулировать его к кредитованию должника уже не требуется.
Именно такой подход отражен в уже упомянутом определении ВС РФ от 20.12.18 № 305-ЭС15-20071(6).
При этом важно отметить, что ВС РФ делает акцент на цели предоставления финансирования — инвестировании в строительство объекта, что служит интересам всей конкурсной массы. В данной ситуации опять-таки подчеркивается правовое значение текущих платежей.
Задолженность, подлежащая включению в реестр требований кредиторов
Пунктом 1 статьи 63 Закона о банкротстве предусмотрено, что с даты вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения требования кредиторов по денежным обязательствам и об уплате обязательных платежей, за исключением текущих платежей, могут быть предъявлены к должнику только с соблюдением установленного данным федеральным законом порядка предъявления требований к должнику.
Аналогичные нормы, предусматривающие рассмотрение требований кредиторов, подлежащих включению в реестр, только в делах о банкротстве, содержатся в пункте 1 статьи 81, пункте 1 статьи 94, пункте 1 статьи 126 и пункте 2 статьи 213.11 Закона о банкротстве применительно к финансовому оздоровлению, внешнему управлению, конкурсному производству и реструктуризации долгов гражданина (последняя из названных норм распространяется и на реализацию имущества гражданина).
В пункте 27 постановления № 35 разъяснено, что все исковые заявления о взыскании с должника долга по денежным обязательствам и обязательным платежам, за исключением текущих платежей и неразрывно связанных с личностью кредитора обязательств должника гражданина, поданные в день введения наблюдения или позднее во время любой процедуры банкротства, подлежат оставлению без рассмотрения на основании пункта 4 части 1 статьи 148 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее — АПК РФ).
Таким образом, последствия введения процедур банкротства наступают со дня оглашения резолютивной части определения о введении в отношении должника соответствующей процедуры (с учетом пункта 42 постановления № 35).
Но как быть в ситуации, когда исковое заявление поступило в суд до даты оглашения резолютивной части определения о введении процедуры банкротства?
Для ответа на этот вопрос обратимся к пункту 28 постановления № 35, в котором указано следующее.
Если исковое заявление о взыскании с должника долга по денежным обязательствам или обязательным платежам, за исключением текущих платежей, было подано до даты введения наблюдения, то в ходе процедур наблюдения, финансового оздоровления и внешнего управления право выбора принадлежит истцу: либо по его ходатайству суд, рассматривающий его иск, приостанавливает производство по делу на основании части 2 статьи 143 АПК РФ, либо в отсутствие такого ходатайства этот суд продолжает рассмотрение дела в общем порядке.
При наличии соответствующего ходатайства истца суд приостанавливает производство по делу до даты признания должника банкротом (абзац седьмой пункта 1 статьи 126 Закона о банкротстве) или прекращения производства по делу о банкротстве. Впоследствии, если должник будет признан банкротом, суд по своей инициативе или по ходатайству любого участвующего в деле лица возобновляет производство по делу и оставляет исковое заявление без рассмотрения на основании пункта 4 части 1 статьи 148 АПК РФ.
Вместе с тем данный пункт не охватывает всех возникающих в судебной практике ситуаций. Например, как следует поступить, если судом не приостанавливалось рассмотрение искового заявления, однако судебное заседание было несколько раз отложено, и в результате в отношении должника (ответчика) введено конкурсное производство?
Более того, в Законе о банкротстве предусмотрен целый ряд ситуаций, когда в отношении должника вводится непосредственно процедура конкурсного производства. Таковы дела о банкротстве ликвидируемых организаций (пункт 1 статьи 225 Закона о банкротстве), отсутствующих должников (пункт 1 статьи 227 Закона о банкротстве), кредитных организаций (статья 189.13 Закона о банкротстве), застройщиков (пункт 2.7 статьи 201.1 Закона о банкротстве) и т. д.
Влечет ли открытие конкурсного производства в отношении должника безусловную обязанность суда оставить иск без рассмотрения?
Утвердительный ответ на данный вопрос содержится, например, в следующем примере.
Компания обратилась в арбитражный суд с иском к обществу о взыскании 172 289 руб. 97 коп. задолженности по договору поставки.
Суд первой инстанции рассмотрел иск по существу и удовлетворил его.
Между тем суд апелляционной инстанции отменил принятое решение и оставил иск без рассмотрения, указав следующее.
Общество решением арбитражного суда от 14.12.17 по делу № А56-78090/2017 признано банкротом, в отношении него открыто конкурсное производство. При этом решение суда первой инстанции было вынесено 11.01.18, то есть после признания должника банкротом.
Оставляя без изменения постановление суда апелляционной инстанции, суд округа обратил внимание на то, что не имеет правового значения подача компанией иска 15.11.17, то есть до признания общества банкротом, поскольку применение положений статьи 126 Закона о банкротстве не зависит от указанных обстоятельств.
При этом установленное пунктом 28 постановления № 35 право истца избирать порядок рассмотрения его требования (в исковом порядке и в деле о банкротстве) действует только в процедурах наблюдения, финансового оздоровления и внешнего управления. Открытие же конкурсного производства лишает истца такого права выбора.
Напротив, данный пункт предусматривает оставление иска без рассмотрения в случае введения конкурсного производства.
Суд округа также подчеркнул, что оставление искового заявления без рассмотрения не только обеспечивает соблюдение процессуальных гарантий всех лиц, участвующих в деле о банкротстве, но и не нарушает прав компании, поскольку не лишает ее возможности предъявить соответствующие требования к должнику в рамках конкурсного производства в порядке, установленном Законом о банкротстве.
Таким образом, выводы апелляционного суда признаны правомерными (постановление АС СЗО от 02.08.18 по делу № А56-95995/2017).
Мы полностью разделяем подход, при котором введение в отношении должника конкурсного производства влечет обязанность суда оставить без рассмотрения исковое заявление о взыскании с должника денежных средств или об обязании его произвести исполнение обязательства в натуре, если последнее из названных требований преобразуется в денежное.
Подобный вывод, как представляется, вытекает из абзаца третьего пункта 28 постановления № 35. Если арбитражный суд, при остановив производство по делу по ходатайству истца и затем возобновив его, обязан оставить иск без рассмотрения после открытия конкурсного производства, то он обязан сделать это и в ситуации, когда такое производство не приостанавливалось (например, судебное заседание было несколько раз отложено) или когда конкурсное производство введено в отношении должника минуя процедуру наблюдения.
Этот подход, как нам видится, может быть объяснен тем, что до введения в отношении должника конкурсного производства сохраняется возможность восстановления его платежеспособности и прекращения производства по делу ввиду погашения всей задолженности, включенной в реестр требований кредиторов (абзацы второй, третий и седьмой пункта 1 статьи 57 Закона о банкротстве). В такой ситуации вынесенное в исковом порядке судебное решение будет подлежать исполнению в порядке, предусмотренном Федеральным законом от 02.10.07 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве».
Если же в отношении должника открыто конкурсное производство, то наиболее вероятно, что исполнение судебного акта, вынесенного по требованию кредитора, будет осуществляться в процедуре банкротства, и потому целесообразно рассмотрение такого требования именно в рамках этого дела для предоставления всем заинтересованным лицам возможности возражать против включения требования в реестр (пункт 3 статьи 100 Закона о банкротстве).
В то же время в судебной практике имели место случаи, когда после введения в отношении должника конкурсного производства судами рассматривались иски о взыскании денежных средств с должника и соответствующие решения оставлялись без изменения.
В качестве примера приведем следующее дело.
Общество-1 обратилось в арбитражный суд с заявлением о взыскании с общества-2 задолженности по договору поставки.
Суд первой инстанции удовлетворил иск, суд апелляционной инстанции оставил решение без изменения.
В кассационной жалобе общество-2 указывало в числе прочего на неправильное применение судами пункта 28 постановления № 35.
Суд округа оставил без изменения решение и постановление, указав следующее.
Действительно, общество-2 решением арбитражного суда от 05.04.18 признано несостоятельным (банкротом). Однако, поскольку с иском по рассматриваемому делу общество-1 обратилось 13.11.17, исковое заявление правомерно рассмотрено по существу.
Суд кассационной инстанции не нашел оснований для отмены принятых по делу судебных актов (постановление АС СЗО от 06.12.18 по делу № А56-93272/2017).
На первый взгляд, может показаться, что в делах № А56-95995/2017 и А56-93272/2017 судом округа заняты различные позиции. Но противоречие здесь кажущееся.
С нашей точки зрения, за основу необходимо взять позицию, согласно которой в случае открытия в отношении должника конкурсного производства следует оставлять без рассмотрения иски о взыскании с должника денежных средств, а также по требованиям, преобразуемым в денежную форму, даже если такие иски поданы до введения в отношении должника процедуры банкротства.
Между тем если после введения конкурсного производства такое исковое заявление рассмотрено судом по существу, оснований для безусловной отмены решения, на наш взгляд, не имеется. Как указано в части 3 статьи 270 и части 3 статьи 288 АПК РФ, нарушения норм процессуального права влекут отмену судебного решения или постановления, только если подобные нарушения привели к вынесению неправильного судебного акта.
Европейский Суд по правам человека также неоднократно подчеркивал, что не может быть отменено правильное по сути судебное решение только по соображениям правового пуризма (пункт 38 постановления от 23.07.09 по делу «Сутяжник против Российской Федерации»).
Принципиальным при рассмотрении исков против должника после открытия в отношении него конкурсного производства является извещение об этом процессе конкурсного управляющего, который в соответствующем деле будет представлять интересы гражданско-правового сообщества кредиторов. При этом, на наш взгляд, его участие в деле будет достаточным с точки зрения представления интересов такого сообщества за исключением случаев, когда конкурсный управляющий действует явно недобросовестно и у него отсутствуют должные компетентность, добросовестность и независимость (пункт 56 постановления № 35). В такой ситуации представительство гражданско-правового сообщества кредиторов может осуществляться одним из них.
В то же время сказанное не умаляет общего вывода о необходимости оставления без рассмотрения исков о взыскании с должника денежных средств после открытия конкурсного производства.
Данный тезис зачастую подвергается критике со следующих позиций. Возможна ситуация, когда по делу, рассматриваемому в исковом порядке, уже собрано значительное количество доказательств, проведено несколько экспертиз и т. п. Очевидно, что оставление иска без рассмотрения значительным образом нивелирует усилия, приложенные лицами, участвующими в деле, и судом по собиранию доказательств; в конкурсном производстве процесс начнется сначала.
Однако этот аргумент кажется нам надуманным. С учетом развития современных технологий перенесение доказательств из одного дела в другое — лишь дело техники. Кроме того, как нам представляется, если, предположим, в деле, рассмотренном в исковом порядке, была проведена экспертиза, то полученное экспертное заключение должно считаться таковым и в обособленном споре об установлении требования кредитора, рассматриваемого в рамках дела о банкротстве. Последнее, впрочем, не лишает суд возможности назначить повторную или дополнительную экспертизу при наличии на то соответствующих оснований (статья 87 АПК РФ).
Кроме того, по нашему мнению, необходимо обсудить возможность объединения дел, рассматриваемых в порядке искового производства, и обособленных споров по делу о банкротстве (части 2 и 2.1 статьи 130 АПК РФ). Подобные случаи пока не нашли широкого распространения, но уже имели место в практике Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области.
Так, индивидуальный предприниматель Б. обратился в арбитражный суд в рамках дела № А56-63772/2016 с иском к обществу и индивидуальному предпринимателю Ч. о признании недействительным договора купли-продажи нескольких нежилых помещений и земельного участка. В обоснование иска он сослался на то, что оспариваемый им договор заключен с целью вывода актива из состава имущества общества во избежание обращения на него взыскания по требованию истца и потому его стороны нарушили пункт 1 статьи 10 ГК РФ.
Параллельно с этим в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) общества (№ А56-58055/2016) его конкурсный управляющий оспорил ту же самую сделку со ссылкой на пункты 1 и 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.
Определением от 25.05.17 по делу № А56-63772/2016 арбитражный суд объединил данное дело с делом № А56-58055/2016/сд.1, указав на то, что, в сущности, оба заявления направлены на один и тот же правовой результат — возвращение имущества в конкурсную массу для обеспечения обращения взыскания на него кредиторами.
В переложении на рассматриваемый нами вопрос необходимо обсудить подход, при котором дело, рассматриваемое в исковом порядке, после открытия в отношении должника конкурсного производства объединялось бы с делом о банкротстве и становилось обособленным спором в его рамках. Это позволило бы принять в данном деле участие всем заинтересованным лицам, управомоченным заявлять возражения против требования на основании пункта 2 статьи 71 и пункта 3 статьи 100 Закона о банкротстве.
Между тем мы хотели бы особенно подчеркнуть, что данное предложение пока не нашло широкого практического применения и его возможность требует тщательной проработки перед воплощением в жизнь.
Таким образом, в своей статье мы постарались отразить некоторые вопросы соотношения искового производства и производства по установлению требований в делах о банкротстве. Надеемся, что наша статья станет хорошим подспорьем при решении на практике соответствующих вопросов.
