Долгая дорога в дюнах, или Как взыскать убытки, вызванные уклонением государственного органа от заключения договора с победителем аукциона

Ярослав Карнаков,
магистрант Санкт-Петербургского государственного университета

Обстоятельства дела № А40-332233/2019

29.11.2016 Федеральным агентством по управлению государственным имуществом (далее — агентство) проведен аукцион по продаже земельного участка площадью 12 700 кв. м (кадастровый номер 77:09:0003022:106) с расположенным на нем зданием.

Согласно протоколу об итогах аукциона от 29.11.2016 банк является победителем данного аукциона.

Письмом от 29.11.2016 агентство уведомило банк о признании его победителем аукциона и заключении договора купли-продажи земельного участка с расположенным на нем зданием в течение пяти рабочих дней с даты подведения итогов.

Обязанность территориального управления агентства в городе Москве (далее — управление) совершить действия, направленные на заключение договора купли-продажи, подтверждена письмом агентства от 27.12.2016.

Письмом от 03.02.2017 в адрес управления направлен подписанный банком договор купли-продажи, содержащий все существенные условия, установленные протоколом об итогах аукциона, с предложением подписать договор купли-продажи в течение пяти дней с даты его получения и вернуть банку подписанные экземпляры договора для государственной регистрации

Письмом от 28.02.2017 управление возвратило направленный банком пакет документов, мотивировав свой отказ от заключения договора купли-продажи сведениями из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество, согласно которым на земельный участок, являющийся предметом аукциона, на момент его проведения было зарегистрировано право постоянного бессрочного пользования ФГБОУ ВПО МСХА имени К. А. Тимирязева.

Банк инициировал два процесса, направленные на защиту своих прав.

В рамках дела № А40-24682/2017 банк обратился с иском к управлению и просил суд признать незаконным уклонение ответчика от заключения договора купли-продажи и обязать ответчика заключить с истцом договор купли-продажи на условиях протокола об итогах аукциона. Агентство приняло участие в рассмотрении данного дела в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора.

Суды пришли к выводу о том, что обязанность управления совершить действия, направленные на заключение договора купли-продажи, основана на нормах закона и подтверждена письмом агентства от 27.12.2016.

По итогам рассмотрения данного дела суды обязали управление заключить с банком договор купли-продажи. Вместе с тем суды отказали в удовлетворении требования банка о признании уклонения управления от заключения договора купли-продажи незаконным, мотивируя свою позицию тем, что требования, подлежащие рассмотрению в порядке главы 24 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее — АПК РФ), банком заявлены не были.

В рамках дела № А40-324086/2019 банк обратился с иском к Управлению Росреестра по Москве о признании незаконным уклонения от государственной регистрации права собственности банка и о возложении на Управление Росреестра по Москве обязанности зарегистрировать переход права собственности банка на спорный земельный участок с расположенным на нем зданием.

Актами судов первой, апелляционной и кассационной инстанций исковые требования банка были удовлетворены в полном объеме: решение Управления Росреестра по Москве об отказе в государственной регистрации права собственности банка суд признал незаконным и обязал Управление Росреестра по Москве устранить допущенные нарушения прав и законных интересов банка и зарегистрировать переход права собственности банка на земельный участок с расположенным на нем зданием.

После оформления права собственности на земельный участок и здание в рамках анализируемого дела № А40-332233/2019 банк, полагая, что ему причинены убытки в виде внесенной в период с 13.01.2017 по 08.05.2019 арендной платы по договору аренды в результате неправомерного уклонения управления от заключения договора купли-продажи, потребовал взыскать с управления и агентства солидарно за счет казны Российской Федерации соответствующие убытки и проценты за пользование чужими денежными средствами.

Позиция нижестоящих судов

Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций в удовлетворении требований банка отказали, указав, что обязанность по заключению с банком договора купли-продажи была возложена на управление, что подтверждается в том числе судебными актами, принятыми по делу № А40-24682/2017, и ответственность за неисполнение обязательства в виде возмещения убытков не может быть возложена на лицо (агентство), не являющееся должником. Наличие вреда, его размер, как и причинно-следственная связь между бездействием управления и возникновением у банка предъявленных ко взысканию убытков, по мнению судов, из материалов дела не следуют.

Позиция Верховного Суда Российской Федерации

Отменяя акты нижестоящих судов и направляя дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, Верховный Суд Российской Федерации (далее — ВС РФ) пришел к следующим выводам:

1) в актах судов апелляционной и кассационной инстанций по делу № А40-24682/2017 признан подтвержденным факт незаконного бездействия управления, которое как уполномоченное на заключение договора купли-продажи лицо не исполнило такой обязанности в предусмотренный срок;

2) по итогам рассмотрения дела № А40-24682/2017 суды обязали управление заключить с банком договор купли-продажи. Подписанный договор купли-продажи во исполнение названного решения суда управлением направлен в адрес банка письмом от 26.04.2019, которое получено последним 14.05.2019, на договоре проставлена дата 22.05.2019, а не дата вступления в законную силу судебного акта. Однако приведенным доводам судами не дана правовая оценка;

3) вывод о том, что сумма убытков рассчитана истцом без учета расходов на содержание имущества, сделан судами без исследования вопроса о том, кто в спорный период нес соответствующие расходы;

4) в удовлетворении требования о возмещении убытков не может быть отказано только на том основании, что их точный размер невозможно установить.

