Вопрос, обозначенный в заголовке настоящей статьи, нельзя считать новым в науке гражданского права и процесса. Однако его нельзя признать и исчерпанным. Среди способов защиты права собственности иск об освобождении имущества от ареста можно уверенно назвать наименее изученным.
М. А. Ерохова отмечает, что требование об освобождении имущества от ареста по заявлению третьего лица (не истца и не ответчика по делу, в котором принят арест) оказывается не чем иным, как вещно-правовым спором. Исследуя вопрос о допустимости рассмотрения требований об отмене ареста не в исковом производстве, а в процедуре рассмотрения жалобы на постановление судебного пристава-исполнителя о наложении ареста, она обращает внимание на то, что рассмотрение вопроса о снятии ареста не в исковом производстве создает угрозу нарушения прав взыскателя, ибо в административных спорах взыскатель лишается полноценных процессуальных прав, так как участвует в них в качестве третьего лица1. 1 Ерохова М. А. Освобождение имущества от ареста в российском праве: вещный иск или административная процедура? // СПС «КонсультантПлюс».
Вопрос о конкуренции средств и способов защиты интересов собственника арестованного по чужим долгам имущества не составляет предмета настоящей статьи, поэтому ограничимся лишь общим замечанием, что иску как универсальному средству защиты процессуальная или административная жалоба в принципе не могут составлять конкуренцию. Разрешение спора о праве требует исключительно исковой формы защиты, поэтому, в частности, решение, предложенное в пункте 50 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.04.10 № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» (далее — постановление Пленумов ВС РФ и ВАС РФ № 10/22), согласно которому в случае наложения арбитражным судом ареста в порядке обеспечения иска на имущество, не являющееся собственностью должника и не принадлежащее ему на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, собственник имущества или иной законный владелец, иное заинтересованное лицо вправе выбрать между ходатайством об отмене обеспечительных мер перед арбитражным судом, их принявшим, и иском об освобождении имущества от ареста, является неудовлетворительным ни с практической, ни с теоретической точки зрения. Несостоятельность избранного решения продемонстрирована в этом же пункте: постановление одновременно запрещает заинтересованным лицам подавать жалобы на постановления судебного пристава-исполнителя об аресте имущества, «поскольку при рассмотрении таких заявлений должник и те лица, в интересах которых наложен арест на имущество, будучи привлеченными к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, ограничены в заявлении возражений и представлении доказательств».
Остается загадкой, по каким основаниям высшие суды пришли к выводу, что третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований на предмет спора, ограничены в представлении доказательств и заявлении возражений, а главное, почему они не лишены этих возможностей при рассмотрении жалобы на определение суда о принятии обеспечительных мер, принятое по делу, в котором они не участвуют. Нелепость избранной в постановлении аргументации столь очевидна, что мы позволим себе не вступать в содержательную полемику по этому вопросу. Принципиальный же порок избранной конструкции состоит в том, что по своему содержанию ходатайство об отмене определения суда о наложении ареста есть не что иное, как заявление о собственных правах на арестованное имущество, а такое заявление означает возникновение спора о праве, для разрешения которого процессуальная форма рассмотрения ходатайства ни в коей мере не предназначена.
Но вернемся к вопросу, вынесенному в заголовок настоящей статьи. Природа иска легче всего познается через выяснение условий его удовлетворения. Но если условия удовлетворения иных исков в защиту права собственности — виндикационного, негаторного, иска о признании права — подробно изучены в литературе, этого нельзя сказать об условиях удовлетворения иска об освобождении имущества от ареста. Причин тому несколько, и основная будет раскрыта ниже, а пока отметим, что закон, а именно статья 442 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее — ГПК РФ), лишь указывает на стороны искового процесса по данному иску, чем, по существу и ограничена нормативная регламентация этого способа защиты. (С. В. Моргунов утверждает, что в законе прямо не указаны субъекты — обладатели пассивной легитимации по требованию об освобождении имущества от ареста2, но это утверждение ошибочно — уважаемый автор игнорирует недвусмысленное предписание статьи 442 ГПК РФ. — Прим. авт.) 2 Моргунов С. В. Применение иска об освобождении имущества от ареста // Закон. 2009. № 2. С. 143.
