Практика рассмотрения споров с участием банков

Экономический кризис 2015–2017 годов обусловил увеличение в судах количества дел, связанных с рассмотрением споров с участием банков.

Как правило, банки участвуют в спорах, касающихся вопросов обеспечения исполнения обязательств (залог, поручительство, независимая гарантия), а также в спорах, касающихся кредитных договоров, договоров банковского вклада и банковского счета.

Предлагаемый материал представляет собой обобщение практики рассмотрения споров, связанных с банковской деятельностью. Предметом исследования являются судебные акты, вынесенные Верховном Судом Российской Федерации (далее — ВС РФ) и Арбитражным судом Северо-Западного округа (далее — АС СЗО) в2015–2017 годах.

Авторы не ставили своей целью провести детальный анализ институтов гражданского права, а посчитали необходимым сосредоточиться на наиболее актуальных вопросах, поднимаемых в судебной практике при разрешении споров с участием банков, в том числе связанных с изменением действующего законодательства.

В практике арбитражных судов периодически возникают вопросы, связанные с применением положений § 3 главы 23 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ), регламентирующего отношения залога.

Вопросы применения законодательства о залоге нашли свое отражение в следующих разъяснениях Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее — ВАС РФ) и ВС РФ: постановление Пленума ВАС РФ от 17.02.11 № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о залоге», постановление Пленума ВС РФ № 6, Пленума ВАС РФ № 8 от 01.07.96 (в редакции от 24.03.16) «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», постановление Пленума ВАС РФ от 14.03.14 № 17 «Об отдельных вопросах, связанных с договором выкупного лизинга», постановление Пленума ВАС РФ от23.07.09 № 58 «О некоторых вопросах, связанных с удовлетворением требований залогодержателя при банкротстве залогодателя», постановление Пленума ВС РФ от 23.06.15 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».

Не следует забывать, что указанные разъяснения ВАС РФ и ВС РФ должны применяться с учетом последних изменений, внесенных в гражданское законодательство.

Федеральным законом от 21.12.13 № 367ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации» (далее — Закон № 367ФЗ), вступившим в силу с 1 июля 2014 года, были внесены существенные изменения в § 3 главы 23 ГК РФ.

Законом № 367ФЗ к отдельным видам залога отнесены: залог обязательственных прав; залог прав по договору банковского счета; залог прав участников юридического лица; залог исключительных прав; залог ценных бумаг.

Законодателем сформулированы правовые нормы, согласно которым залог прекращается, если заложенное имущество возмездно приобретено лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога.

На законодательном уровне определено соотношение предшествующего и последующего залогов (старшинство залогов), очередность удовлетворения требований залогодержателей; урегулированы вопросы, возникающие в случае, если предмет залога находится в залоге у нескольких лиц, имеющих на него равные по старшинству права залогодержателей (созалогодержателей).

Названные изменения гражданского законодательства нашли свое отражение и в судебной практике.

Так, например, в судебной практике АС СЗО был поднят вопрос о применении положений подпункта 2 пункта 1 статьи 352 ГК РФ (в редакции Закона № 367ФЗ) к сделкам по отчуждению заложенного имущества, которые совершены до 1 июля 2014 года.

Согласно подпункту 2 пункта 1 статьи 352 ГК РФ (в редакции Закона № 367ФЗ) залог прекращается, если заложенное имущество возмездно приобретено лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога.

В силу пунктов 1 и 3 статьи 3 Закона № 367ФЗ и разъяснений, содержащихся в Обзоре судебной практики (вопрос 4) ВС РФ №1(2015), утвержденном Президиумом ВС РФ 4 марта 2015 года, подпункт 2 пункта 1 статьи 352 ГК РФ применяется к сделкам по отчуждению заложенного имущества, которые совершены после 1 июля 2014 года; к сделкам, совершенным до указанной даты, применяется ранее действовавшее законодательство с учетом сложившейся практики его применения.

Учитывая указанные разъяснения ВС РФ, при рассмотрении споров, по которым имущество было отчуждено залогодателем до1июля 2014 года, АС СЗО руководствовался сложившейся судебной практикой, в частности пунктом 25 постановления Пленума ВАС РФ от 17.02.11 № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о залоге», согласно которому исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости (пункт 2 статьи 6 ГК РФ) не может быть обращено взыскание на заложенное движимое имущество, возмездно приобретенное у залогодателя лицом, которое не знало и не должно было знать о том, что приобретаемое им имущество является предметом залога.

Суд округа поддержал судебные акты, которыми было отказано в удовлетворении требований банков об обращении взыскания на движимое имущество, отчужденное залогодателями до 1 июля 2014 года добросовестным приобретателям (постановления АССЗОот28.07.16 по делу № А66-12120/2015, от 16.11.16 по делу № А05-12665/2015, от 13.09.16 по делу № А56-32682/2015, от12.09.16 по делу № А66-12186/2015, от 08.07.16 по делу №А66-12121/2015, от 05.07.16 по делу № А66-12119/2015).

В новой редакции § 3 главы 23 ГК РФ впервые урегулирован залог прав участников юридических лиц.

В соответствии с пунктом 1 статьи 358.15 ГК РФ залог прав акционера осуществляется посредством залога принадлежащих акционеру акций этого общества, залог прав участника общества с ограниченной ответственностью — посредством залога принадлежащей ему доли в уставном капитале общества в соответствии с правилами, установленными названным Кодексом и законами о хозяйственных обществах.

