Новые виды договоров банковского счета в Гражданском кодексе Российской Федерации

Формирование новой структуры главы 45 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) о договоре банковского счета, начатое в 2013 году, завершилось летом 2018 года¹. Сегодня глава 45 включает немало норм, посвященных специальным видам договоров банковского счета и специальным счетам, открываемым на основе этих договоров. В соответствии с общеизвестным правилом толкования lex specialis общие нормы применяются к отношениям сторон, если иное не предусмотрено специальными нормами. По отношению к отдельным видам счетов это правило воспроизводится в статье 860 ГК РФ с особой оговоркой: «если правилами об этих видах банковских счетов, предусмотренными главой 45 настоящего Кодекса и иными законами, не установлено иное». Оговорка имеет практическое значение. Во-первых, приоритет перед общими нормами ГК РФ о банковском счете отдается специальным нормам, включенным не только в ГК РФ, но и в иные федеральные законы. Поэтому в данном случае исключено сомнение по поводу того, применяется ли правило пункта 2 статьи 3 ГК РФ о приоритете норм Кодекса над нормами текущих законов. Во-вторых, специальные нормы о банковских счетах, включенные в акты Центрального банка Российской Федерации (далее — Банк России), не подлежат применению, если они противоречат ГК РФ. Упоминание об этом уместно, поскольку иногда Банк России, формально действуя в пределах своей компетенции (см., например, статью 82.3 Федерального закона от 10.07.02 № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)»: «Банк России устанавливает правила, формы и стандарты безналичных расчетов»), создает нормы, регулирующие гражданско-правовые отношения в противоречии с нормами ГК РФ. ¹ 1 июня 2018 года вступил в силу Федеральный закон от 26.07.17 № 212-ФЗ «О внесении изменений в части первую и вторую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации».

Толкование новелл о специальных видах банковских счетов вызывает значительные трудности, поскольку авторы текста закона не позаботились о соблюдении правил юридической техники. К сожалению, тенденция пренебрегать этими правилами нарастает. Видимо, причина тому, во-первых, в снижении образовательного, а значит, и профессионального уровня специалистов. Во-вторых, в формулировании текстов гражданских законов на основе административно-правового образа мысли. Авторы законопроектов часто забывают о том, что в гражданском праве действует принцип «разрешено все, что не запрещено», противоположный логике административного права. Они включают в специальные нормы дозволение того, что и так не запрещено либо разрешено общими нормами, не отдавая себе отчета в том, что в тексте гражданского закона такое разрешение производит иной эффект, не такой как в акте административного права. В-третьих, беспорядочный законотворческий процесс позволяет на любой стадии создания и утверждения законопроекта включать в его текст пролоббированные той или иной группой лиц отдельные нормы, без их согласования с остальным массивом норм. Все это приводит к тому, что толкование гражданского закона по общепринятым правилам толкования часто не просто затруднительно, но дает абсурдный результат.

В этой ситуации для уяснения смысла закона практика все чаще обращается к истории его появления. Конечно, комментарии к проекту закона, описание дебатов по закону и т. п. помогают уяснить его цель. Но беда в том, что жанр такого комментария отмирает², пояснительные записки к законопроектам чаще всего малоинформативны, о дебатах в парламенте мало что известно. В результате публика вынуждена толковать текст закона исходя из смутных представлений о том, «что они хотели сказать» (имея в виду составителей проекта и парламентариев). Но как ребенок, о характере и способностях которого родители мечтают еще до его рождения, будет формироваться под влиянием множества обстоятельств, так и закон — родившись, начинает жить своей жизнью. Толкование закона исходя из того, «что они хотели сказать», представляется ошибкой. Оно противоречит принципу формальной определенности права, а потому разрушает саму его материю. Несмотря на низкий юридико-технический уровень текста закона, при толковании следует в первую очередь учитывать общепринятые правила толкования. ² Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации, подготовленная на основании Указа Президента Российской Федерации от 18.07.08 № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации», возможно, последний пример.

Далее мы остановимся на тех видах договора банковского счета, упоминание о которых впервые появилось в ГК РФ. Это договоры совместного счета, публичного депозитного счета и банковского счета в драгоценных металлах.

