Продолжение следует? (И вновь о сальдировании вне банкротства)

Валерий Федосеев,
студент Санкт-Петербургского государственного университета

Фабула дела

АО «НИПИгазпереработка» (подрядчик) и ООО «Морское строительство и технологии» (заказчик) заключили договор подряда на выполнение проектных работ. В рамках выполнения работ этапа № 5 подрядчик обязан был разработать проектную документацию объектов производственной зоны терминала. Стоимость работ данного этапа составила 48 637 762 руб.

Заказчик принял работы частично, поскольку работа этапа № 5 выполнена не в полном объеме, в разделе 4 проектной документации, разработанной подрядчиком, отсутствовала информация об изотермических резервуарах и их фундаментах, что явилось отступлением от условий договора, ухудшающим результат работ.

В отношении работ, не исполненных подрядчиком, заказчик, руководствуясь пунктом 3 статьи 715 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ), заключил договор с ООО «ТГЕ ГазИнжиниринг Рус».

Заказчик оплатил работы, фактически выполненные подрядчиком по этапу № 5 (25 568 762 руб.), за вычетом стоимости работ, выполненных другим лицом (23 069 000 руб.).

Полагая, что проектная документация (за исключением раздела конструктивных решений в отношении фундаментов изотермических резервуаров) была передана заказчику и подлежит оплате согласно условиям договора, подрядчик обратился с иском в суд о взыскании 47 860 024 руб. задолженности и 31 970 496 руб. 03 коп. неустойки за нарушение срока оплаты работ, а также о признании договора расторгнутым в части выполнения работ по разработке конструктивных решений фундаментов изотермических резервуаров.

Позиция нижестоящих судов

Суд первой инстанции установил факт невыполнения подрядчиком части работ, входящих в предмет договора (расчет конструктивной части резервуаров изотермического хранения и расчет конструктивных решений фундаментов изотермических резервуаров). В отношении других работ суд установил потребительскую ценность их результата и взыскал его стоимость с заказчика.

При этом в связи с невыполнением истцом части работ судом была принята стоимость этих работ по расчету конструктивных решений фундаментов изотермических резервуаров, определенная заключением судебной экспертизы (1 791 000 руб.), и стоимость этих работ по расчету конструктивной части резервуаров изотермического хранения, определенная в проекте дополнительного соглашения, направленного ответчиком истцу (13 216 000 руб.).

Указанные суммы были вычтены судом из согласованной сторонами цены работ, разница в сумме 6 380 461 руб. 90 коп. взыскана как задолженность, подлежащая оплате истцу за выполненные работы.

Апелляционный и окружной суды согласились с такими выводами.

Позиция Верховного Суда Российской Федерации

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации (далее — ВС РФ) отменила акты нижестоящих инстанций и направила дело на новое рассмотрение.

Коллегия указала, что неисправный подрядчик не вправе требовать выплаты полной договорной цены в случае невыполнения согласованного объема работ. Отклонение подрядчика от условий договора порождает необходимость перерасчета итогового платежа заказчика. Подобное сальдирование вытекает из существа отношений по подряду и происходит в силу встречного характера основных обязательств подрядчика и заказчика.

В связи с этим вывод судов о том, что способы определения убытков, указанные в статье 393.1 ГК РФ, не подлежат применению при сальдировании сторон по результатам исполнения договора подряда, является ошибочным.

Комментарий

1. Право на мотивированный односторонний отказ от договора предоставляется заказчику, когда во время выполнения работы становится очевидным, что окончание работ к сроку явно невозможно или есть признаки того, что работа не будет выполнена надлежащим образом (пункты 2, 3 статьи 715 ГК РФ).

В комментируемом деле заказчик обоснованно отказался от части договора, поскольку подрядчик не смог выполнить часть проектных работ, предусмотренных договором.

В случае мотивированного отказа от договора у заказчика есть право возмещения убытков, возникших в связи с нарушениями со стороны подрядчика.

2. Замещающая сделка — сделка, направленная на реализацию той же экономической операции, которая была предметом сорванного договора, и приводящая к получению пострадавшей стороной того предоставления, на получение которого эта сторона рассчитывала по сорванному договору¹. Заключение замещающей сделки должно находиться в причинно-следственной связи с нарушением контрагента пострадавшей стороны, такая сделка не была бы заключена, если бы исходный договор был реализован².

Наличие убытков при заключении замещающей сделки обосновывается тем, что цена по такой сделке менее выгодна для пострадавшей стороны, чем цена, отраженная в сорванном договоре³. Цена замещающей сделки должна быть разумной, она не должна значительно отличаться от среднерыночной. Необходимо установить, имелась ли у кредитора возможность заключить замещающую сделку на более выгодных условиях (пункт 1 статьи 404 ГК РФ). При этом добросовестность кредитора и разумность его действий при заключении замещающей сделки предполагаются (пункт 12 постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств»).