Залог прав участников (учредителей) иных юридических лиц не допускается.

Вопросы применения пункта 1 статьи 358.15 ГК РФ нашли свое отражение в практике АС СЗО.

Суды первой и апелляционной инстанций отказали банку в иске об обращении взыскания на заложенную часть доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью.

Суды мотивировали свою позицию тем обстоятельством, что отсутствует предмет залога, поскольку стоимость предмета залога (51% доли в уставном капитале общества) изменилась.

Суд округа не согласился с этими выводами, принятые судебные акты отменил и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, исходя из того, что изменение стоимости заложенной доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью не исключает право залогодержателя требовать обращения взыскания на нее в судебном порядке (постановление АС СЗО от 19.09.16 по делу № А13-15926/2014).

Определенные трудности у судов вызывают вопросы толкования положений пункта 1 статьи 336 ГК РФ.

При рассмотрении другого дела суды первой и апелляционной инстанций отказали налоговому органу в иске о признании недействительным договора залога имущественных прав.

По спорному договору в залог было передано требование налогоплательщика к налоговому органу о возмещении налога на добавленную стоимость.

Окружной суд при рассмотрении данного дела, руководствуясь положениями пункта 1 статьи 336 ГК РФ, статьей 168 ГК РФ, пунктом8 статьи 176 Налогового кодекса Российской Федерации, пришел к выводу о том, что требование налогоплательщика к налоговому органу о возмещении налога на добавленную стоимость не может выступать предметом залога в качестве имущественного права, поскольку возврат налога носит адресный характер и непосредственно связан с конкретным налогоплательщиком, поэтому сумма налога не может служить предметом залога (постановление АС СЗО от 11.03.16 по делу № А56-85060/2014).

Большое количество споров с участием банков связано с применением судами § 6 главы 23 ГК РФ.

Вопросам банковской гарантии посвящены следующие разъяснения ВАС РФ и ВС РФ: постановление Пленума ВАС РФ от 23.03.12 № 14 «Об отдельных вопросах практики разрешения споров, связанных с оспариванием банковских гарантий», информационное письмо Президиума ВАС РФ от 15.01.98 № 27 «Обзор практики разрешения споров, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации о банковской гарантии».

При применении указанных разъяснений необходимо учитывать значительные изменения, внесенные Федеральным законом от08.03.15 № 42ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — Закон № 42ФЗ) в § 6 главы 23 ГК РФ, регламентирующий вопросы независимой гарантии.

Законодателем значительно расширен круг субъектов, которые могут выдавать независимые гарантии: если раньше в роли гаранта могли выступать только кредитные и страховые организации, то теперь независимая гарантия может быть выдана любой коммерческой организацией; предусмотренное независимой гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит в отношениях между ними теперь не только от основного обязательства, в обеспечение исполнения которого она выдана, но и от отношений между принципалом и гарантом, а также от каких-либо иных обязательств, даже если в независимой гарантии имеются ссылки на эти обязательства; ужесточены требования к порядку и сроку рассмотрения гарантом требования бенефициара; предусмотрена определенная ответственность бенефициара, который обязан возместить гаранту или принципалу убытки, причиненные вследствие того, что представленные им документы являлись недостоверными либо предъявленное требование оказалось необоснованным; гарант, исполнивший свое обязательство по независимой гарантии, вправе потребовать от принципала возместить денежные суммы, выплаченные по гарантии, если соглашением о выдаче гарантии не предусмотрено иное*. * Витрянский В. В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М.: Статут, 2016. Цит. по СПС «КонсультантПлюс».

Пунктом 1 статьи 368 ГК РФ (в редакции Закона № 42ФЗ) предусмотрено, что по независимой гарантии гарант принимает на себя по просьбе другого лица (принципала) обязательство уплатить указанному им третьему лицу (бенефициару) определенную денежную сумму в соответствии с условиями данного гарантом обязательства независимо от действительности обеспечиваемого такой гарантией обязательства. Требование об определенной денежной сумме считается соблюденным, если условия независимой гарантии позволяют установить подлежащую выплате денежную сумму на момент исполнения обязательства гарантом.

Анализ судебной практики ВС РФ свидетельствует о том, что высшая судебная инстанция Российской Федерации акцентирует внимание судов на независимости банковской гарантии.

Независимость гарантии обеспечивается наличием специальных (и при этом исчерпывающих) оснований для отказа гаранта в удовлетворении требования бенефициара, которые никак не связаны с основным обязательством (пункт 1 статьи 376 ГК РФ), а также отсутствием у гаранта права на отказ в выплате при предъявлении ему повторного требования (пункт 2 статьи 376 ГК РФ).

Как указывает ВС РФ, в качестве исключения из общего принципа независимости банковской гарантии сложившаяся судебная практика рассматривает ситуацию, когда недобросовестный бенефициар, уже получивший надлежащее исполнение по основному обязательству, в целях собственного неосновательного обогащения, действуя умышленно во вред гаранту и принципалу, требует платежа от гаранта. В этом случае иск бенефициара не подлежит удовлетворению на основании статьи 10 ГК РФ (пункт 4 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 15.01.98 № 27 «Обзор практики разрешения споров, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации о банковской гарантии»).