Комментарий

1. По всей видимости, идея, которую попытался изложить ВС РФ в комментируемом определении, но которая так и не получила воплощения в абстрактном выводе (к чему, как мы полагаем, должна в конечном счете стремиться высшая судебная инстанция), может быть сформулирована следующим образом: сам по себе факт отказа в удовлетворении заявленного к государственным органам требования на том основании, что требования, подлежащие рассмотрению в порядке главы 24 АПК РФ, не заявлялись или что заявленные требования подлежат рассмотрению в ином порядке, чем предусмотренный главой 24 АПК РФ, не препятствует взысканию убытков с государственных органов, если судами установлена незаконность действий (бездействия) государственных органов .

Если наше прочтение той идеи, которую пытался высказать ВС РФ, является верным, то подобный подход Высокого Суда можно только приветствовать.

2. Принцип, согласно которому в удовлетворении требования о возмещении убытков не может быть отказано только на том основании, что их точный размер невозможно установить, уже прочно вошел в российскую судебную практику. Впервые сформулированный в деле «Смартс» (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее — ВАС РФ) от 06.09.2011 № 2929/11) и в пункте 6 постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 № 62 (применительно ко взысканию убытков с лиц, входящих в состав органов юридического лица), данный принцип настолько «прижился» в правоприменительной практике, что был воспринят законодателем (в ходе реформы статья 393 Гражданского кодекса Российской Федерации была дополнена пунктами 5 и 6), а ВС РФ в пункте 12 постановления Пленума от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» дал судам соответствующие разъяснения.

Комментируемое определение напоминает нижестоящим судам сформировавшиеся подходы к толкованию положений, касающихся доказывания размера убытков.

3. Из оснований, которыми руководствовался ВС РФ, отменяя судебные акты и направляя дело на новое рассмотрение, становится очевидным, что акцент был сделан на допущенных нижестоящими судами нарушениях норм процессуального права («судами при рассмотрении настоящего дела данные обстоятельства не учтены, вопрос… не исследовался», «приведенным доводам судами не дана правовая оценка», «вывод… сделан судами без исследования вопроса»).

Вместе с тем обстоятельства дела и вопросы, поднятые при рассмотрении данного дела нижестоящими судами, а равно в определении от 10.09.2021 о передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ, дают богатую почву для теоретических размышлений:

(а) так, например, при рассмотрении данного дела нижестоящие суды со ссылкой на пункт 7 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11.01.2000 № 49 «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении» пришли к выводу о том, что арендная плата не может являться неосновательным обогащением. Однако в ситуации, когда лицо вносило плату за пользование имуществом, которое должно было быть передано в его собственность, но передача которого была просрочена вследствие неправомерного уклонения собственника от заключения договора купли-продажи имущества, вывод судов о том, что арендная плата не может являться неосновательным обогащением, представляется сомнительным;

(б) ВС РФ, к сожалению, обошел вниманием один из интереснейших вопросов, упомянутых в определении о передаче: возникло ли в данном случае пассивное солидарное обязательство на стороне агентства и управления?

Банк полагал основанием возникновения пассивного солидаритета неправомерные действия агентства и управления, выразившиеся в уклонении от заключения договора купли-продажи и причинившие банку убытки.

Данная точка зрения находит сторонников не только в доктрине, общую идею рассматривать в качестве солидарных должников лиц, чьими совместными действиями нарушаются права и интересы кредитора, активно использует и правоприменительная практика в ситуациях, когда солидаритет не опирается на какую-то конкретную норму закона. Именно поэтому позиция нижестоящих судов о том, что банком «не указано, на основании каких законоположений им сделан вывод о наличии у управления и агентства солидарной обязанности (ответственности) по возмещению убытков и процентов за пользование чужими денежными средствами», не бесспорна и расходится с современными тенденциями практики.

В рассматриваемом деле основаниями для пассивного солидаритета могли бы являться неправомерное уклонение от исполнения обязательства по заключению договора купли-продажи со стороны управления и бездействие со стороны агентства (которое могло и должно было предотвратить неправомерные действия своего территориального органа). При этом возникает вопрос, можно ли считать управление и агентство разными лицами, учитывая двойственный статус управления: территориальный орган агентства, с одной стороны, и отдельное юридическое лицо — с другой. На наш взгляд, даже если мы рассматриваем управление и агентство как одно лицо, то данное обстоятельство не препятствует предъявлению нескольких солидарных требований, вытекающих из различных оснований (например, из неправомерного уклонения от заключения договора, с одной стороны, и бездействия — с другой).

Одновременно обратим внимание, что исковые требования банка были направлены на взыскание солидарно за счет казны Российской Федерации убытков и процентов за пользование чужими денежными средствами. Таким образом, независимо от того, признали бы суды наличие в данном случае пассивного солидаритета и взыскали бы убытки и проценты с управления и агентства либо только с агентства или только с управления, соответствующий судебный акт подлежал бы исполнению за счет казны Российской Федерации.