Договор совместного счета

Под совместным счетом понимается счет, владельцами которого являются двое и более лиц. Запрет заключать договор банковского счета со множественностью лиц на стороне клиента и открывать счет этим лицам отсутствовал и ранее. Но, поскольку счет такого вида не упоминался ни в одном из нормативных актов, в том числе в Плане счетов бухгалтерского учета для кредитных организаций (далее — План счетов)³, банки не смели открывать такие счета. С учетом потребностей оборота в первоначальном проекте изменений главы 45 ГК РФ этому виду договора счета отводился отдельный параграф⁴. В проект была заложена идея, удовлетворявшая потребностям оборота. По договору совместного счета банк должен был выполнять распоряжения каждого из владельцев счета, если договором не было предусмотрено, что распоряжение денежными средствами на счете (либо совершение операций отдельных видов) допускается только по совместному указанию всех клиентов. Вопрос о том, в каких долях денежные средства принадлежат владельцам счета, должен был решаться в отношениях между ними. Это положение имеет принципиальное значение⁵. Отметим, что главной методологической ошибкой составителей действующей редакции норм о банковских счетах явилось отсутствие четкого разграничения отношений, значимых для заключения и исполнения договора совместного счета, с одной стороны, и отношений между его владельцами — с другой. ³ См. Положение о Плане счетов бухгалтерского учета для кредитных организаций и порядке его применения, утвержденное Банком России 27.02.17 № 579-П. ⁴ См. проект Федерального закона № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (редакция, принятая Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации в I чтении 27.04.12) (далее — законопроект № 47538-6). ⁵ См. по этому поводу: Микони Т. С. Правовой режим совместного счета //Закон. 2018. № 9. С. 48–49 (особенно ссылка 16).

В ГК РФ попали всего три нормы о договоре совместного счета (см. пункт 5 статьи 845 и пункт 2 статьи 858 ГК РФ). По сути, они носят отсылочный характер. Толкование новелл о совместных счетах позволяет прийти к выводу, что цель их включения в закон — не создание договора особого вида, а банальное разрешение банкам открывать счета с множественностью лиц на стороне клиента.

Владельцами совместного счета могут быть только физические лица. Между тем открытие совместных счетов востребовано во многих отношениях с участием юридических лиц (договор простого товарищества, множественность лиц на стороне заказчика по договору подряда и т. д.). Причина ограничения субъектного состава договора остается непонятной. В силу статей 23 и 124 ГК РФ запрет юридическим лицам заключать договор совместного счета действует в отношении индивидуальных предпринимателей и публичноправовых образований.

По логике составителей закона все совместные счета делятся на счета супругов, с одной стороны, и счета иных физических лиц — с другой.

Для договора совместного счета супругов в статье 845 ГК РФ установлено, что «права на денежные средства, находящиеся на совместном счете, являются общими правами клиентов-супругов (статья 256), если иное не предусмотрено брачным договором, о заключении которого клиенты-супруги уведомили банк». (Удивительно, но составители закона забыли, что денежные средства могут являться совместным имуществом членов крестьянского (фермерского) хозяйства (статья 257 ГК РФ). — Прим. авт.) Норма сформулирована некорректно: режим супружеского имущества изменяется не фактом уведомления банка, а заключением брачного договора (статья 40 Семейного кодекса Российской Федерации) либо договора о разделе супружеского имущества (пункт 2 статьи 38 Семейного кодекса Российской Федерации), о котором составители закона забыли. Очевидно, что норма по аналогии должна применяться и в случае раздела имущества супругов. Что касается уведомления банка об изменении режима супружеского имущества, то в его отсутствие банк вправе рассматривать денежные средства на счете как совместные и освобождается от ответственности за возможные нарушения прав того или иного супруга при совершении операций по счету.

В силу статьи 256 ГК РФ имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью. Внесение денежных средств на совместный счет супругов создает презумпцию того, что средства принадлежат супругам как общее имущество, поэтому на них распространяется режим распоряжения таким имуществом: при совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим имуществом супругов предполагается, что он действует с согласия другого супруга (пункт 2 статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации). Банк обязан выполнять распоряжения любого супруга о выдаче или перечислении средств со счета. Обязанности супругов по счету следует считать их общими обязанностями, исполнение которых подчиняется общим правилам (статья 45 Семейного кодекса Российской Федерации).