Упомянутое постановление Пленумов ВС РФ и ВАС РФ № 10/22 не вносит ясности в этот вопрос, ограничиваясь приведенными выше не выдерживающими никакой критики правовыми позициями и воспроизведением в пункте 51 положений статьи 442 ГПК РФ. Отсутствует разъяснение по вопросу об условиях удовлетворения иска об освобождении имущества от ареста и в по становлении Пленума Верховного Суда СССР от 31.03.78 № 4 «О применении законодательства при рассмотрении судами дел об освобождении имущества от ареста (исключении из описи)». 3 Гражданское право: Учебник: в 3 т. Т. 1. 7-е изд., перераб. и доп. / Под ред. Ю. К. Толстого. М.: Проспект, 2009. С. 563–564 (автор главы — А. Д. Рудоквас). 4 Гражданское право: Учебник: в 3 т. Т. 1. 6-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. А. П. Сергеев, Ю. К. Толстой. М.: ТК Велби, Проспект, 2004. С. 565 (автор главы — А. П. Сергеев). 5 Гражданское право: Учебник: в 3 т. Т. 1 / Е. Н. Абрамова, Н. Н. Аверченко, Ю. В. Байгушева (и др.); под ред. А. П. Сергеева. М.: ТК Велби, 2008. 6 Гражданское право: Учебник для вузов: в 4 т. Т. 2: Вещное право. Наследственное право. Исключительные права. Личные неимущественные права / Отв. ред. Е. А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Волтерс Клувер, 2005.
В учебнике гражданского права, подготовленном коллективом кафедры гражданского права Санкт-Петербургского государственного университета в 2009 году, иск об освобождении имущества от ареста приведен в качестве примера иска о признании права, если истец не требует возврата этого имущества из чужого незаконного владения3. В учебнике этого же коллектива 2004 года издания указывалось, что данный иск «с точки зрения своей материально-правовой сущности является чаще всего негаторным иском», а в том случае, «если описанное имущество изымается из владения собственника или титульного владельца, указанный иск по своей юридической природе будет виндикационным»4. В учебнике гражданского права под редакцией профессора А. П. Сергеева (2008 года издания) этот иск вообще не упоминается среди способов защиты права собственности5. Не нашлось ему места и в учебнике гражданского права, подготовленном коллективом кафедры гражданского права МГУ имени М. В. Ломоносова6.
По мнению К. И. Скловского, следует соотносить иск об освобождении имущества от ареста с виндикационным иском в случае, если владение утрачено7. К мнению о том, что иск об освобождении имущества от ареста является иском о признании права, присоединяется А. И. Орлова8. Как указывает в упомянутой выше статье М. А. Ерохова, «видя, что за любым спором о снятии ареста стоит защита вещного права, мы приходим к заключению о том, что требование освобождения имущества от ареста должно квалифицироваться... как негаторный иск». По мнению С. В. Моргунова, иск об освобождении имущества от ареста «по своей целевой направленности, юридическим средствам доказывания, набору доказательств, представляемых истцом в обоснование иска, ближе всего к иску о признании права собственности на имущество, нежели к негаторному иску, и тем более к виндикационному иску»9, и одновременно он полагает, что особый повод к этому иску — факт наложения ареста на имущество собственника в рамках исполнительного производства, а также то, что юридическая судьба спорного имущества не зависит от волеизъявления должника и взыскателя, а определяется действиями государственного органа по принудительному исполнению судебных актов, являются признаками, отсутствующими при рассмотрении иска о признании права собственности. В то же время он приходит к выводу о вещно-правовой природе этого иска10. 7 Скловский К. И. Защита владения от изъятия в административном порядке // Хозяйство и право. 1998. № 7. С. 115. СПС «КонсультантПлюс». 8 Орлова А. И. Освобождение имущества от наложения ареста // Арбитражная практика. 2008. № 10. С. 87. 9 Моргунов С. В. Иск об освобождении имущества от ареста (исключении из описи) // Право собственности: актуальные проблемы / Под ред. В. Н. Литовкина, Е. А. Суханова, В. В. Чубарова. М., 2008. С. 717. 10 Моргунов С. В. Иск об освобождении имущества от ареста (исключении из описи). С. 717.