Согласно пункту 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

В силу статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации бремя доказывания недобросовестности бенефициара лежит на возражающем против осуществления платежа гаранте.

Непредставление гарантом доказательств недобросовестности бенефициара влечет возникновение обязанности гаранта по выплате по банковской гарантии.

Данный правовой подход нашел свое отражение в определениях ВС РФ от 30.01.17 № 305-ЭС16-15440, от 25.11.16 № 305-ЭС16-10078, от 28.07.16 № 305-ЭС16-3999, от 20.05.15 № 307-ЭС14-4641.

Указанная правовая позиция ВС РФ учитывается АС СЗО при рассмотрении данной категории споров (постановления АС СЗО от15.12.16 по делу № А56-8130/2016, от 03.08.16 по делу № А56-18952/2015, от 30.03.16 по делу № А56-18678/2015).

В тех случаях, когда гарант представляет доказательства недобросовестности бенефициара, суды отказывают в удовлетворении требований о взыскании задолженности по банковской гарантии.

Суды, установив, что требования о выплате спорной суммы по гарантии заявлены после надлежащего исполнения принципалом обязательств по контракту, отказали бенефициару в иске о взыскании задолженности по банковской гарантии (постановление АС СЗО от 22.09.16 по делу № А56-78726/2014).

В рамках другого дела департаменту было отказано в иске о взыскании с банка задолженности по банковской гарантии, поскольку судами было установлено, что цель выполнения работ, предусмотренных государственным контрактом, в обеспечение которого была выдана гарантия, достигнута путем выполнения меньшего объема работ. Невыполнение работ в полном объеме при таких обстоятельствах не может быть квалифицировано как просрочка в выполнении работ. Результат выполненных в рамках государственного контракта работ передавался заказчику в сроки и в порядке, предусмотренных разделом 4 государственного контракта, что подтверждается представленными в материалы дела актами приемки выполненных работ.

Суд округа согласился с указанными выводами судов первой и апелляционной инстанций (постановление АС СЗО от 16.02.17 по делу № А42-481/2016).

В отдельных случаях суды первой и апелляционной инстанций не дают должной оценки доводам гаранта о злоупотреблении правом со стороны принципала и бенефициара при заключении и исполнении договора банковской гарантии.

Компания обратилась в арбитражный суд с иском к банку о взыскании 5 300 000 евро задолженности по банковской гарантии от 27.04.15, а также 41 366,49 евро процентов за пользование чужими денежными средствами за период с 17.10.15 по 31.07.16 с дальнейшим их начислением по день фактической оплаты долга.

Банк обратился в арбитражный суд со встречным иском о признании недействительной названной банковской гарантии.

Суды первой и апелляционной инстанций первоначальный иск удовлетворили, во встречном иске отказали.

Отменяя принятые по делу судебные акты и направляя дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, суд округа исходил из того, что в обоснование встречных исковых требований банк в том числе ссылался на факт злоупотребления правом со стороны участников спорной сделки.

Как отметил суд округа, судами двух инстанций не дана должная правовая оценка доводам банка о недобросовестности согласованных действий участников оспариваемой сделки, совершенной незадолго до санации банка и имевшей своей целью вывод активов банка за пределы Российской Федерации. По мнению банка, о недобросовестности сторон свидетельствуют следующие факты: принципал не обращался к банку с просьбой о выдаче гарантии и не перечислил банку денежные средства за выдачу гарантии; между принципалом и банком не заключено соглашение о выдаче гарантии; обязательства по гарантии не отражены в бухгалтерской отчетности банка и отчетности, направляемой в Банк России (постановление АС СЗО от 10.02.17 по делу № А56-23165/2016).

В силу пункта 1 статьи 370 ГК РФ предусмотренное независимой гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит в отношениях между ними от основного обязательства, в обеспечение исполнения которого она выдана.

Судебная практика исходит из того, что суд при рассмотрении требования по банковской гарантии не устанавливает размер требований или неисполненного обязательства в отношениях между бенефициаром и принципалом. В рамках дела о взыскании задолженности по гарантии по иску бенефициара не может разрешаться спор между последним как заказчиком по договору подряда и подрядчиком. Соответственно, для разрешения такого спора не может и назначаться судебно-строительная экспертиза (постановление АССЗО от 24.01.17 по делу № А56-5054/2016.

В силу пункта 1 статьи 374 ГК РФ требование бенефициара об уплате денежной суммы по независимой гарантии должно быть представлено в письменной форме гаранту с приложением указанных в гарантии документов. В требовании или в приложении к нему бенефициар должен указать обстоятельства, наступление которых влечет выплату по независимой гарантии.

В пункте 2 указанной нормы оговорено, что требование бенефициара должно быть представлено гаранту до окончания определенного в гарантии срока, на который она выдана.

При толковании приведенных правовых норм АС СЗО (например, в постановлении от 18.01.17 по делу № А56-6478/2016) исходит из следующего.

Из буквального смысла данной нормы не следует, что в указанный срок требование должно быть вручено гаранту, равно как и то, что на осуществление юридически значимого действия по представлению требования гаранту не распространяются общие правила о сроках и порядке совершения юридически значимых действий.