В отношениях по договору банковского счета особое значение имеют правила об ограничениях прав клиента на денежные средства. Речь может идти о списании средств со счета помимо воли клиента, приостановлении операций по счету либо аресте денежных средств на счете. Авторы новелл уделили внимание только последнему ограничению, указав в пункте 2 статьи 858 ГК РФ, что арест денежных средств на совместном счете осуществляется «в соответствии с правилами семейного законодательства об обращении взыскания на имущество супругов по общим обязательствам супругов и по обязательствам одного из них». Эти правила сосредоточены в статье 45 Семейного кодекса Российской Федерации (по общим обязательствам супругов взыскание обращается на их общее имущество; по личным обязательствам супруга его кредитор вправе требовать выдела доли супруга-должника, которая причиталась бы ему при разделе общего имущества супругов, для обращения на нее взыскания). Очевидно, что при обращении взысканий на денежные средства, учтенные на совместном счете супругов, и приостановлении операций по таким счетам должны применяться не общие правила о договорах банковского счета, а нормы семейного законодательства по аналогии.

Совместному счету иных, помимо супругов, физических лиц составители закона посвятили следующее правило: «Права на денежные средства, находящиеся на счете, считаются принадлежащими таким лицам в долях, определяемых пропорционально суммам денежных средств, внесенных каждым из клиентов или третьими лицами в пользу каждого из клиентов, если иное не предусмотрено договором банковского счета (договором установлена непропорциональность)» (пункт 5 статьи 845 ГК РФ).

Закрыв глаза на завершающее текст нормы наивное разъяснение альтернативы пропорциональному делению, обратимся к вопросу о том, что нового внесла эта норма в регулирование отношений. Денежные средства как объект гражданских прав индивидуализируются нахождением на конкретном банковском счете. Попав на этот счет, средства обезличиваются, смешиваясь с общей суммой средств на счете, и составляют единую массу (именно поэтому при ошибочном зачислении суммы на счет у отправителя возникает к владельцу счета кондикционное требование). Если сумма на счете принадлежит нескольким лицам как общее, но не совместное имущество, то каждый имеет долю в праве на это имущество. Указание на это и усматривается в пункте 5 статьи 845 ГК РФ. Но, в отличие от общего правила о равенстве долей, в отношении денежных средств на совместном счете установлено иное общее правило: размер долей зависит от размера сумм, поступающих каждому из владельцев счета. Если сумма поступит на счет без указания лица, которому она предназначается, в отношении этой суммы следует применять общее правило о равенстве долей. Специальных правил о распоряжении средствами на счете нет, поэтому применяется общее: каждый из владельцев счета вправе по своему усмотрению распорядиться своей долей (статья 246 ГК РФ). И все бы хорошо, но денежные средства на счете — абсолютно делимый объект, а потому доля в праве на денежные средства (или право на долю денежных средств, как указано в тексте закона) есть не что иное, как право на конкретную денежную сумму, на часть средств, учтенных на счете. В результате каждый совладелец счета вправе распорядиться только «своей» денежной суммой, а банку, чтобы не нарушить взаимные права совладельцев счета, придется вести отдельный учет принадлежности сумм на совместном счете каждому из них.

Как видим, если руководствоваться предложенными законодателем общими правилами, смысл открывать совместный счет теряется. Но, поскольку правила о принадлежности денежных средств и порядке распоряжения ими диспозитивны, возможно, практика сумеет извлечь пользу из новой договорной конструкции.

Что касается ограничений прав клиентов на денежные средства на счете, то эти нормы в силу их публично-правовой природы не могут изменяться частным соглашением. Подобно правилам о совместном счете супругов, в отношении рассматриваемых совместных счетов составители закона ограничились повторением общего правила об аресте денежных средств: «Не допускается арест денежных средств на совместном счете по обязательствам одного из владельцев такого счета в размере, превышающем установленную договором или законом долю денежных средств, принадлежащих этому владельцу совместного счета» (пункт 2 статьи 858 ГК РФ). При обращении взысканий на денежные средства, учтенные на совместном счете, и приостановлении операций по таким счетам также должны применяться общие правила (в частности, статья 255 ГК РФ).