Приведенные точки зрения, как будет показано далее, являются и правильными, и неправильными одновременно. В частности, невозможно согласиться с мнением С. В. Моргунова о том, что повод к иску (каким бы он ни был) является признаком иска, и по этому критерию следует обособить иск об освобождении имущества от ареста от иска о признании права: в иске о признании права повод к иску может быть самым разнообразным, и нет причин не признавать таковым наложение ареста. Не является признаком иска (независимо от того, что автор понимает под этим термином) и то, что орган принудительного исполнения определяет юридическую судьбу спорного имущества, ибо арест вообще не является определением судьбы вещи, подвергнутой ему. Раскрытию авторского взгляда на природу иска об освобождении имущества от ареста поможет анализ правовой позиции, закрепленной в пункте 6 информационного письма Президиума ВАС РФ от 24.07.03 № 72 «Обзор практики принятия арбитражными судами мер по обеспечению исков по спорам, связанным с обращением ценных бумаг» (далее — информационное письмо № 72). Приведем его полностью:
«6. Во исполнение решения арбитражного суда о взыскании с банка в пользу индивидуального предпринимателя денежных средств судебный пристав-исполнитель наложил арест на принадлежащее банку имущество, в том числе и акции акционерного общества, для последующей реализации в порядке, установленном Законом об исполнительном производстве11. Указанные ценные бумаги ранее были арестованы арбитражным судом в целях обеспечения предъявленного обществом с ограниченной ответственностью иска о признании недействительным договора купли-продажи этих акций и о применении последствий его недействительности. 11 Федеральный закон от 21.07.97 № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве».
Общество с ограниченной ответственностью на основании статьи 92 Закона об исполнительном производстве обратилось в арбитражный суд с иском об освобождении акций от ареста, наложенного судебным приставом-исполнителем, и об исключении их из составленной им описи, так как на данные акции ранее уже был наложен арест арбитражным судом.
Арбитражный суд в удовлетворении иска отказал, указав, что сам по себе арест акций судебным приставом-исполнителем для их последующей реализации не препятствует осуществлению ареста, наложенного арбитражным судом для обеспечения иска, в рамках судебного разбирательства по которому будет разрешен вопрос о праве собственности истца на эти акции и о возврате их истцу. Однако до разрешения данного спора акции не могут рассматриваться как имущество ответчика-должника, на которое судебный пристав-исполнитель обращает взыскание в соответствии с правилами Закона об исполнительном производстве. Поэтому до отмены указанной обеспечительной меры судом судебный пристав-исполнитель не может приступить к реализации арестованных акций».
На первый взгляд, позиция высшей судебной инстанции выглядит убедительно — наличие одного ареста на имущество не препятствует наложению второго ареста на это же имущество. Это верно хотя бы уже потому, что арестов может быть наложено столько, сколько существует интересов, обеспечиваемых каждым из них. А если эти интересы конкурируют, то спор между ними, точнее, между их носителями, должен быть разрешен судом, а до момента этого разрешения оба ареста подлежат сохранению. В данном случае первым обеспеченным арестом интересом явился интерес общества с ограниченной ответственностью как собственника в возврате акций, отчужденных банку по недействительной сделке, вторым интересом явился интерес индивидуального предпринимателя как взыскателя в получении удовлетворения из стоимости спорных акций при условии их принадлежности банку. Столкновение этих интересов очевидно. Средством разрешения конфликта между ними общество с ограниченной ответственностью избрало иск об освобождении имущества от ареста, наложенного в интересах индивидуального предпринимателя, но его использование высшая судебная инстанция признала необоснованным.
Однако согласиться с отказом в удовлетворении иска об освобождении имущества от ареста невозможно, а приведенная в информационном письме № 72 аргументация не выдерживает критики. Единственное объяснение изложенной позиции состоит в том, что если суд признает сделку между обществом и банком недействительной и применит последствия недействительности сделки в виде возврата акций обществу, то пристав-исполнитель, наложивший арест в интересах индивидуального предпринимателя, немедленно отменит его по предъявлении ему судебного решения о при-суждении акций обществу. Хотя прямо в тексте процитированного пункта об этом не сказано, осмелимся предположить, что расчет на такую автоматическую отмену ареста основан на положениях законодательства об обязательности вступивших в законную силу судебных актов для всех без исключения субъектов российского права (статья 6 Федерального конституционного закона от 31.12.96 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», статья 16 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статья 13 ГПК РФ). Судебный пристав-исполнитель как должностное лицо исполнительной власти обязан в своей деятельности исходить из содержания вступившего в законную силу судебного решения и всемерно способствовать его реализации, а индивидуальному предпринимателю придется смириться с решением суда по спору между банком и обществом и отказаться от планов получить удовлетворение из стоимости акций, ибо банк, как оказалось, собственником акций не является.