В соответствии с пунктом 1 статьи 194 ГК РФ, если срок установлен для совершения какого-либо действия, оно может быть выполнено до двадцати четырех часов последнего дня срока, а в силу пункта 2 названной нормы письменные заявления и извещения, сданные в организацию связи до двадцати четырех часов последнего дня срока, считаются сделанными в срок.

В том случае, если гарантия не содержит условия о необходимости получения непосредственно гарантом соответствующего требования в срок, установленный в гарантии, должны применяться положения статьи 194 ГК РФ.

В судебной практике был поднят вопрос о соотношении норм законодательства о банкротстве с положениями § 6 главы 23 ГК РФ.

В рамках одного из дел судами были установлены следующие обстоятельства.

Банк (гарант) выдал банковскую гарантию, согласно которой он обязуется уплатить другому банку (бенефициару) по его первому требованию определенную сумму в случае неисполнения и/или ненадлежащего исполнения обществом (принципалом) обязательств по заключенному с бенефициаром договору об открытии аккредитива.

Бенефициар направил гаранту требование о возмещении суммы, перечисленной по договору об открытии аккредитива.

Впоследствии приказом Центрального банка Российской Федерации на государственную корпорацию «Агентство по страхованию вкладов» возложены функции временной администрации гаранта сроком на шесть месяцев. На период деятельности временной администрации полномочия органов управления гаранта приостановлены.

Временная администрация гаранта письмом отказалась от исполнения обязательства по банковской гарантии в связи с тем, что данная сделка препятствует восстановлению его платежеспособности.

Полагая такой отказ незаконным, бенефициар обратился в арбитражный суд с иском к гаранту о признании отказа от исполнения обязательства по банковской гарантии незаконным, о взыскании долга, процентов за пользование чужими денежными средствами и неустойки.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении исковых требований отказано.

Разрешая спор, суды трех инстанций исходили из того, что в силу положений статей 102 и 189.39 Федерального закона от 26.10.02 № 127ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве) руководитель временной администрации по управлению кредитной организацией в случае приостановления полномочий исполнительных органов данной организации вправе отказаться от исполнения сделок кредитной организации, если такие сделки препятствуют восстановлению платежеспособности должника или если исполнение таких сделок повлечет за собой убытки для должника по сравнению с аналогичными сделками, заключаемыми при сравнимых обстоятельствах.

Придя к выводу, что исполнение по спорной банковской гарантии является препятствием для восстановления платежеспособности должника, суды отказали в удовлетворении исковых требований.

ВС РФ состоявшиеся по указанному делу судебные акты отменил, а дело направил на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Отменяя акты судов предыдущих инстанций, ВС РФ исходил из того, что, толкуя положения пункта 2 статьи 102 Закона о банкротстве, суды фактически пришли к выводу, что под восстановлением платежеспособности понимается снижение лежащего на гаранте долгового бремени и следующее за этим улучшение финансовых показателей кредитной организации независимо от способа достижения соответствующего результата.

Однако судами не учтено, что по смыслу Закона о банкротстве под восстановлением платежеспособности понимается достижение должником таких хозяйственных показателей, которые бы позволяли полностью удовлетворить требования всех его кредиторов. Неспособность же в полном объеме погасить данные требования влечет банкротство организации и открытие в отношении ее имущества процедуры конкурсного производства (абзацы второй и шестнадцатый статьи 2, абзац третий пункта 1 статьи 106, абзац пятый пункта 6 статьи 119 Закона о банкротстве), по результатам которой требования все равно подлежат удовлетворению, однако не в полном объеме (соразмерно).

Отказ же удовлетворить требование одного из кредиторов противоречит как цели восстановления платежеспособности, так и сути законодательного регулирования отношений несостоятельности. Возможность внешнего управляющего отказаться от сделок, неисполненных сторонами полностью или частично, не свидетельствует о наличии у него права отказаться от исполнения требований, включенных (или подлежащих включению) в реестр требований кредиторов.

Положения пунктов 1 и 2 статьи 102 Закона о банкротстве должны быть истолкованы таким образом, чтобы не допустить неосновательное обогащение (сбережение) должника за счет своих контрагентов (глава 60 ГК РФ).

Для этого следует признать, что сфера применения указанной выше нормы для предпринимательских сделок ограничивается такими из них, которые по своей природе предполагают обмен имущественными ценностями, то есть являются возмездными договорами (пункт 1 статьи 423 ГК РФ). При оценке правомерности отказа внешнего управляющего от таких договоров в целях соблюдения баланса прав сторон соглашения судам необходимо проверять совершенные к моменту отказа встречные предоставления.

Безвозмездные же предпринимательские сделки не могут попадать в сферу применения положений пунктов 1 и 2 статьи 102 Закона о банкротстве.

С точки зрения такого критерия допустимости отказа, как восстановление платежеспособности, отказ от безвозмездной предпринимательской сделки является фактически отказом от исполнения требования кредитора (статьи 71 и 100 Закона о банкротстве), что противоречит целям института несостоятельности.

С точки же зрения убыточности следует признать, что исполнение любой безвозмездной сделки убыточно для участника гражданского оборота, поскольку предполагает предоставление какого-либо блага в пользу своего контрагента без получения встречного исполнения. Следовательно, возможность отказа от безвозмездной сделки по мотиву невыгодности или убыточности противоречила бы существу установленного ею обязательства.