Договор публичного депозитного счета

Публичный депозитный счет впервые выделен в ГК РФ как самостоятельный вид банковского счета. Однако для банковской практики он не является новым. Под названием депозитного счета⁶ он издавна открывался судам, подразделениям службы судебных приставов, правоохранительным органам, нотариусам⁷. ⁶ Нынешнее название счета позволяет отграничить его от счетов по вкладам, которые в банковском деле всегда именовались депозитными. ⁷ См., например, Инструкцию Банка России от 30.05.14 № 153-И «Об открытии и закрытии банковских счетов, счетов по вкладам (депозитам), депозитных счетов» (пункт 6.4 и др.).

Публичный депозитный счет относится к группе номинальных счетов (от лат. nominalis — носящий только звание, но не действующий сообразно с правами и обязанностями, присущими этому званию). Но от обычных номинальных счетов (статья 860.1 ГК РФ) публичный депозитный счет отличается статусом субъекта, на имя которого он открыт: это всегда лицо или орган, выполняющие публично-правовые функции. А потому и операции по счету служат исключительно осуществлению этих функций. Будучи зачисленными на такой счет, денежные средства помещаются под публичноправовой контроль, чем объясняется необходимость создания для них особого правового режима.

Для практики наибольший интерес представляют публичные депозитные счета нотариусов, поэтому далее мы будем иллюстрировать нормы ГК РФ ссылками именно на эти счета.

Счет открывается на основе договора публичного депозитного счета. (Статья 860.11 ГК РФ: «По договору публичного депозитного счета, заключаемому для целей депонирования денежных средств в случаях, предусмотренных законом, банк обязуется принимать и зачислять в пользу бенефициара денежные средства, поступающие от должника или иного указанного в законе лица (депонента), на счет, открытый владельцу счета (нотариусу, службе судебных приставов, суду и иным органам или лицам, которые в соответствии с законом могут принимать денежные средства в депозит)».) На стороне клиента по такому договору может выступать только лицо или орган, выполняющие публично-правовые функции, в компетенцию которых входит принятие сумм в депозит.

Выражение «депозит» восходит к латинскому deponere — класть, отдавать на хранение. Уже римляне различали depositum, то есть обычную поклажу, и специальный институт depositio, под которым понималась применявшаяся при просрочке кредитора передача предмета долга на хранение в присутственное место⁸. Сегодня передача в публичный депозит преследует две цели: 1) обеспечить публичное подтверждение фактов времени, места передачи и состава переданного должностному лицу или органу имущества; 2) осуществить публичный контроль за сохранностью имущества и его передачей управомоченному лицу. Поэтому публичный депозит можно определить как вид деятельности, выражающийся в установлении публично-правового контроля над имуществом и приводящий к созданию особого правового режима этого имущества. ⁸ Бартошек М. Римское право. Понятия, термины, определения. М., 1989. С. 105.

Поскольку денежные средства на счете находятся под публично-правовым контролем, предусмотрена публично-правовая гарантия их сохранности: счет может быть открыт в российских кредитных организациях (далее — банки), величина собственных средств (капитала) которых составляет не менее чем двадцать миллиардов рублей.

Как быть, если величина капитала банка станет меньше указанного размера? Законодатель предлагает решение: в течение месяца со дня, когда владельцу публичного депозитного счета стало известно или должно было стать известно об этом, он обязан закрыть счет и перечислить все средства с него на публичный депозитный счет, открытый им в банке с достаточной величиной капитала. Специальная ответственность за нарушение нормы не установлена, поэтому действует общее правило: если лицам, имеющим право требовать выдачи средств со счета, будут причинены убытки, владелец счета будет обязан их возместить. (Ответственность нотариуса предусмотрена статьей 17 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате, утвержденных Верховным Советом Российской Федерации 11.02.93 № 4462-1; далее — Основы.) Обратим внимание, что норма вводит требование добросовестного поведения для стороны договора публичного депозитного счета. Стандарт такого поведения еще не сформирован. Должен ли клиент самостоятельно следить за размером капитала банка, например на его сайте, или банк обязан извещать клиента? Пока предлагаемые банками условия договора не содержат ссылку на обязанность банка, а потому клиенту следует позаботиться о периодическом получении информации о размере капитала банка.