Заключение замещающей сделки допустимо также и в случаях частичного расторжения договора. Кредитор может воспользоваться правилами статьи 393.1 ГК РФ при расчете убытков в отношении конкретной части договорной программы, которая прекращается⁴.

В рамках рассматриваемого дела разумность цены замещающей сделки не была опровергнута изначальным подрядчиком. До заключения замещающего договора заказчик неоднократно предъявлял требования о предоставлении проектной документации в полном объеме. Кроме того, следует также учесть срочность и сложность работ. Совокупность данных обстоятельств позволяет утверждать, что поведение заказчика, заключившего замещающую сделку на соответствующих условиях, правомерно и он вправе требовать компенсации возникших убытков с нарушившего договорные условия подрядчика.

3. Зачет представляет собой способ прекращения встречных однородных обязательств, осуществляемый односторонним волеизъявлением одной из сторон.

Условиями действительности (позитивными предпосылками) зачета выступают: встречность требований, их однородность, осуществимость активного требования, исполнимость пассивного требования (пункт 10 постановления Пленума ВС РФ от 11.06.2020 № 6 «О некоторых вопросах применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о прекращении обязательств»; далее — постановление № 6).

Требования считаются встречными, если кредитор по активному требованию является должником по пассивному требованию, а должник по активному — кредитором по пассивному (пункты 10, 11 постановления № 6). Применительно к обстоятельствам рассматриваемого дела данная предпосылка соблюдена. Заказчик является кредитором по созревшему активному требованию (о взыскании убытков) и должником по пассивному требованию (об оплате работ).

Требования считаются однородными при совпадении предметов активного и пассивного требований, независимо от тождественности оснований их возникновения и их бесспорности (пункты 10, 12 постановления № 6). В рассматриваемом деле эта предпосылка также соблюдена: оба требования (о взыскании убытков и об оплате работ) являются денежными.

Требование о взыскании убытков (в рассматриваемом случае — активное требование) принудительно осуществимо с момента заключения замещающей сделки в связи с нарушениями со стороны подрядчика (статьи 393.1, 715 ГК РФ).

3.1. Само по себе наличие условий для зачета без заявления о зачете не прекращает обязательства сторон (пункт 5 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.12.2001 № 65 «Обзор практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований», пункт 14 постановления № 6).

Как следует из актов нижестоящих судов, заказчик отметил, что требование об оплате работ подлежит уменьшению на сумму стоимости замещающей сделки в порядке сальдирования.

Хотя подрядчик указал, что сальдирования не произошло, а о зачете встречных требований заказчик не заявлял, представляется, что судам следовало квалифицировать требование заказчика в качестве волеизъявления на зачет, поскольку сальдирование — эвфемизм зачета.

В соответствии с пунктом 14 постановления № 6 для зачета необходимо и достаточно заявления одной стороны. Для прекращения обязательств заявление о зачете должно быть доставлено соответствующей стороне или считаться доставленным по правилам статьи 165.1 ГК РФ.

Правила статьи 165.1 ГК РФ применимы и к устным сообщениям, данная норма не запрещает осуществлять юридически значимые извещения устным путем. К такому извещению применимы правила о форме сделок, следовательно, устная форма уведомления о зачете ведет лишь к невозможности ссылаться на свидетельские показания при доказывании факта извещения, но само извещение действительно⁵. Ссылка подрядчика на отсутствие волеизъявления о зачете не имеет значения, поскольку заказчик заявил о «сальдировании» (зачете) в судебном заседании, а также в письме, как следует из комментируемого определения.

Действующее законодательство не устанавливает ограничений для зачета в рамках судебного разбирательства. Зачет может совершаться путем заявления о зачете в адрес истца и выдвижения в суде возражения о произошедшем зачете либо путем подачи встречного иска, направленного к зачету (пункт 19 постановления № 6).

Вместе с тем возникает проблема инстанционных границ зачета в суде⁶. Однако абзац второй пункта 20 постановления № 6 возможно толковать в пользу отсутствия таких ограничений (зачет требований является допустимым и после вступления в законную силу судебных актов, подтвердивших наличие и размер соответствующих обязательств сторон, но без возбуждения по одному или обоим судебным актам исполнительного производства, а также после вступления в законную силу судебного акта по одному требованию и при отсутствии возражений должника по другому требованию).

Таким образом, принципиальных ограничений для зачета встречных однородных требований в рамках рассматриваемого дела, на наш взгляд, не было.

4. Отечественная доктрина сальдирования развивается, прежде всего, в сфере банкротства⁷. Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (пункт 1 статьи 63, пункт 1 статьи 81) устанавливает тотальный запрет на зачет денежных требований должника после введения в отношении него процедуры наблюдения (финансового оздоровления), если при этом нарушается установленная законом очередность удовлетворения требований кредиторов.

