Возможность суброгации при страховании гражданской ответственности перевозчика

Никита Жуков,
студент Санкт-Петербургского государственного университета

Фабула дела

01.10.2018 в результате дорожно-транспортного происшествия (ДТП) с участием автомобиля под управлением А. (ответчик) и микроавтобуса под управлением Д. по вине ответчика был причинен вред пассажирам микроавтобуса. В связи с этим акционерное общество «Группа Ренессанс Страхование» (истец), которым по договору от 28.09.2018 была застрахована гражданская ответственность перевозчика ООО «Автоновио», выплатило потерпевшим страховое возмещение по договору обязательного страхования гражданской ответственности перевозчика суммарно в размере 862 000 руб. и предъявило суброгационные требования к ответчику, чья гражданская ответственность застрахована в акционерном обществе «МАКС».

Позиция нижестоящих судов

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционным и кассационным судами, иск страховой компании перевозчика к ответчику был удовлетворен. В обоснование решения суды сослались на положения статьи 965 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) о суброгации и постановление суда по делу об административном правонарушении, согласно которому ответчик был признан виновным в ДТП.

Позиция Верховного Суда Российской Федерации

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации (далее — ВС РФ) отменила акты нижестоящих судов и направила дело на новое рассмотрение.

Коллегия отметила, что в правоотношениях по обязательному страхованию ответственности перевозчика лицом, ответственным за убытки, является сам страхователь (перевозчик), а не третье лицо, в связи с чем положения статьи 965 ГК РФ о суброгации неприменимы. Вместо этого законом предусмотрен регрессный иск к самому перевозчику. Кроме того, ответственность страхователя возникает независимо от его вины, поэтому не может быть переложена страховщиком на виновника ДТП.

Дополнительно коллегия указала, что нижестоящие суды не оценили доводы ответчика, согласно которым микроавтобус потерпевшего маршрутные перевозки не осуществлял; постановление суда по делу об административном правонарушении имеет преюдициальное значение только в части установления факта события правонарушения и личности правонарушителя, поэтому ссылки судов на указанное постановление как подтверждающее установление факта осуществления микроавтобусом пассажирских перевозок несостоятельны. Также, по мнению коллегии, нижестоящие суды оставили без внимания доводы ответчика о том, что страховой случай не наступил, поскольку на момент ДТП перевозчик не являлся законным владельцем микроавтобуса ввиду его продажи Ч. по договору от 07.10.2017, и вопрос, на каком основании Д. управлял микроавтобусом, судами не был разрешен.

Комментарий

1. Удовлетворяя исковые требования страховщика, нижестоящие суды исходили из того, что пункт 1 статьи 965 ГК РФ устанавливает переход в порядке суброгации к страховщику, выплатившему по договору имущественного страхования страховое возмещение потерпевшему, права требования потерпевшего к виновнику ДТП, если иное не предусмотрено договором.

Договор обязательного страхования гражданской ответственности перевозчика в российском законодательстве является разновидностью договора имущественного страхования (подпункт 2 пункта 2 статьи 929 ГК РФ). К данному договору применяются положения Федерального закона от 14.06.2012 № 67-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности перевозчика за причинение вреда жизни, здоровью, имуществу пассажиров и о порядке возмещения такого вреда, причиненного при перевозках пассажиров метрополитеном» (далее — Закон о страховании ответственности перевозчика), а также общие правила о страховании, установленные главой 48 ГК РФ.

Текст статьи 965 ГК РФ не препятствует переходу к страховщику в порядке суброгации требования выгодоприобретателя к лицу, ответственному за причинение вреда. Более того, данное толкование отвечает принципу защиты имущественных интересов перевозчика, установленному пунктом 2 части 2 статьи 4 Закона о страховании ответственности перевозчика, поскольку в таком случае размер страховой премии, уплачиваемой страхователем, будет ниже, чем если бы суброгация не допускалась. А это сказывается и на стоимости услуг перевозчика, так как расходы на страхование учитываются перевозчиком при формировании цены, то есть перекладываются на пассажиров. Дополнительно стоит отметить, что суброгация обеспечивает бóльшую устойчивость страховой организации, поскольку позволяет ей формировать страховой фонд не только за счет страховых премий, но и за счет взысканного по деликтному иску с виновного причинителя вреда, что гарантирует возмещение вреда, причиненного пассажирам (часть 1, пункт 1 части 2 статьи 4 Закона о страховании ответственности перевозчика).

Таким образом, общие положения статьи 965 ГК РФ о суброгации явно отвечают как интересам перевозчика, так и интересам пассажиров, на защиту которых и направлено существование Закона о страховании ответственности перевозчика. Напротив, запрет на переход прав пассажиров по деликтному обязательству в пределах осуществленной страховой выплаты создает риск невозмещения причиненного потребителям вреда и риск наступления неплатежеспособности перевозчика. Единственным бенефициаром от такого запрета является сам делинквент, поскольку при запрете суброгации он de facto перестает быть обязанным компенсировать причиненный им вред, перекладывая при этом данные издержки на самих же пострадавших и их страховщиков. Вряд ли такое истолкование закона соответствует принципам гражданского права.