Другими словами, анализируемая позиция Президиума ВАС РФ представляет собой еще один пример противопоставимости судебного акта, вступившего в законную силу, а точнее его абсолютной противопоставимости третьим лицам, которые независимо от участия в разрешенном судом деле обязаны считаться с его результатами. Причем считаться не в общем — принимать во внимание и сообразовывать свое поведение с судебной резолюцией, но и буквально — они обязаны претерпеть отстранение от имущественных благ в результате принятия судебного решения, хотя повлиять на его содержание эти третьи лица не могли12. Полагаем, что именно представление об абсолютной противопоставимости судебного акта и позволило Высшему Арбитражному Суду Российской Федерации рассуждать в том смысле, что, несмотря на то что индивидуальный предприниматель не участвовал в деле по спору между банком и обществом о признании сделки с акциями недействительной и применении последствий ее недействительности, он вынужден будет безоговорочно принять результаты этого судебного разбирательства и оставить надежды получить удовлетворение собственных требований к банку за счет стоимости акций. Повторимся: прямо идея противопоставимости судебного акта ВАС РФ не сформулирована, но только ею можно объяснить аргументацию в рассматриваемом пункте информационного письма № 72. 12 Подробнее о противопоставимости судебных актов см.: Шварц М. З. К вопросу о феномене противопоставимости судебных актов // Арбитражные споры. 2014. № 4.
Не повторяя ранее выдвинутых утверждений о недопустимости беспредельного расширения границ противопоставимости судебного решения, отметим, что как раз из тезиса о том, что решение суда по спору между двумя лицами не может иметь безусловного эффекта для третьих лиц, не участвовавших в этом судебном разбирательстве, исходило общество, предъявляя иск об освобождении имущества от ареста. Оно правомерно полагало, что спорить о принадлежности акций следует не только с тем субъектом, которому эти акции были отчуждены, но и с тем, кто имеет в спорных акциях хотя и не вещно-правовой, но иной имущественный интерес. Общество осознавало, что доказать недействительность сделки, а соответственно, и то, что право по этой сделке к банку не перешло, оно должно не только банку, но и его кредитору, а решения по спору о признании сделки недействительной и истребовании акций в порядке реституции уже недостаточно для защиты его прав — необходимо освободить акции от ареста, наложенного в пользу третьего лица.
Здесь мы подошли к главному тезису настоящей статьи. Специфической чертой иска об освобождении имущества от ареста является его особый субъектный состав — ответчиком по этому иску является лицо, в интересах которого наложен арест (статья 442 ГПК РФ, пункт 51 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ № 10/22). Имеет ли этот ответчик — в наиболее типичной ситуации истец по иску, обеспеченному арестом имущества, или взыскатель в исполнительном производстве — претензию на право собственности на спорное имущество? Нет, не имеет. Почему же он становится ответчиком по спору, предмет которого — в самом широком смысле — принадлежность имущества, если на таковую он претендует? Основанием для привлечения его к участию в деле в качестве ответчика является заинтересованность особого рода — интерес в стоимости вещи. Подчеркнем: не интерес в принадлежности вещи, но интерес в ее стоимости, в получении удовлетворения своего притязания из нее.
Сама по себе эта мысль лежит на поверхности и, очевидно, не является новой. В частности, М. А. Ерохова справедливо отмечает, что противостоять собственнику, стремящемуся освободить свое имущество от ареста, наложенного в обеспечение исполнения чужих обязательств, имеет интерес как должник, так и кредитор должника, «заинтересованный в аресте и желающий получить удовлетворение по своему требованию в результате обращения взыскания на арестованное имущество»13. Однако необходимо констатировать, что это положение никогда не привлекало внимание исследователей в анализе природы данного иска, но именно оно и является ключом к решению этой проблемы. 13 Ерохова М. А. Указ. соч.
