Допустимость отзыва согласия после заключения предварительного договора

Фабула дела

Гражданка Ю. С. (истец) и гражданин В. С. (ответчик) являлись участниками ООО «Рента+» (далее — общество) и обладали 50% долей в уставном капитале общества каждый.

14.03.2019 супруга ответчика дала согласие на продажу доли в уставном капитале общества — как любой ее части, так и всей в целом. 14.08.2019 ею также было дано согласие на заключение предварительного договора купли-продажи 16% долей в уставном капитале общества за цену и на условиях по усмотрению ответчика. Оба согласия были удостоверены нотариусом.

14.08.2019 истец и ответчик заключили предварительный договор купли-продажи, по условиям которого стороны обязались заключить в срок до 14.08.2020 основной договор купли-продажи 16% долей в уставном капитале общества.

Истец неоднократно обращался к ответчику с предложением заключить основной договор, однако ответчик не явился к нотариусу для заключения договора.

18.08.2020 истец обратился в суд с требованием о понуждении ответчика к заключению основного договора.

Позиция нижестоящих судов

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении исковых требований, приняв во внимание, что 11.09.2020 супруга ответчика отозвала согласие на заключение предварительного договора, а 14.12.2020 — согласие на продажу доли в уставном капитале.

Суд признал, что заключенный с согласия супруги ответчика предварительный договор не лишал ее права на отзыв согласия на заключение основного договора. В этой связи суд отверг доводы истца о том, что данное супругой ответчика согласие на заключение предварительного договора означало ее согласие на заключение основного договора.

Так как на момент рассмотрения судом спора свое согласие на продажу доли в уставном капитале от 14.03.2019 супруга ответчика отозвала, понуждение ответчика к заключению основного договора, по мнению суда, невозможно, поскольку будет являться нарушением права совместной собственности супругов.

Апелляционный суд и суд округа поддержали выводы суда первой инстанции.

Позиция Верховного Суда Российской Федерации

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации (далее — ВС РФ) отменила акты нижестоящих судов и направила дело на новое рассмотрение. Коллегия указала, что третье лицо утрачивает возможность отзыва согласия на отчуждение имущества с момента заключения предварительного договора.

Комментарий

1. Как справедливо замечает коллегия, гражданское законодательство не содержит положений, регулирующих отзыв предварительного согласия на совершение сделки. Данный институт в российском праве был выработан судебной практикой.

Так, ВС РФ в пункте 57 постановления Пленума от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — постановление № 25) указывает, что отзыв согласия на совершение сделки возможен, однако допускается только до момента совершения сделки.

Данный подход Пленума ВС РФ вызывает определенные возражения, в частности потому, что отзыв согласия на совершение сделки можно отнести к сделкам, порождающим негативные правовые последствия для адресата. И, как следует из статьи 155 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ), такие сделки могут создавать обязанности для других лиц только в случаях, установленных законом либо соглашением с этими лицами.

Допустив отзыв согласия на совершение сделки, ВС РФ тем самым по своей инициативе ввел в оборот новую одностороннюю сделку, что противоречит положениям статьи 155 ГК РФ.

Однако судебная практика, к сожалению, игнорирует эти догматические упреки и практически безусловно признает сегодня допустимость отзыва согласия на совершение сделки¹.

2. Как указывает Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ в комментируемом определении, «поскольку с момента заключения предварительного договора согласие третьего лица на совершение сделки купли-продажи уже становится основанием для возникновения прав и обязанностей иных участников оборота, связанных с отчуждением имущества, то возможность отзыва согласия третьего лица на отчуждение имущества с этого момента утрачивается».

2.1. Данное утверждение коллегии небесспорно. Нельзя не заметить, что предварительный договор порождает лишь организационные обязательства и сам по себе не создает прав и обязанностей, связанных с отчуждением имущества. Кроме того, согласно пункту 57 постановления № 25 третье лицо, давшее предварительное согласие на совершение сделки, вправе отозвать его до момента ее совершения. В случае, когда третье лицо дает согласие на отчуждение имущества, сделкой, направленной на отчуждение имущества, будет являться основной, а не предварительный договор, поскольку именно основной договор порождает правовые последствия в виде обязанности по отчуждению имущества, на создание которых и давало свое согласие третье лицо. Это означает, что третье лицо, безусловно, должно утрачивать возможность отзыва согласия с момента заключения основного, а не предварительного договора. Тем самым рассматриваемое определение коллегии вступает в противоречие с позицией Пленума ВС РФ.