Термин «сальдирование» в отечественной правовой системе является не более чем эвфемизмом, за которым в подавляющем большинстве случаев скрывается как срабатывание договорного условия об автоматическом прекращении взаимных долгов, так и ординарный зачет по взаимосвязанным денежным долгам, осуществляемый посредством волеизъявления одной из сторон. Использование же особого термина «сальдирование» предопределено восприятием со стороны ВС РФ тотального запрета на зачет в банкротстве, установленного отечественным позитивным правом, как несправедливого применительно к определенной группе случаев и желанием вывести такие случаи зачета из-под действия этого запрета⁸.

«Видимо, основной идеей допущения сальдирования (зачета) в банкротстве, по логике ВС РФ, является обеспечительная функция зачета, которая проявляется в ожиданиях сторон, вступающих в договорные отношения, быстро и просто получить удовлетворение за счет прекращения встречного обязательства контрагента. Базовым примером наличия таких ожиданий выступают взаимосвязанные обязательства сторон, вытекающие из единого правового основания (одного или нескольких связанных между собой договоров). Вступая в такие договоры, стороны, по сути, имплицитно включают возможность зачета в программу своих отношений. Такая возможность в подобной ситуации подразумевается в силу общности правового основания взаимных требований и совершенно необязательно должна быть прямо упомянута в договоре/договорах. Соответственно, эта программа отношений и ожидания сторон по взаимосвязанным обязательствам не должны нарушаться банкротством контрагента. Поэтому и зачет таких взаимосвязанных требований может быть допущен как в период подозрительности, так и после возбуждения процедуры банкротства одной из сторон»⁹.

4.1. Возникнув применительно к банкротству в качестве способа обойти несправедливый тотальный запрет зачета, доктрина сальдирования в последнее время начинает применяться судами и вне рамок банкротства. Так, в одном из дел ВС РФ нашел основания для сальдирования встречных однородных требований вне рамок банкротства, поскольку требование о взыскании неустойки основано на обязательстве субподрядчика по выполнению работ и обращено против обязательства генподрядчика по оплате работ, возникших из одних и тех же договоров¹⁰. В схожем деле коллегия истолковала условия договора о праве удержания штрафных санкций и иных сумм, причитающихся субподрядчику, из любых денежных средств, причитающихся субсубподрядчику, в качестве права стороны заявить об определении завершающей встречной обязанности сторон путем сальдирования, поскольку требование о взыскании неустойки основано на обязательстве по выполнению работ и обращено против обязательства по оплате работ, возникающих из одного и того же договора субсубподряда¹¹. Примером такого применения является и комментируемое определение, в котором, по мнению коллегии, возможность сальдирования встречных и взаимосвязанных требований о возмещении убытков и об оплате работ вытекает из факта ненадлежащего исполнения обязательств подрядчиком, в силу чего подрядчик не может рассчитывать на сумму, на которую он мог рассчитывать, если бы исполнил это обязательство должным образом.

4.2. Однако нельзя не заметить принципиальное отсутствие вне рамок банкротства тех предпосылок, которые предопределили само появление и развитие института сальдирования. За пределами банкротства нет запрета на зачет; осуществление такого зачета не влечет преимущественного удовлетворения требований одного из кредиторов, а значит, нет необходимости объяснять и оправдывать такое удовлетворение.

Пока сальдирование применялось исключительно в банкротных делах, это позволяло находить справедливые решения конкретных случаев в условиях достаточно ригидного и несправедливого нормативного регулирования¹². Вместе с тем потребность в поиске таких решений вне банкротства отсутствует. Ординарный зачет, основанный на автономии воли, вполне справляется с задачей защиты интересов участников оборота, предоставляя им свободу в определении судьбы собственных обязательств. Напротив, внедрение вне рамок банкротства «сальдирования», осуществляемого автоматически, нарушает эту свободу, игнорируя интересы сторон, их действительную волю, а также их ожидания, основанные на поведении контрагента. Такая практика может навредить обороту требований, ведь если для сальдирования не требуется волеизъявления, то создаются риски того, что требования об оплате неустойки, убытков будут находиться в подвешенном состоянии¹³.

Наконец, стоит обратить внимание, что, выступая в качестве некоего воплощения «права справедливости», институт сальдирования в банкротстве формируется посредством решения ВС РФ отдельных случаев (case-by-case) и до настоящего времени не имеет целостного воплощения. Переводя этот институт на внебанкротные отношения, мы дезориентируем оборот, предлагая вместо понятных нормативных решений институт, лишенный внутренней логики и содержания. Подобное явно не способствует правовой определенности и, на наш взгляд, не заслуживает поддержки.

Таким образом, для применения концепции сальдирования вне рамок банкротства нет никаких политико-правовых или экономических оснований. А в рассматриваемом деле вопрос судьбы обязательств, связывающих стороны, следовало решать с помощью правил об ординарном зачете (статья 410 ГК РФ).