Предметом рассмотрения по делу являлся отказ должника (гаранта) от исполнения по банковской гарантии, которая сама по себе в отношениях между гарантом и бенефициаром является односторонней и безвозмездной сделкой. Такая сделка является способом обеспечения исполнения обязательств и направлена на защиту интересов кредитора принципала (бенефициара). Отказ от такой банковской гарантии приводит к тому, что бенефициар лишается возможности получить удовлетворение своих требований путем включения их в реестр требований кредиторов гаранта при отсутствии иных механизмов восстановления нарушенных прав. Поэтому применение к банковской гарантии, равно как и к любой иной обеспечительной сделке, положений пункта 2 статьи 102 Закона о банкротстве является ошибочным (определение ВС РФ от 17.05.16 № 307-ЭС15-18994).

Следует отметить, что названный пример из судебной практики вошел в Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2016), утвержденный Президиумом ВС РФ 19 октября 2016 года.

Данный правовой подход, сформированный ВС РФ, учтен АС СЗО при рассмотрении дел со схожими обстоятельствами (постановления АС СЗО от 07.11.16 по делу № А56-11021/2015, от 10.10.16 по делу № А56-45662/2015, от 01.07.16 по делу № А56-31227/2015).

Глава 42 ГК РФ регулирует отношения займа и кредита.

Продолжающийся в стране экономический кризис увеличил объем просроченной задолженности по кредитным договорам и привел к увеличению количества споров между кредитными организациями и заемщиками.

Как свидетельствует анализ судебной практики, особой сложности такие споры не вызывают и обусловлены они в первую очередь невозможностью заемщика погасить образовавшуюся задолженность по кредитным договорам.

Вместе с тем отдельные примеры из судебной практики по данной категории споров заслуживают внимания.

Так, например, ссылаясь на положения кредитного договора, банк обратился в арбитражный суд с требованием о взыскании с общества процентов за пользование кредитом и неустойки на просроченную задолженность.

Суды первой и апелляционной инстанций, исходя из того, что обществу была предоставлена рассрочка исполнения вступившего в законную силу решения арбитражного суда о взыскании с него в пользу банка задолженности по кредитному договору по другому делу, а также учитывая социальную значимость объекта, в целях эксплуатации которого и была предоставлена кредитная линия, расценили поведение банка как злоупотребление правом и, применив положения статьи 10 ГК РФ, отказали в иске.

Суд округа, отменяя принятые по делу судебные акты и направляя дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, руководствовался разъяснениями ВАС РФ, приведенными в пункте8информационного письма от 13.09.11 № 147 «Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с применением положений Гражданского кодекса Российской Федерации о кредитном договоре», согласно которым заявление банком требования о досрочном возврате кредита не является основанием для прекращения обязательства должника по кредитному договору. Воля кредитора, заявляющего требование о досрочном возврате кредита, направлена на досрочное получение исполнения от должника, а не на прекращение обязательства по возврату предоставленных банком денежных средств и уплате процентов за пользование ими. В связи с этим после вступления в силу судебного акта об удовлетворении требования банка о досрочном взыскании кредита у кредитора сохраняется возможность предъявлять к заемщику дополнительные требования, связанные с задолженностью по кредитному договору (взыскание договорных процентов, неустойки, обращение взыскания на предмет залога, предъявление требований к поручителям и т. п.), вплоть до фактического исполнения решения суда о взыскании долга по этому договору.

Суд кассационной инстанции в своих постановлениях отметил, что вывод судов о злоупотреблении банком своими правами ошибочен, поскольку недобросовестность поведения банка не доказана; право на взыскание заявленных в иске сумм предусмотрено нормами гражданского законодательства и кредитным договором (постановления АС СЗО от 30.01.17 по делам № А56-29551/2016 и А56-29548/2016).

В судебной практике был поднят вопрос о возможности повышения банком в одностороннем порядке процентной ставки по кредитному договору.

Частью первой статьи 29 Федерального закона от 02.12.90 №3951«О банках и банковской деятельности» (далее — Закон о банках и банковской деятельности) предусмотрено, что процентные ставки по кредитам устанавливаются кредитной организацией по соглашению с клиентами, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Согласно части второй статьи 29 Закона о банках и банковской деятельности кредитная организация не имеет права в одностороннем порядке изменять процентные ставки по кредитам, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом или договором с клиентом.

Как правило, право банка на изменение размера процентной ставки по кредитам в одностороннем порядке предусмотрено условиями кредитных договоров.

Вместе с тем в соответствии с правовой позицией, изложенной в пункте 14 постановления Пленума ВС РФ от 22.11.16 № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении», при осуществлении стороной права на одностороннее изменение условий обязательства или односторонний отказ от его исполнения она должна действовать разумно и добросовестно, учитывая права и законные интересы другой стороны (пункт 3 статьи 307, пункт 4 статьи 450.1 ГК РФ). Нарушение этой обязанности может повлечь отказ в судебной защите названного права полностью или частично, в том числе признание ничтожным одностороннего изменения условий обязательства или одностороннего отказа от его исполнения (пункт 2 статьи 10, пункт 2 статьи 168 ГК РФ).

Например, по этому основанию суд отказывает во взыскании части процентов по кредитному договору в случае одностороннего, ничем не обусловленного непропорционального увеличения банком процентной ставки.