Интерес в получении удовлетворения из стоимости арестованного имущества (далее — интерес в стоимости) делает истца по обеспеченному арестом иску и взыскателя по исполнительному листу стороной в споре о принадлежности арестованного имущества с момента наложения ареста. До этого момента вопрос о принадлежности того или иного объекта является исключительно спором между владельцем и тем, кто полагает себя собственником вещи, но как только она подвергнута аресту, в этот спор вовлекается субъект, не имеющий вещных притязаний, но заинтересованный в стоимости вещи как ценности, за счет которой он может получить удовлетворение своих требований. Другими словами, с момента наложения ареста лицо, полагающее себя собственником спорной вещи, должно доказать принадлежность титула не только должнику, во владении которого вещь находится, что послужило основанием для наложения ареста на нее, но и кредитору, имеющему указанный «стоимостной» интерес. Именно поэтому в использованном Президиумом ВАС РФ в качестве примера в пункте 6 информационного письма № 72 деле следует признать совершенно оправданным решение общества с ограниченной ответственностью предъявить иск об освобождении акций от ареста, а не ограничиваться спором о признании недействительным договора купли-продажи. Общество правомерно исходило из того, что наложение ареста знаменует появление еще одного субъекта (индивидуального предпринимателя), которому общество должно доказать свое право на акции в силу наличия у него собственного — не вещного, но «стоимостного» — интереса в них, и этот субъект должен занять положение ответчика в нем. И индивидуальному предпринимателю, вопреки мнению Президиума ВАС РФ, отнюдь нельзя будет противопоставить решение по спору о признании сделки недействительной, ибо оно в этом деле не участвовало и считаться с ним не обязано. У него самостоятельный, отличный от вещного, интерес в решении вопроса о принадлежности спорного имущества, и с момента его объективации, а таковым является момент наложения ареста, он не может быть отстранен от него.
Помимо теоретических соображений, укажем и практические. Не секрет, что должники заинтересованы в том, чтобы вывести свое имущество из-под удара кредиторов. С этой целью используются любые средства — продажи «задним числом», переоформления титула с использованием разных приемов, расторжения договоров и т. д. Одним из таких приемов является и «полюбовное» признание сделки недействительной с контрагентом, у которого это имущество было приобретено должником. Для согласованного решения вопроса о судьбе сделки в судебном порядке закон дает достаточно возможностей — признание факта, соглашение в оценке обстоятельств дела, признание иска, фальсификация (по договоренности с процессуальным оппонентом) доказательств и т. д. Стороны в состоянии преподнести суду дело таким образом, что тот придет к твердому суждению о недействительности сделки, хотя бы в действительности оснований для такого вывода не было. Противостоять сговору должника и его контрагента, использующим судебную процедуру для «разрушения» титула должника на вещь с целью лишения кредитора возможности обратить на нее взыскание, может только данный кредитор, но для этого он должен иметь гарантированную законом возможность участвовать в споре. Именно с целью создания механизма защиты его интересов закон и сконструировал иск об освобождении имущества от ареста как особое средство защиты, ответчиком по которому он является.
Помимо откровенно недобросовестных действий должника и его контрагента, передавшего должнику титул на спорную вещь, противостоять которым позволяет иск об освобождении имущества от ареста, он дает возможность также и компенсировать пассивность должника в деле, направленном на оспаривание его прав на вещь, вызванную утратой интереса к судьбе вещи. Должнику, в принципе не способному расплатиться по своим долгам, становится безразлично, кому достанется спорное имущество — вернется ли оно к лицу, заявившему о своих правах на вещь, или послужит основой удовлетворения интересов кредитора. Поэтому в деле по иску об оспаривании его прав на вещь он может, например, не заявить о пропуске истцом срока исковой давности. Такая возможность должна быть предоставлена тому лицу, которое имеет в вещи не титульный, но «стоимостной» интерес. Например, в приведенном в пункте 6 информационного письма № 72 споре между банком и обществом с ограниченной ответственностью банк может сознательно или вследствие пассивного ведения дела не заявить об истечении срока исковой давности по требованию о признании сделки недействительной и применении последствий ее недействительности, что приведет к удовлетворению иска вопреки интересам индивидуального предпринимателя. Привлечение последнего к спору в качестве ответчика по иску об освобождении имущества от ареста позволит ему компенсировать пассивность банка, отстоять права банка на акции и обеспечить удовлетворение своих требований за счет стоимости акций, даже если банк интереса к ним в качестве собственника уже не имеет.
Таким образом, приходим к выводу, что в описанной в пункте 6 информационного письма № 72 ситуации общество с ограниченной ответственностью избрало единственно верный путь защиты своих интересов, ибо, как мы уже указывали выше, оно исходило из того, что наложение ареста знаменует появление еще одного субъекта, с которым общество оказалось в состоянии спора о принадлежности акций, хотя бы это лицо и не имело титульных притязаний на них, а лишь претензии на их стоимость. Поэтому общество, не дожидаясь разрешения спора с банком о признании договора купли-продажи акций недействительным и применении последствий его недействительности, перевело этот спор в спор об освобождении имущества от ареста, обеспечив возможность лицу, имеющему «стоимостной» интерес в акциях, участвовать в его разрешении. Напротив, позиция Президиума ВАС РФ является необоснованной — исходя из идеи абсолютной противопоставимости судебного решения, Президиум не признал за обществом с ограниченной ответственностью субъективную заинтересованность в разрешении спора об освобождении имущества от ареста, чем фактически облегчил ему жизнь, избавив от необходимости доказывать недействительность сделки еще и индивидуальному предпринимателю, но одновременно существенно нарушил права последнего, отстранив его от определения судьбы спорных акций, несмотря на наличие «стоимостного» интереса в них.
Итак, основанием для участия кредитора в споре об освобождении имущества должника от ареста является принадлежащий кредитору «стоимостной» интерес в нем, дающий ему право стать стороной спора, содержанием которого является определение принадлежности (в самом широком смысле) спорной вещи.
Этот тезис позволяет вернуться к обозначенному в начале статьи вопросу о правовой природе иска об освобождении имущества от ареста, которая, как уже было отмечено, познается через условия его удовлетворения. Раскроем ее: природа этого иска состоит в том, что у него вообще нет самостоятельных условий удовлетворения, из чего следует, что требование об освобождении имущества от ареста не является способом защиты, а является лишь специфической процессуальной формой разрешения известных материальному закону споров о принадлежности вещи.
Аргументируем данный тезис. Лицо, полагающее себя, а не должника, собственником арестованной вещи, может иметь к должнику различные по правовой природе притязания в зависимости от того, в чьем владении находится спорная вещь, и если она находится во владении должника, то в зависимости от оснований, по которым она к нему поступила:
- если арестованная вещь остается во владении и пользовании истца (например, в квартире, где проживает должник и члены его семьи, судебный пристав-исполнитель арестовал имущество (мебель, бытовую технику и т. п.), которое находится в общем пользовании всех членов семьи), то истец (член семьи) имеет к должнику иск о признании права собственности на вещь, ибо, налагая арест, пристав-исполнитель руководствовался презумпцией правомерности владения и исходил из того, что, пока не доказано обратное, все имущество, находящееся в квартире должника, принадлежит ему, но, по утверждению члена семьи, спорная вещь является его собственностью. Такие же ситуации возникают при наложении ареста на автомобиль, который, по данным МРЭО, продолжает числиться принадлежащим должнику, в то время как уже отчужден им истцу, в фактическом владении и пользовании которого автомобиль находится;
- если арест сопровождается изъятием вещи и передачей ее на хранение (это может иметь место в описанной выше ситуации с наложением ареста на вещи, находящиеся в квартире должника), то истец, во владении которого находится вещь, утрачивает возможность пользования ею, и в этом случае его иск приобретает характер негаторного;
- если вещь выбыла из владения истца по имеющей тот или иной порок сделке с должником, то истец имеет к должнику иск о признании этой сделки недействительной и применении последствий ее недействительности;
- если истца и должника не связывают относительные правовые связи по поводу спорной индивидуально-определенной вещи (между ними отсутствует договор), то требование о возврате вещи является виндикационным, а условия его удовлетворения определяются статьями 301–302 ГК РФ;
- если арестованные вещи являются вещами, определенными родовыми признаками, и они смешаны с вещами того же рода, принадлежность которых должнику не оспаривается, то при отсутствии относительных правовых связей между истцом и должником по поводу этих вещей требование к должнику об их возврате носит кондикционный характер;
- если арестованная вещь поступила во владение должника в результате исполнения им обязанностей комиссионера, то истец имеет к должнику иск комитента к комиссионеру о передаче вещей, приобретенных комиссионером на свое имя, но за счет комитента и признаваемых собственностью комитента (статья 996 ГК РФ);
- если арестованная вещь передана должником истцу в залог, то иск об освобождении имущества от ареста становится инструментом провозглашения залогового преимущества и отстранения незалогового кредитора от стоимости заложенной вещи (пункт 2 статьи 347 ГК РФ). В этой ситуации данный иск направлен именно против взыскателя, который становится своего рода «главным» ответчиком, ибо должник право залога не отрицает, но, допустив наложение ареста, не исполняет обязанность по принятию мер, необходимых для защиты заложенного имущества от посягательств и требований со стороны третьих лиц (подпункт 4 пункта 1 статьи 343 ГК РФ) и т. д.