Сторонами договора являются банк и клиент. Банк будет совершать операции по публичному депозитному счету только на основании распоряжения владельца счета. Третьи лица — должник (в параграфе 4 главы 45 ГК РФ он назван депонентом) и кредитор (он назван бенефициаром) — не вправе требовать от банка исполнения обязанностей по договору (что является частным случаем общего правила, установленного пунктом 3 статьи 308 ГК РФ). (В статье 860.11 ГК РФ общее правило статьи 308 повторено, однако только для бенефициара. По правилам толкования это должно означать, что депонент вправе заявлять требование непосредственно банку. Очевидно, что перед нами очередной дефект юридической техники, на который практике в очередной раз придется закрыть глаза. — Прим. авт.)

Свои требования они должны предъявлять только владельцу счета. (Включенное в определение договора выражение «банк обязуется принимать и зачислять в пользу бенефициара» с точки зрения гражданского права бессмысленно. Требовать выдачи средств со счета нотариуса при определенных обстоятельствах вправе не только кредитор (бенефициар), но и должник (депонент). Пример того, что составители текста закона имели отношение скорее к банковскому делу, чем к гражданскому праву. — Прим. авт.) Владелец публичного депозитного счета — государственный орган либо должностное лицо публичного права — не является участником гражданско-правовых отношений между сторонами и действует в соответствии со своей компетенцией, предусмотренной соответствующим нормативным актом. Стороны вправе требовать от владельца счета исполнения его обязанностей, предусмотренных таким актом. (Для нотариуса эти обязанности предусмотрены статьями 87–88.1 Основ.)

Перечень операций по публичному депозитному счету ограничен его целями. В силу статьи 860.12 ГК РФ по счету «могут совершаться операции по перечислению или выдаче депонированных денежных средств бенефициару и возврату этих денежных средств депоненту либо по его указанию другому лицу». Почему, как следует из нормы, бенефициар не вправе переадресовать исполнение? Найти политико-правовые основания для такого ограничения не удается. (По процедуре, установленной статьями 87–88.1 Основ, денежные средства выдаются нотариусом «должнику или кредитору» (указание «либо указанному ими лицу» отсутствует). Как показывает практика, нотариусы часто склоняются к буквальному исполнению норм Основ. Это один из многих примеров, когда в конфликте между актом материального права и актом, устанавливающим процедуру реализации материальных прав, побеждает последний. Результат — неоправданное ограничение прав субъектов оборота — остается на совести составителей законопроектов. — Прим. авт.)

Главной особенностью правового режима денежных средств на публичном депозитном счете является запрет их ареста, приостановления операций с ними и их принудительного списания по обязательствам бенефициара или депонента (статья 860.14 ГК РФ). (Такой же запрет в статье 860.14 ГК РФ установлен и по обязательствам владельца счета перед его кредиторами. Эта норма естественным образом вытекает из природы счета как разновидности номинальных счетов, а потому является примером избыточного регулирования. Тем не менее, «на всякий случай», она продублирована и в статье 23 Основ: «Денежные средства... внесенные в депозит нотариуса... не являются доходом нотариуса и не поступают в его собственность. Обращение взыскания на них по долгам нотариуса не допускается». — Прим. авт.) Как и любая нормапривилегия, эта норма влечет неравенство субъектов гражданского права. Поэтому она должна иметь веское политико-правовое обоснование. Можно пытаться найти его в том, что средства на счете находятся под публично-правовым контролем, а потому должны быть защищены лучше, чем «обычные» частные средства. Но если в отношении счетов приставов и судов этот довод можно принять, то применительно к публичному депозитному счету нотариуса он вряд ли убеждает.