АС СЗО исходит из того, что действующее законодательство не предоставляет банку права произвольного изменения платы за пользование кредитом без экономического обоснования конкретного размера процентной ставки (постановления от 27.09.16 по делу № А26-10107/2015, от 22.07.16 по делу № А56-49742/2015, от 31.05.16 по делу № А56-25803/2015, от 14.03.16 по делу №А52-1723/2015).

Современное состояние экономики и банковской системы обусловили появление новых категорий споров с участием банков. К такой категории споров можно отнести оспаривание отказов банков от исполнения своих обязательств по договору субординированного займа.

Судами первой и апелляционной инстанций было установлено, что компания (займодавец) на основании договоров предоставила банку (заемщику) субординированные займы на 300 000 000 рублей и 150 000 000 рублей сроком на 7 лет под 8 процентов годовых.

Пунктом 2.1.3 договоров предусмотрено, что займодавец обязуется не истребовать заем досрочно.

В случае банкротства банка требования по займу не могут удовлетворяться ранее полного удовлетворения требований всех иных кредиторов банка (пункт 3.1 договоров).

В связи с возникновением у банка финансовых трудностей Банк России утвердил план участия государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов» (далее — агентство) в осуществлении мер по предупреждению банкротства банка, которым предусмотрено прекращение обязательств банка перед компанией по субординированным займам

Односторонний отказ банка от исполнения обязательств по этим договорам послужил основанием для обращения компании в суд.

Суды первой и апелляционной инстанций в иске отказали.

Суд кассационной инстанции судебные акты первой и апелляционной инстанций оставил без изменения, мотивировав свою позицию следующими нормами материального права.

срок предоставления займа составляет не менее пяти лет;
- досрочного возврата займа или его части, а также досрочной уплаты процентов за пользование займом;
- досрочного расторжения договора займа и (или) внесения изменений в указанный договор
условия предоставления указанного займа, включая процентную ставку и условия ее пересмотра, в момент заключения договора (внесения изменений в договор) существенно не отличаются от рыночных условий предоставления аналогичных займов;
договор займа содержит положение о том, что в случае банкротства кредитной организации требования по этому займу удовлетворяются после удовлетворения требований всех иных кредиторов.

Между банком и компанией были заключены договоры субординированного займа, которые соответствовали названным условиям.

Федеральным законом от 22.12.14 № 432ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации» (далее — Закон № 432ФЗ) с 23 декабря 2014 года в Закон о банках и банковской деятельности введена статья 25.1, в соответствии с которой, если частью 6 статьи 25.1 Закона о банках и банковской деятельности не предусмотрено иное, в случае снижения норматива достаточности собственных средств (капитала) кредитной организации ниже уровня, определенного нормативным актом Банка России для прекращения (мены, конвертации) субординированного кредита (депозита, займа, облигационного займа), а также в случае утверждения Комитетом банковского надзора Банка России плана участия агентства в осуществлении мер по предупреждению банкротства банка, предусматривающего оказание агентством финансовой помощи, предусмотренной пунктом 8 статьи 189.49 Закона о банкротстве, обязательства кредитной организации по возврату суммы основного долга по договору субординированного займа, обязательства по финансовым санкциям за неисполнение обязательств по субординированным займам прекращаются в объеме, необходимом для достижения значения норматива достаточности собственных средств (капитала) указанного уровня или значений нормативов достаточности собственных средств (капитала), установленных Банком России в соответствии с Федеральным законом от 10.07.02 № 86ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)», соответственно, невыплаченные проценты по таким займам не возмещаются и не накапливаются.

Доводы истца о невозможности применения указанных положений ввиду отсутствия у закона обратной силы отклонены судом округа, поскольку заявлены без учета положений пункта 8 статьи 15 Закона № 432ФЗ, которым предусмотрено, что действие положений Закона о банкротстве (в редакции Закона № 432ФЗ) распространяется на правоотношения, возникшие до дня вступления в силу Закона № 432ФЗ, в связи с реализацией планов участия агентства в предупреждении банкротства, согласованных (утвержденных) Банком России в соответствии с Федеральным законом от 27.10.08 № 175ФЗ «О дополнительных мерах для укрепления стабильности банковской системы в период до 31 декабря 2014 года» (постановление АС СЗО от 29.07.16 по делу № А56-25411/2015).

Аналогичную позицию АС СЗО занял и при рассмотрении дела №А56-36949/2015.

Одной из основных функций банков является осуществление операций по счетам клиентов. Для расчетного обслуживания между банком и клиентом должен быть заключен договор банковского счета (глава 45 ГК РФ).

Федеральным законом от 21.12.13 № 379ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» в ГК РФ включены нормы о новых видах банковских счетов: договор номинального счета (статьи 860.1–860.6 ГК РФ) и договор счета эскроу (статьи 860.7–860.10 ГК РФ).

Судебная практика по применению указанных новелл на сегодняшний день отсутствует.

Вопросы применения главы 45 ГК РФ отражены в постановлении Пленума ВАС РФ от 19.04.99 № 5 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с заключением, исполнением и расторжением договоров банковского счета».

Понятие договора банковского счета раскрыто законодателем в пункте 1 статьи 845 ГК РФ, согласно которому по договору банковского счета банк обязуется принимать и зачислять поступающие на счет, открытый клиенту (владельцу счета), денежные средства, выполнять распоряжения клиента о перечислении и выдаче соответствующих сумм со счета и проведении других операций по счету.