2. ВС РФ отмечает, что суброгация неприменима в рамках договора обязательного страхования гражданской ответственности перевозчика, так как перевозчик, являясь владельцем источника повышенной опасности (ИПО), отвечает за причиненный ИПО вред независимо от вины.

Действительно, согласно статье 1079 ГК РФ владелец ИПО отвечает независимо от вины до пределов непреодолимой силы или умысла потерпевшего (пункт 1), а также неправомерного изъятия ИПО без вины его владельца (пункт 2). При этом при взаимодействии ИПО друг с другом их владельцы солидарно возмещают причиненный третьим лицам вред (пункт 3).

И с этих позиций выводы, сделанные коллегией в комментируемом определении, едва ли являются убедительными.

Смысл правил пункта 3 статьи 1079 ГК РФ о солидарной безвиновной ответственности владельцев ИПО перед третьими лицами заключается в том, чтобы обеспечить гарантии возмещения вреда потерпевшим. При этом на выплате возмещения потерпевшему — третьему лицу правоотношения между самими владельцами ИПО не заканчиваются. Согласно пункту 1 статьи 1081 ГК РФ тот владелец ИПО, чья вина в причинении вреда отсутствует, вправе предъявить регрессный иск к виновнику ДТП. Данное регрессное требование имеется также у виновного сопричинителя вреда, если он выплатил возмещение в бóльшем размере, чем должен был (пункт 2 статьи 1081 ГК РФ). Следовательно, недопущение суброгации в рассматриваемом случае создает ситуацию, при которой виновник аварии не понесет никаких имущественных потерь, которые целиком и полностью лягут на невиновных лиц, что кажется особенно несправедливым.

3. Существо страховых правоотношений исключает лишь возможность суброгации страховщиком деликтных требований к самому страхователю. Подобная возможность искажала бы смысл договорной конструкции страхования, направленной на уменьшение рисков страхователя, за которое он уплачивает страховщику страховую премию. Возможность предъявления иска страховой организацией к страхователю влечет бессмысленность осуществления страхования своей ответственности перед третьими лицами, поскольку в любом случае эти риски падают на страхователя, а вдобавок к этому он еще и останется в минусе в связи с необходимостью дополнительно уплачивать страховую премию¹.

Из этого вовсе не следует, что суброгация в принципе невозможна по договору страхования ответственности перевозчика. Суброгация страховщиком требований к иным, нежели страхователь, делинквентам не противоречит существу страховых отношений и вполне допустима.

4. При наличии вины страхователя в наступлении страхового случая в форме умысла страховщик по общему правилу освобождается от обязанности выплатить страховое возмещение, за исключением, в частности, страхования деликтной ответственности (пункт 2 статьи 963 ГК РФ), что отвечает интересам защиты прав третьих лиц.

При этом законодатель предусматривает специальный способ защиты интересов страховщика от злоупотреблений со стороны страхователя (его содействия увеличению и актуализации страховых рисков) в виде предоставления страховщику права на регрессный иск к страхователю в ситуации, когда наступление страхового случая было обусловлено поведением самого страхователя-перевозчика². Однако возможность такого регрессного требования страховщика к страхователю, вопреки утверждению ВС РФ, понятийно вовсе не исключает суброгации страховщиком деликтного притязания к делинквенту (поскольку речь идет о разных отношениях).

Более того, возможна ситуация, при которой в ДТП одновременно виновны как сам перевозчик, так и иное лицо. В таком случае, если следовать позиции коллегии, страховщик получает только право регрессного требования к перевозчику, не имея возможности полной компенсации выплаченных страховых сумм, что кажется абсолютно несправедливым.

5. Доводы ответчика об отсутствии доказанности факта наличия статуса перевозчика у владельца микроавтобуса и ненаступлении страхового случая в системе действующего правового регулирования не влияют на конечный исход комментируемого дела.

Переход права собственности на автомобиль от ООО «Автоновио» к иному лицу и управление автомобилем третьим лицом не влекут за собой автоматически приобретение данным лицом статуса перевозчика и прекращение договора обязательного страхования гражданской ответственности ООО «Автоновио» как перевозчика.

Кроме того, даже если бы подобные последствия в виде прекращения договора страхования наступали, это не обусловливало бы невозможность взыскания с ответчика выплаченного страховщиком возмещения причиненного вреда.

Даже если представить, что риск причинения вреда пассажирам не являлся застрахованным, а совершенная страховщиком в пользу пассажиров выплата не являлась страховым возмещением по договору обязательного страхования гражданской ответственности перевозчика, такую выплату надлежало бы квалифицировать по подпункту 1 пункта 2 статьи 313 ГК РФ как исполнение деликтного обязательства, совершенное третьим лицом. Поскольку обязанность возместить причиненный вред возникает у делинквента незамедлительно с момента его причинения, наличествуют все условия для констатации «просроченного денежного долга» должника-делинквента. Следовательно, при выплате возмещения страховщиком при отсутствии договорных оснований наступают последствия, предусмотренные пунктом 5 статьи 313 ГК РФ, а именно переход прав кредитора к страховщику как исполнившему обязательство должника третьему лицу в порядке суброгации³.

Соответственно, установление правовой природы выплаты, совершенной страховщиком, сущностно не влияет на исход дела, хотя и значимо для нормативного обоснования судебного решения.