На счет нотариуса денежные средства попадают в результате совершения нотариального действия по принятию сумм в депозит (статья 87 Основ) либо по принятию их на депонирование (статья 88.1 Основ). В первом случае денежные средства вносятся в депозит в связи с отсутствием кредитора или его уклонением от принятия исполнения (пункт 1 статьи 327 ГК РФ), во втором — когда стороны денежного обязательства договорились исполнять его через публичный депозитный счет нотариуса (пункт 4 статьи 327 ГК РФ). Чтобы вывести суммы из-под взысканий кредиторов, достаточно разместить их на указанном счете. При этом нотариус не проверяет наличие между сторонами обязательства, он получает информацию исключительно из заявления сторон⁹. В случаях, установленных пунктом 1 статьи 327 ГК РФ, денежные средства могут находиться на публичном депозитном счете десять лет (статья 87 Основ), после чего перечисляются в казну Российской Федерации. Для случаев, предусмотренных пунктом 4 статьи 327 ГК РФ (передача средств на депонирование), такое ограничение отсутствует. ⁹ Это правило применялось и ранее (см. пункт 143 ныне отмененной Инструкции о порядке совершения нотариальных действий государственными нотариальными конторами РСФСР, утвержденной приказом Министра юстиции РСФСР от 06.01.87 № 01/16-01), и сейчас (см. пункт 87 Регламента совершения нотариусами нотариальных действий, устанавливающего объем информации, необходимой нотариусу для совершения нотариальных действий, и способ ее фиксирования, утвержденного приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 30.08.17 № 156).

Баланс интересов участников оборота законодатель пытается достичь оговоркой: «Взыскание по обязательствам бенефициара или депонента может быть обращено на их право требования к владельцу счета» (статья 860.14 ГК РФ). Подчеркнем, что выражение «право требования» выглядит в тексте статьи неуместным. В целях ГК РФ право требования традиционно рассматривается как объект гражданских прав (см. статьи 60, 345, 382 и другие ГК РФ). Но, как указывалось выше, владелец публичного депозитного счета не является участником гражданско-правовых отношений между сторонами, а потому у сторон к нему не может возникнуть право требования. Речь идет о требовании передать банку распоряжение о перечислении денежных средств или их выдаче. Обязанность выполнить такое требование основана на публично-правовой функции владельца счета. (Соответственно, на это требование нельзя распространить нормы об уступке, исковой давности и т. д. По той же причине нотариус не подпадает под действие нормы статьи 61.3 Федерального закона от 26.10.02 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве) об оспаривании сделок, направленных «на обеспечение исполнения обязательства должника или третьего лица перед отдельным кредитором, возникшего до совершения оспариваемой сделки». Нотариус не может быть лицом, «в отношении» которого совершается сделка, так как он не является субъектом гражданского права и не приобретает по сделке ни прав, ни обязанностей. — Прим. авт.)

Какова процедура удовлетворения требований кредиторов должника-депонента и кредитора-бенефициара при внесении сумм в депозит нотариуса?

В случае с классическим депозитом (пункт 1 статьи 327 ГК РФ) в депозит вносится сумма по обязательству, срок исполнения которого наступил, а потому кредитор-бенефициар вправе получить сумму с момента ее внесения. Должник-депонент также вправе требовать возврата ему суммы с момента внесения (пункт 3 статьи 327 ГК РФ). Взыскание на «требование к владельцу счета» обращается в порядке, установленном для обращения взыскания на дебиторскую задолженность (статьи 73.4, 75 и 76 Федерального закона от 02.10.07 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»; далее — Закон об исполнительном производстве). Как видим, кредиторы как должника-депонента, так и кредитора-бенефициара смогут удовлетворить свои требования с отсрочкой, связанной только с более сложной (по сравнению с обращением взыскания собственно на денежные средства) процедурой исполнительного производства. Смысл запрета обращать взыскание непосредственно на денежные средства не ясен.