Пунктом 2 статьи 845 ГК РФ предусмотрено право банка использовать имеющиеся на счете денежные средства, гарантируя право клиента беспрепятственно распоряжаться этими средствами.

Согласно пункту 3 статьи 845 ГК РФ банк не вправе определять и контролировать направления использования денежных средств клиента и устанавливать другие не предусмотренные законом или договором банковского счета ограничения его права распоряжаться денежными средствами по своему усмотрению.

Действующее законодательство устанавливает случаи, когда банк вправе ограничивать операции по счетам клиента, например статья7 Федерального закона от 07.08.01 № 115ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» (далее — Закон № 115ФЗ).

Из указанных требований Закона № 115ФЗ исходит и судебная практика.

Общество обратилось в арбитражный суд с иском к банку о признании незаконными действий последнего, выразившихся в проведении операции по перечислению денежных средств с расчетного счета общества.

Суды первой и апелляционной инстанций в иске отказали.

Судами было установлено, что банк, проанализировав представленные обществом документы, признал операции по перечислению денежных средств от организаций, имеющих признаки фирм однодневок, в пользу общества сомнительными, а последующее списание денежных средств в пользу компании (нерезидента) — выводом капитала за рубеж.

Согласно пункту 11 статьи 7 Закона № 115ФЗ организации, осуществляющие операции с денежными средствами или иным имуществом, вправе отказать в выполнении распоряжения клиента о совершении операции, за исключением операций по зачислению денежных средств, поступивших на счет физического или юридического лица, иностранной структуры без образования юридического лица, по которой не представлены документы, необходимые для фиксирования информации в соответствии с положениями названного закона, а также в случае, если в результате реализации правил внутреннего контроля в целях противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма у работников организации, осуществляющей операции с денежными средствами или иным имуществом, возникают подозрения, что операция совершается в целях легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, или финансирования терроризма.

При изложенных обстоятельствах суды пришли к выводу о том, что банк действовал в пределах предоставленных ему Законом №115ФЗ полномочий и не допустил неправомерных действий.

Суд округа поддержал выводы судов предыдущих инстанций (постановление АС СЗО от 24.10.16 по делу № А13-18579/2015).

Согласно положениям статьи 846 ГК РФ при заключении договора банковского счета клиенту или указанному им лицу открывается счет в банке на условиях, согласованных сторонами. Банк обязан заключить договор банковского счета с клиентом, обратившимся с предложением открыть счет на объявленных банком для открытия счетов данного вида условиях, соответствующих требованиям, предусмотренным законом и установленными в соответствии с ним банковскими правилами. Банк не вправе отказать в открытии счета, совершение соответствующих операций по которому предусмотрено законом, учредительными документами банка и выданным ему разрешением (лицензией), за исключением случаев, когда такой отказ вызван отсутствием у банка возможности принять на банковское обслуживание либо допускается законом или иными правовыми актами. При необоснованном уклонении банка от заключения договора банковского счета клиент вправе предъявить ему требования, предусмотренные пунктом 4 статьи 445 ГК РФ.

В соответствии с пунктом 5.2 статьи 7 Закона № 115ФЗ кредитные организации вправе отказаться от заключения договора банковского счета (вклада) с физическим или юридическим лицом, иностранной структурой без образования юридического лица в соответствии с правилами внутреннего контроля кредитной организации в случае наличия подозрений о том, что целью заключения такого договора является совершение операций в целях легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, или финансирования терроризма.

Пунктом 6.2 Положения о требованиях к правилам внутреннего контроля кредитной организации в целях противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма, утвержденного Банком России 02.03.12 № 375П, установлен ряд факторов, которые по отдельности или по совокупности влияют на принятие кредитной организацией решения об отказе от заключения договора банковского счета (вклада) на основании абзаца второго пункта 5.2 статьи 7 Закона № 115ФЗ.

юридическое лицо имеет размер уставного капитала, равный или незначительно превышающий минимальный размер уставного капитала, установленный законом;
с даты регистрации юридического лица прошло менее шести месяцев, при этом юридическое лицо в рамках представления информации о целях установления и предполагаемом характере деловых отношений с данной кредитной организацией указало в качестве таковых осуществление сделок, связанных с проведением операций с денежными средствами в наличной форме и (или) международных расчетов, содержащих признаки, указанные в приложении к названному Положению, либо признаки, указывающие на необычный характер сделки, установленные кредитной организацией самостоятельно;
в качестве адреса (места нахождения) постоянно действующего исполнительного органа юридического лица (в случае отсутствия постоянно действующего исполнительного органа юридического лица — иного органа или лица, имеющих право действовать от имени юридического лица без доверенности) указан адрес, в отношении которого имеется информация Федеральной налоговой службы о расположении по такому адресу также иных юридических лиц. В целях получения указанной информации кредитная организация использует ресурс «Адреса массовой регистрации (адреса, указанные при государственной регистрации в качестве места нахождения несколькими юридическими лицами)», размещенный на официальном сайте Федеральной налоговой службы в сети Интернет;
отсутствие по адресу юридического лица, указанному в едином государственном реестре юридических лиц, органа или представителя юридического лица;
одно и то же физическое лицо является учредителем (участником) юридического лица, его руководителем и (или) осуществляет ведение бухгалтерского учета такого юридического лица;
в отношении резидента имеется информация Банка России о том, что перед ним выявлено наличие задолженности нерезидентов по контрактам, по которым указанным резидентом были закрыты паспорта сделок в связи с их переводом на обслуживание в другой уполномоченный банк и в дальнейшем ни в одном из уполномоченных банков эти паспорта сделок не были открыты либо паспорта сделок были закрыты уполномоченным банком самостоятельно по истечении 180 календарных дней после истечения срока действия контракта (в случае намерения резидента заключить договор банковского счета в целях осуществления операций в рамках исполнения обязательств по внешнеторговым договорам (контрактам);
кредитной организацией в отношении физического или юридического лица, иностранной структуры без образования юридического лица ранее принималось решение об отказе от заключения договора банковского счета (вклада) либо решение о расторжении договора банковского счета (вклада) в соответствии с федеральным законом;
сведения о физическом лице, юридическом лице содержатся в Перечне организаций и физических лиц;
отношении физического лица, юридического лица имеется решение межведомственного координационного органа, осуществляющего функции по противодействию финансированию терроризма, о замораживании (блокировании) денежных средств или иного имущества;
иные факторы, самостоятельно определяемые кредитной организацией.