2.2. Если же за процитированной выше позицией коллегии скрывается идея о том, что предварительный договор есть способ организации процесса заключения договора основного, вывод Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ также выглядит небесспорно. Процесс заключения основного договора начинается в момент начала переговоров, а вовсе не в момент заключения договора предварительного. Так почему же именно последний избирается коллегией в качестве точки отсечения, после которой отзыв согласия третьего лица не допускается?

3. Кроме того, очевидно, что согласие третьего лица принималось во внимание и формировало ожидания сторон переговоров много раньше заключения предварительного договора. Поэтому и с позиций защиты их интересов выбор момента заключения предварительного договора в качестве момента, когда отзыв согласия третьего лица становится невозможным, вовсе не очевиден. Следует, однако, учесть, что в рамках рассматриваемого дела третье лицо, давшее согласие на совершение сделки, являлось супругой ответчика. Из этого можно уверенно предположить, что ее действия по отзыву согласия в процессе судебного разбирательства являлись согласованными с действиями ответчика (ход судебного разбирательства достаточно явственно об этом сигнализирует) и были направлены на уклонение ответчика от исполнения обязательств по предварительному договору. Тем самым отзыв согласия на совершение сделки в процессе судебного разбирательства очевидно являлся недобросовестным поведением супруги ответчика, следовательно, в силу пункта 2 статьи 10 ГК РФ ей должно быть отказано в защите права (то есть ее заявление об отзыве не должно приниматься во внимание и эффект такого заявления не должен признаваться судом). Соответственно, ответчик должен быть понужден к заключению основного договора. Возможно, данный подход при решении анализируемого дела был бы оправданнее подхода, использованного коллегией.

Кроме того, думается, что отзыв третьим лицом согласия в процессе судебного разбирательства является недопустимым в принципе, вне зависимости от согласованности действий стороны с третьим лицом, выдавшим согласие, поскольку такое поведение фактически нивелирует институт понуждения к исполнению обязательств по предварительному договору.

4. В комментируемом определении Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ указывает, что «при заключении предварительного договора уже выражена воля на отчуждение имущества, которая связывает стороны договора». Можно ли из этого утверждения сделать вывод о том, что согласие третьего лица на заключение предварительного договора означает его согласие на заключение договора основного? Представляется, что нет.

Известная римская максима гласит: quando licet id quod majus, videtur licere id quod minus — когда разрешено большее, меньшее считается разрешенным. Однако из этого вовсе не следует, что когда разрешено меньшее, большее считается разрешенным. Согласие на меньшее не может означать согласие на большее. Согласие третьего лица на заключение предварительного договора означает его согласие на то, чтобы лицо, в чьем интересе выдано согласие, обязалось заключить основной договор. Однако согласие на то, чтобы лицо обязалось заключить договор, не может означать согласие на распоряжение, которое лицо, в чьем интересе выдано согласие, будет обязано произвести в результате заключения основного договора.

Кроме того, как это следует из статьи 157.1 ГК РФ, отсутствие согласия третьего лица порождает правовые последствия только в случаях, установленных законом. Значит, согласие третьего лица, данное на совершение сделки, согласие на совершение которой не требуется, не имеет юридического значения. Согласия на совершение предварительного договора по общему правилу не требуется. Следовательно, если такое согласие дано, оно не имеет юридического значения. Тем самым согласие на заключение предварительного договора не может означать согласие на заключение основного договора.

Таким образом, на наш взгляд, говоря о том, что при заключении предварительного договора уже выражена воля на отчуждение имущества, которая связывает стороны договора, коллегия не могла иметь в виду, что согласие третьего лица на заключение предварительного договора означает его согласие на заключение основного договора.

5. Как указывает Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ, использование сторонами юридических конструкций предварительного и основного договора в данном случае является лишь способом отчуждения имущества. В связи с этим представляется логичным, что супруга ответчика, давая свое согласие на продажу имущества, изъявила свою волю как на отчуждение имущества посредством стандартной договорной конструкции купли-продажи, так и посредством специальных договорных конструкций, таких как предварительный договор, опцион на заключение договора и т. д. Главное, чтобы в результате заключения договора посредством какой-либо из перечисленных конструкций ответчик произвел отчуждение доли в уставном капитале за плату, то есть именно продал ее, а уж какие гражданско-правовые средства он для этого использует, не является важным. И потому, как справедливо отметила коллегия, выданное супругой ответчика согласие на продажу доли подразумевало в том числе и согласие на заключение договора-купли продажи посредством использования конструкций предварительного и основного договора.

¹ Так, эта идея была подтверждена Судебной коллегией по экономическим спорам ВС РФ в определении от 22.01.2018 № 303-ЭС17-13540.