Иное дело, если речь идет о передаче сумм в депозит нотариуса в порядке пункта 4 статьи 327 («передаче на депонирование»). В этом случае по прямому указанию законодателя к отношениям сторон применяются правила о договоре эскроу. (Еще одно решение законодателя, здравое объяснение которому найти трудно. — Прим. авт.) Соответственно, у кредитора-бенефициара право требовать перечисления/выдачи денежных средств возникнет при наступлении условий, указанных в переданном нотариусу заявлении (пункт 2 статьи 926.1 ГК РФ). Это могут быть любые, в том числе несбыточные, условия. Кроме того, стороны вправе изменить их, сообщив об этом нотариусу. Такое право принадлежит им как минимум до вынесения судебным приставом-исполнителем запрета на совершение сделок, изменяющих соответствующие правоотношения (статья 76 Закона об исполнительном производстве). Если условие не наступит в течение срока действия договора (поскольку к отношениям сторон применяются правила об эскроу, такой договор может быть заключен на срок до пяти лет — статья 926.1 ГК РФ), должник-депонент получит право требовать перечисления/выдачи денежных средств (статья 926.8 ГК РФ). Как видим, спрятать денежные средства от притязаний третьих лиц на срок до пяти лет можно, просто поместив их в депозит нотариуса.

Возникает вопрос: почему выбор лицом для размещения денежных средств счета того или иного вида создает иммунитет в отношении требований кредиторов? Соответствуют ли эти положения конституционному принципу равенства, исключения из которого всегда должны быть особым образом обоснованы? Обосновать спорные нормы с точки зрения политики права не представляется возможным. Судам придется противостоять уклонению от исполнения обязательств с использованием публичных депозитных счетов нотариусов, обращаясь к нормам о запрете злоупотребления правом.

В отличие от средств на счетах иных видов, для которых, так же как и для публичного депозитного счета, установлен иммунитет от взыскания кредиторов (например, для средств на эскроу-счетах — статья 860.8 ГК РФ), средства на публичном депозитном счете при банкротстве банка не включаются в его конкурсную массу (статья 189.91 Закона о банкротстве).

Публичный депозитный счет не подлежит закрытию в конкурсном производстве в порядке статьи 133 Закона о банкротстве. Конечно, конкурсный управляющий не может закрывать счет, принадлежащий не должнику, а нотариусу, службе судебных приставов и т. д. Речь идет о запрете переводить средства с этого счета на единый счет конкурсного производства. И если установление такого правила в отношении средств, попавших на счет в порядке исполнительного производства и в ряде других случаев, можно пытаться оправдать, то в отношении средств, внесенных на публичный депозитный счет в силу соглашения сторон, обосновать справедливость изложенных правил вряд ли возможно.

Нотариальная практика столкнулась с противоречием между нормами Федерального закона от 07.08.01 № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» (далее — Закон о легализации) и нормами Основ о нотариальной тайне.

В силу статьи 6 Закона о легализации банки обязаны контролировать ряд сделок по зачислению на счета и списанию со счетов денежных средств. Поскольку из закона не следует иное, эта обязанность банков распространяется и на операции по публичному депозитному счету. Однако в Законе о легализации отсутствуют специальные правила, учитывающие специфику совершения операций по публичному депозитному счету и особенности правового статуса нотариуса. Поэтому банки требуют, чтобы нотариусы, как и все иные клиенты, предоставляли информацию об основаниях совершения операций по счету и лицах, в пользу которых операции совершаются. Эта информация относится к профессиональной (нотариальной) тайне, которую нотариус обязан хранить в силу статьи 16 Основ. Освободить нотариуса от этой обязанности может суд либо прямое указание на это, включенное в федеральный закон. За отсутствием такого указания нотариус не вправе предоставлять банку информацию об основаниях совершения операций по депозитному счету (заявлениях клиентов, представленных ими договорах и т. п.). Однако банки, следуя политике борьбы с легализацией доходов, полученных преступным путем, не соглашаются с отказами нотариусов и принимают «ответные» меры: блокируют счета нотариуса и т. п. Устранить конфликт можно только путем внесения в законодательство соответствующих изменений.