Приведенные примеры показывают, что материально-правовое содержание спора между истцом, полагающим себя собственником спорной вещи, и должником может быть различным и именно в этих спорах и становится стороной кредитор должника, в интересах которого наложен арест. Смысл иска об освобождении имущества от ареста состоит в предоставлении кредитору возможности участвовать в качестве стороны в разрешении разнообразных по основаниям возникновения и условиям удовлетворения споров о принадлежности вещи. Само наложение ареста является основанием возникновения спора только в том случае, если вещь на момент ареста находилась в фактическом владении и пользовании истца и его правовые возможности по осуществлению правомочий собственника оказались стесненными именно арестом (в этом случае речь идет об иске о признании права собственности или негаторном иске); в иных описанных выше конфликтах основания возникновения спора никоим образом не связаны с арестом как таковым (они имели место до наложения ареста).
Из того обстоятельства, что основанием заинтересованности кредитора является не вещное притязание, а «стоимостной» интерес, следует, что попытки однозначно определить природу иска об освобождении имущества от ареста в качестве иска о признании, негаторного или виндикационного иска являются несостоятельными. Предложенные в литературе подходы к природе этого иска не только не учитывают ситуации, подобные той, что описаны в пункте 6 информационного письма № 72 или в приведенных выше примерах договорного или кондикционного характера требований, но и основаны на ошибочной попытке понять природу данного иска вне связи с исследованием интереса кредитора. Но именно последний и объясняет, как кредитор становится стороной любого (!) по своему материальному содержанию спора между истцом и должником. Подчеркнем: любого спора, интерес в разрешении которого возникает на стороне кредитора в момент наложения ареста.
В силу изложенного иск об освобождении имущества от ареста не может быть признан способом защиты права собственности. Он является лишь средством его защиты, процессуальной формой, в которую «упаковываются» любые иные известные способы защиты права собственности (в самом широком смысле, включая договорные притязания) на спорную вещь. Перед нами пример иска, являющегося иском только в процессуальном смысле, но не могущего быть отождествленным с иском в значении способа защиты, каковыми являются виндикационный, негаторный и прочие иски.
По этой причине невозможно согласиться с предложением Н. В. Остроумова о распространении на иск об освобождении имущества от ареста общего срока исковой давности14 — у него не может быть собственного срока исковой давности. Задавниваются те способы защиты, которые реализуются посредством предъявления этого иска, но не сам этот иск. 14 Остроумов Н. В. Защита прав законных владельцев при наложении ареста на имущество // Журнал российского права. 2014. № 11. СПС «КонсультантПлюс».
Раскрытая природа иска об освобождении имущества от ареста показывает несостоятельность заложенной в проекте изменений ГК РФ идеи определить в отдельной статье в главе, посвященной защите вещных прав, этот иск как иск, право на который признается за лицом, чье вещное право нарушено в результате ареста15. Хотя, как показано выше, право собственника может быть нарушено самим арестом, смысл данного иска в другом — дать возможность кредитору отстаивать «стоимостной» интерес в вещи в любом споре о праве на эту вещь, который своим результатом может иметь лишение кредитора возможности получить удовлетворение из ее стоимости. 15 Проект Федерального закона от 27.04.12 № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