В тех случаях, когда банк не представляет доказательств, подтверждающих обстоятельства, которые свидетельствовали бы о том, что целью заключения договора является совершение операций в целях легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, или финансирования терроризма, суды удовлетворяют требования об обязании заключить договор о рассчётно-кассовом обслуживании и открытии расчетного счета (постановления АС СЗО от 03.10.16 по делу № А13-16713/2015, от 27.06.16 по делу №А56-58533/2015).

Пунктом 1 статьи 851 ГК РФ установлено, что в случаях, предусмотренных договором банковского счета, клиент оплачивает услуги банка по совершению операций с денежными средствами, находящимися на счете.

В тех случаях, когда условиями заключенного между сторонами договора предусмотрено право банка на взимание комиссии, последний вправе удерживать ее с клиента (постановления АССЗО от 20.09.16 по делу № А26-9943/2015, от 31.03.16 по делу № А05-3957/2015).

Вместе с тем банк не вправе в одностороннем порядке устанавливать плату за непредставление клиентом по запросу банка тех или иных сведений (постановления АС СЗО от 03.06.16 по делу №А21-5256/2015, от 09.03.16 по делу № А21-3093/2015).

Проведенный анализ практики рассмотрения АС СЗО споров с участием банков позволяет сделать следующие выводы:

Подпункт 2 пункта 1 статьи 352 ГК РФ применяется к сделкам по отчуждению заложенного имущества, которые совершены после 1 июля 2014 года; к сделкам, совершенным до указанной даты, применяется ранее действовавшее законодательство с учетом сложившейся практики его применения, а именно пункт 25 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17.02.11 № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о залоге»;
изменение стоимости заложенной доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью не исключает право залогодержателя требовать обращения взыскания на нее в судебном порядке;
независимость гарантии обеспечивается наличием специальных (и при этом исчерпывающих) оснований для отказа гаранта в удовлетворении требования бенефициара, которые никак не связаны с основным обязательством (пункт 1 статьи 376 ГК РФ), а также отсутствием у гаранта права на отказ в выплате при предъявлении ему повторного требования (пункт 2 статьи 376 ГК РФ); в качестве исключения из общего принципа независимости банковской гарантии сложившаяся судебная практика рассматривает ситуацию, когда недобросовестный бенефициар, уже получивший надлежащее исполнение по основному обязательству, в целях собственного неосновательного обогащения, действуя умышленно во вред гаранту и принципалу, требует платежа от гаранта; непредставление гарантом доказательств недобросовестности бенефициара влечет возникновение обязанности гаранта по выплате по банковской гарантии;
в том случае, если гарантия не содержит условия о необходимости получения непосредственно гарантом соответствующего требования в срок, установленный в гарантии, должны применяться положения статьи 194 ГК РФ;
положения пункта 2 статьи 102 Закона о банкротстве не подлежат применению к отказу от исполнения кредитной организацией выданной ранее банковской гарантии;
после вступления в силу судебного акта об удовлетворении требования банка о досрочном взыскании кредита у кредитора сохраняется возможность предъявлять к заемщику дополнительные требования, связанные с задолженностью по кредитному договору;
действующее законодательство не предоставляет банкам права произвольного изменения платы за пользование кредитом без экономического обоснования конкретного размера процентной ставки;
действующее законодательство предусматривает случаи, когда банк вправе ограничивать операции по счетам клиента.

Подводя итог сказанному, следует отметить, что в результате анализа дел вышеуказанной категории противоречий в судебной практике Арбитражного суда Северо-Западного округа, руководствующегося при разрешении соответствующих дел правовыми позициями Верховного Суда Российской Федерации, не выявлено.

Практика рассмотрения споров с участием банков

Поделиться этой статьёй в социальных сетях:

Ещё из рубрики

Чтобы сохранить список чтения

Практика рассмотрения споров с участием банков

Поделиться этой статьёй в социальных сетях:

Ещё из рубрики

Чтобы сохранить список чтения

Сообщение в компанию

Получите демодоступ