Договор банковского счета в драгоценных металлах

Определение договора банковского счета в драгоценных металлах включено в статью 859.1 ГК РФ. По договору банк обязан совершать те же четыре вида операций, что и по любому договору банковского счета (статья 854 ГК РФ): принимать и выдавать (в наличной форме), зачислять и перечислять (в безналичной), но, в отличие от общего правила, не деньги/денежные средства, а драгоценные металлы. Банки могут учитывать в драгоценных металлах операции по счетам любых видов (совместным, номинальным и т. д.). В подобных случаях договор банковского счета должен будет включать существенные условия как договора счета в драгоценных металлах, так и договора счета соответствующего вида. Можно провести аналогию между договором счета в драгоценных металлах и договором в пользу третьего лица (статья 430 ГК РФ). Последний существует не сам по себе, но лишь в связи с договором конкретного вида, отношения по которому оформляются особым образом, с учетом правил статьи 430. Так и договор счета в драгоценных металлах — это договор банковского счета любого вида, в том числе «обычный» договор банковского счета, но с особым предметом.

Операции с драгоценными металлами и ранее совершались банками. Банк может работать с металлом «на условиях физической поставки»¹⁰, то есть принимать определенное количество металла у клиента, выдавать его клиенту и т. п. Часто условия договора исключают физическую передачу металла. Например, клиент уплачивает банку стоимость металла, а банк зачисляет купленный металл на счет клиента. К сожалению, в определение договора включено указание на возможность только выдачи денежных средств с металлического счета в сумме, эквивалентной стоимости определенного количества металла. Буквальное толкование текста закона указывает на ограничение возможностей клиентов по сравнению с тем, что принято в банковской практике. Причины такого ограничения непонятны. ¹⁰ Именно так описываются операции с металлами в части 2 Положения о Плане счетов (см. характеристику счета № 203 «Драгоценные металлы»).

Порядок осуществления операций по банковскому счету в драгоценных металлах регулируется законом, а также установленными в соответствии с ним банковскими правилами (пункт 1 статьи 859.1 ГК РФ). В главе 45 ГК РФ «Банковский счет» неоднократно встречается упоминание об «установленных в соответствии с законом банковских правилах». Эти правила нельзя рассматривать в качестве договорных условий, объявляемых банком и оформленных в виде отдельного документа: законодатель упоминает о них наряду с условиями договора (см., например, статьи 848, 849 и другие ГК РФ). Добавим, что эти правила издаются (статья 849 ГК РФ), а Банк России в соответствии с законом о нем уполномочен на установлении различных правил. Таким образом, банковские правила, упоминаемые в главе 45 ГК РФ, — это нормы, издаваемые Банком России в целях регулирования банковской деятельности.

Существенными условиями договора банковского счета в драгоценных металлах в ГК РФ названы только два: 1) указание на наименование драгоценного металла; 2) порядок расчета суммы денежных средств, подлежащих выдаче со счета, если такая возможность предусмотрена договором.

Счета открываются отдельно для золота, с одной стороны, и для иных драгоценных металлов (серебра, платины и т. д.) — с другой. Банки ведут учет операций с драгоценными металлами в учетных единицах чистой (для золота) или лигатурной (для платины и серебра) массы металла либо в двойной оценке (в рублях и учетных единицах чистой или лигатурной массы)¹¹. Но в обороте находятся мерные слитки, соответствующие ГОСТам. Их масса и проба могут различаться, поэтому указание на массу и пробу металла должно рассматриваться как существенное условие договора¹². ¹¹ См. характеристику счета № 203 «Драгоценные металлы» в Плане счетов. ¹² На это было прямо указано в первоначальном законопроекте № 47538-6.

Если договором предусмотрена возможность выдачи (а в соответствии с банковской практикой — и приема) вместо металла денежных средств, то стороны должны договориться о курсе, по которому определяется стоимость металла (курс Банка России, банка, ведущего счет клиента, и т. д.).

Правило о том, что при ликвидации банков в первую очередь удовлетворяются требования граждан по заключенным с банками договорам банковского вклада или банковского счета (статья 64 ГК РФ), применяется в отношении счетов в драгоценных металлах. Но эти счета (и, соответственно, вклады в драгоценных металлах) не подпадают под действие системы обязательного страхования вкладов физических лиц в банках Российской Федерации¹³. ¹³ См. Федеральный закон от 23.12.03 № 177-ФЗ «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации».